Перспектива стать легендой ее немного развеселила, а так как все необходимое снаряжение у меня было с собой, мы, покинув трактир, подались в центр города. На площади догорали виселицы, подожженные вошедшими в раж людьми, парадные ворота храма были опечатаны, и скандирующая лозунги толпа горела желанием что-нибудь разнести. Однако гвардейцы знали свою службу крепко, так что кроме лозунгов обыватели ни на что больше не решались, заглушая криками страх, еще вчера не позволявший им высунуть нос из своих нор.

— Как мы проберемся? — спросила притиснутая ко мне Нике, пытаясь одной рукой поглубже натянуть капюшон, скрывающий цвет волос. Вспомнив черный парик, сожженный ею вчера на костре, я снисходительно улыбнулся.

— Да никаких проблем, просто постарайся не отставать.

В школе убийц учили психическому подавлению противника; этот способ был хорош при общении как с разумными существами, так и с жаждущим крови зверем, имя которому толпа. Не спеша проталкиваясь вперед, мы довольно скоро добрались до того самого окна и залезли в него. Внутри в храме ничего не изменилось, не считая отсутствия магической сети, так поздно замеченной Марком. Мне тогда пришлось изрядно попотеть, оттягивая систему сигнализации на себя и прикрывая их дурацкую вылазку. Миновав парадный зал с алтарем, мы спустились в подвал. Вчера, краем сознания, я отметил осторожное прощупывание, исходившее из глубин коридора, но, не имея времени, не смог вплотную этим заняться. И сейчас пришло время удовлетворить свое любопытство. Почему-то я был уверен, что неизвестный артефакт по-прежнему находится на своем месте, и не собирался упускать такую добычу.

— Это ты уложил священников на лестнице прошлой ночью, — прошептала рыжуля, старательно прикрывая мне спину. Все-таки она была профессионалом и свои пятьдесят процентов зарабатывала честно. — Почему ты прятался?

— А почему ты удрала с базы тайком? — ответил я вопросом на вопрос.

— Хотелось доказать некоторым надменным товарищам, между прочим, один противный эльф к ним тоже относится, что мы с Яшей уже не дети и на кое-что способны, — пробурчала она. — И не уходи от ответа… Или я не поверю, что слова, которые ты мне говорил, когда нас завалило, чистая правда…

— Я бросил все, наплевал на свои обязанности во время сильнейшего кризиса нашей службы и кинулся за тобой, и после всего этого ты мне все еще не веришь? — Я в самом деле был обижен. — Да, я присматривал за вами с того самого момента, как вы вошли в дом наместника. — Не выдержав, я спросил: — А зачем ты ему канализацию снесла?

— План такой был… отвлекающий маневр, — туманно пояснила она.

Мы миновали памятную камеру и двинулись в глубь коридора. За дверями, во множестве натыканными там и сям, находилась всякая чепуха: то это были маленькие, но довольно комфортабельные кельи, показывающие, что служители драконьего культа не чурались мирских удовольствий, то хозяйственные помещения, заполненные ведрами, метлами и котлами с отмокающим бельем, от которых уже попахивало гнильцой. За одной из дверей обнаружилась мини-электростанция, за другой архив, состоявший из сваленных в кучу бумаг, уже слегка объеденных крысами. Короче, обычный подвал с множеством закоулков. Наконец, обыскав все, что можно было, и почти отчаявшись, в самом конце коридора мы уткнулись в массивную, обитую железом дверь с кучей замков. Раньше у нее наверняка была М-защита, на косяке была вырезана руна огня, и любого, не имеющего в кармане определенного талисмана, ждало сожжение на месте. Сейчас же хватило надежного набора отмычек, спрятанных на поясе моей спутницы.

— Холера! — выругалась она, разворачивая инструмент. — Где-то отвертку посеяла.

— Держи! — Я протянул ей драгоценную отвертку, нащупав ее в кармане. — Ты ее в камере забыла.

Через пару минут мы оказались в странной комнате. А еще через мгновенье я понял, что мои опасения подтверждаются. Свет фонарей высветил настоящую художественную галерею, автором которой мог быть только один человек — доктор эзотеризма бывший преподаватель бестиария срединных миров Корнелиус.

— …! — прошипела рядом разъяренной кошкой Нике, оторвав меня от созерцания лика демона, так и не сумевшего проникнуть в наш мир прошлой ночью.

— Надо собрать все это и сжечь, — сказал я, стряхивая оцепенение. — Но ничего не скажешь, у парня большой талант.

— Ты считаешь это талантом?! — Старательно отворачиваясь от полотен, Нике сдирала их с подставок и сваливала в кучу в центре комнаты. — И чего ты в этом отстойнике пытался отыскать? Эту дебильную мазню?

Действительно, картины были хороши, но не они привлекли меня сюда. Доверив ей разбираться с живописью, я стал методично обшаривать комнату. Тайник отыскался в углу под врытой в земляной пол мраморной женской фигурой, из грудей которой вылезали две оплетающие ее зеленые змеи. Вытащив на поверхность маленький сундучок длиной в две ладони и высотой в три, я подвинулся, уступив место Нике. Нехотя скрипнув, замок поддался в умелых руках, и нашим взорам явилось содержимое, разбитое на три части специальными перегородками.

— Ого! — восхищенно воскликнула рыжулька. — Мне пойдет бриллиантовое колье, как ты думаешь?

В этом все женщины мира одинаковы, теряя последние остатки разума при виде блестящих штучек. Главное, чтобы они стоили дорого. Бесцеремонно отодвинув девушку в сторону, я вывалил дурацкие камни прямо на пол, заставив ее возмущенно ойкнуть.

— Не может быть! — закричал я, тряся пустой ящик. Я был зол не на шутку. — Здесь должен быть еще один тайник! Где же он это спрятал… — Проверено уже было все: земля разрыта, статуи выворочены, полотна мазней вниз валялись на полу.

— Может, ты ищешь это? — Ее голос источал яд и розы. Вскрыв двойное дно, Нике держала в руках нечто завернутое в блестящую ткань.

— Давно я говорил, что обожаю тебя? — Благоговейно приняв из ее рук предмет, я обнял ее за талию и попытался поцеловать, за что получил ощутимый тычок под ребра.

— Лжец, — пробурчала она, нагнувшись и собирая рассыпавшиеся камни.

Я же, развернув ткань, замер в восхищении, глядя на старинную реликвию темных эльфов «Оро ведь эрверун» — лицевую маску прародителя рода О`Вей, одного из могущественнейших кланов, к которому принадлежу и я по материнской линии. Аккуратно спиленная с черепа после его смерти, маска тысячелетия хранилась в святом месте в запредельной глубине Криона, являясь предметом поклонения и погибнув вместе с моей несчастной родиной.

В голове щелкнуло.

— Э-э-эт-т-того не может быть… — Горе и ненависть скрутили мое тело физической болью. Научившись за многие годы держать чувства на замке и не давая воли тягостным воспоминаниям, сейчас я получил по полной программе. Перед глазами проносились лица отца и матери, давно забытых знакомых, друзей и соседей. Мы, дети, тоже чувствовали приближение беды, но, повинуясь воле взрослых, покинули планету буквально за неделю до катастрофы. И, насколько я помнил, реликвия находилась тогда на своем месте. Взрослые провели обряд, позволивший юному поколению прервать пуповину, соединяющую любого эльфа с его родиной. Только благодаря этому крионский род О`Вей не вымер окончательно.

— Лиль! — Я очнулся оттого, что Нике, озабоченно глядя на меня огромными испуганными глазами, трясла меня за плечи. — Лиль, не пугай меня, что с тобой? — Я вцепился в ее руку, как в спасительный якорь, соединяющий меня с реальностью.

— Я думал… — с трудом выдавливая из себя слова, сказал я, — …эта вещь погибла с Крионом. Она должна была погибнуть… Она никогда не покидала храма…

— Вы сунули нос немного не туда, господин магистр, — раздался сзади приглушенный знакомый голос. — Положите маску на пол… только очень прошу вас, медленно и так, чтобы я видел ваши руки… — Осторожно повернув голову, я увидел вырисовывающуюся в дверном проеме слегка сутулую фигуру Корнелиуса. В руке он держал минианнигилятор.

Зная по опыту, на что способна такая игрушка, я осторожно опустил драгоценную находку на пол и заложил руки за голову, демонстрируя смирение. Рядом, с поднятыми вверх руками, замерла Нике. Наш старый знакомый горестно покачал головой: