Это причинило девочке такую боль, что она готова была на все, только бы отец остался дома.

«Проклинаю вас, лорд Гэбриел. Проклинаю во веки веков. Пусть смерть вас настигнет в джунглях!»

Выбежав из его спальни, она вернулась к себе и заперла дверь на ключ. В отчаянии металась полночи без сна, проклиная лорда Гэбриела и осуждая отца за то, что дал себя обмануть. Когда утром отец постучался к ней, она не открыла. Ни просьбы, ни уговоры не помогли.

Вся в слезах она подбежала к окну и увидела, как отец и лорд Гэбриел удаляются медленной рысью. Мег с матерью стояли во дворе и махали руками, пока мужчины не скрылись из виду.

Кейт жестоко корила себя за то, что не попрощалась с отцом, не поцеловала, не сказала доброго слова. Поступила как капризный ребенок. Как она могла?

Она сделала глубокий вдох, чтобы прогнать сдавивший горло спазм. Оплакивать прошлое – занятие бессмысленное. Она во что бы то ни стало должна сохранить наследство отца. Как только они с Мег поселятся в новой квартире, она разберет все бумаги, изучит и, если сможет, опубликует книгу, о которой отец так мечтал, но не нашел времени написать.

Но сейчас ее тревожила другая проблема. Почему и сэр Чарлз, и лорд Гэбриел проявляют такой интерес к багажу отца.

Она решительно подошла к ящику, который доставила за огромную плату фрахтовая компания из лондонских доков. Порывшись, она извлекла из кармана отвертку, которую нашла в саду, и подцепила ею деревянную крышку.

– Вот так, – сказала она наблюдавшему за ней Джаббару. Крышка легко поддалась, и комнату наполнил густой пряный аромат. Содержимое покрывали пожелтевшие газеты. Она сбросила их, скользнув взглядом по арабской вязи. В ящике лежали завернутые в льняную ткань предметы. Вырезанная из цельного куска дерева маска, с торчащими зубами, широкими ноздрями и пустыми глазами.

Она показала ее Джаббару, и обезьяна, взвизгнув, запрыгнула на спинку кресла.

– Да, страшная, – сказала Кейт. – Ну-ка посмотрим, что тут еще есть.

Кейт извлекла барабан из высушенной тыквы, вырезанные из дерева фигурки животных и всевозможные растения, завернутые в тряпки. Ни драгоценных камней, ни слоновой кости, ни золота. И все же отец, видимо, считал эти вещи ценными, если собирал их и вез через джунгли и пустыни. Она представила, как отец заворачивал каждый предмет, чтобы переслать в Англию...

Или это делал лорд Гэбриел, готовя ящик к отправке?

Она взглянула на Джаббара:

– Твой хозяин не заслуживает доброго слова. Обезьяна захлопала волосатыми лапами.

– Думаешь, я шучу? Вот увидишь. Я верну ему его альбомы, и больше он ничего не получит.

Кейт продолжала распаковывать ящик, но не нашла ничего, что могло бы стоить пять сотен, а то и тысячу золотых гиней. На дне ящика лежало несколько больших книг в кожаных переплетах и еще несколько – поменьше. Она достала их и положила на пол возле кресла. Джаббар устроился на подлокотнике и смотрел на них через ее плечо.

Запахло кожей. Кейт невольно представила себе базары, минареты и прочую экзотику. Дрожа от нетерпения, она думала о том, какие удивительные пейзажи запечатлел лорд Гэбриел на бумаге. Она медленно открыла одну из маленьких толстых книжек, точнее, тетрадей, и сердце ее замерло. Кейт увидела не рисунки, а почерк отца.

Ну конечно! Поглощенная мыслями о лорде Гэбриеле, она забыла о записях, которые отец должен был делать во время путешествия. Со слезами на глазах она провела пальцем по строчкам, представляя, как отец склонялся над тетрадями с пером в руке, как пламя свечи плясало на стеклах его очков, как он откидывал прядь волос, падавшую на высокий лоб.

Кейт листала страницы, заполненные рассказами о диких племенах и диковинных животных. Когда она пролистала тетрадь до конца, из нее выпал листок.

Она подняла его и с удивлением уставилась на неприличный рисунок. Врожденная скромность заставила ее отвести взгляд, но любопытство взяло верх.

Исполненная гуашью статуэтка обнаженной женщины с золотистой кожей и длинной шеей, экзотичными серьгами и огромной грудью. Руки прижаты к низу живота, кончики пальцев ласкают огромный бриллиант у нее между ног.

Статуэтка, должно быть, стоит целое состояние, подумала Кейт. Неужели отец нашел такую ценную реликвию?

Она поспешно перелистала страницы в поисках упоминания о сокровище и нашла описание обнаруженного в горах к югу от Хартума древнего храма. Мелким почерком были подробно описаны потрясающие колонны, каменные алтари и полустертые надписи на стенах. Пещера, где побывали грабители. Однако статуэтка оставалась нетронутой сотни, а может, и тысячи лет.

Потрясенная, Кейт зажала рисунок в дрожащей ладони. Эта статуэтка наверняка стоила тысячи гиней, а то и больше. Должно быть, именно этот рисунок искали лорд Гэбриел и сэр Чарлз.

Но разве лорд Гэбриел не знал об этой находке?

Гнев захлестнул Кейт. Почему, черт побери, он не рассказал ей о статуэтке?

Гейб вылез из медной ванны, с его тела на пол стекали капли, когда в дверь постучали.

От этого звука буквально раскалывалась голова.

– Это чертов хозяин гостиницы, – обратился он к слуге. – Забери наконец у него поднос с завтраком, а то будет без конца барабанить.

С невозмутимым видом Ашраф протянул полотенце.

– Если у вас болит голова, хозяин, значит, Аллах вас наказывает за спиртное.

– Я это учту.

Гейб взял полотенце и стал ожесточенно растирать тело. Раннее утреннее солнце слепило глаза. Ашраф проследовал к двери, всем своим видом показывая, что не одобряет пороки Гейба. Гейб снимал крохотную комнатушку в гостинице «Кроличья нора».

Предыдущий вечер был лишь малой частью того, что вытворял Гейб. Увидев, как сэр Чарлз попрощался с Кейт и Мег Талисфорд после ярмарки, Гейб с трудом сдержался, чтобы не напасть на негодяя. Он пропустил бутылочку шотландского виски и устроился неподалеку от Ларкспера – приезд Дэмсона в Оксфорд внушал ему подозрения.

Гейб понимал, что является невольным виновником гибели Генри, строил планы, как поймать барона, и думал о Кейт Талисфорд, чью ненависть, несомненно, заслужил. И он решил во искупление своей вины взять на себя роль ее покровителя.

Он не мог забыть ее зеленых глаз и густых золотистых волос, рассыпавшихся по плечам. Он понимал, что она для него недоступна, но ему так хотелось запустить руки в эти пышные волосы, прильнуть губами к ее губам.

Но все это было до того, как он понял, что она стерва.

Отбросив полотенце, он подошел к широкой кровати, на которой в идеальном порядке были сложены его вещи, и на мгновение замер, почесывая заросший подбородок. Он не должен думать о том, чтобы соблазнить Кейт, его долг защитить ее от Дэмсона. Лорд был готов убить негодяя, но разум подсказывал, что надо повременить, поскольку план его мести неизвестен Чарлзу, уверенному в том, что Гейб не видел напавших.

Дэмсон втерся в доверие к Кейт. А как, черт возьми, он может ее защитить, не раскрыв свой план?

– Хозяин!

Лорд Гэбриел раздраженно повернулся к Ашрафу и увидел, что тот стоит перед ним скрестив руки.

– Где мои бекон и яйца?

– Это не хозяин гостиницы.

– Кто же тогда?

Ашраф подозрительно уставился на него:

– Женщина.

– Горничная? Отошли ее.

– Нет, милорд. Боюсь, что это леди.

– Черт тебя побери... – Гейб сдержал проклятия и взглянул на полуоткрытую дверь.

Ашраф покраснел от негодования.

– Хозяин, моя обязанность указывать на грехи ублажения плоти, прежде чем вы произнесли утреннюю молитву.

– Это ты молишься пять раз в день. Как ее зовут?

– Мисс Талисфорд.

– Черт побери. – Он ожидал этого визита и все же был потрясен. Он стоял посреди комнаты голый, небритый, растерянный. Схватив бриджи, впрыгнул в них и стал сражаться с пуговицами.

– Ну что ты стоишь? Попроси ее подождать в гостиной. Я спущусь через несколько минут.