«Битлз» бесспорно стали первыми и самыми знаменитыми эстрадными звездами в Великобритании. Вместе с славой пришло и богатство. Эпштейн платил каждому по 500 фунтов в неделю. Мартин платил, правда, всего 1 пенни с каждой проданной пластинки, но и это в совокупности составляло огромную сумму. Дик Джеймс выплачивал половину дохода от продажи нот. Телевидение и радио тоже платили. Сборы от концертов были огромными. Теперь ребята, еще два года назад занимавшие 30 фунтов на покупку усилителя и изворачивавшиеся, чтобы отдать долг, могли вообще не думать о деньгах. Они и в самом деле о них не заботились, их не считали и даже не имели при себе, как короли. За все рассчитывались специально нанятые финансовые агенты.
В своих высказываниях члены группы были более чем откровенны. Джон Леннон утверждал: «Я не ощущаю разницы, богат я или нет. Но с ними (деньгами) я чувствую себя более уверенно». Джордж Харрисон заявил однажды: «На чем мы сходимся, так это на деньгах. Мы их любим. Правда, я никогда не слышал, чтобы кто-то их не любил». Пол Маккартни говорил прямо: «Я люблю деньги, потому что они дают возможность приобретать то, что я хочу. Но мне также нравится думать о том, что они у меня есть. Когда пришла слава, мы были в панике, потому что боялись, что все это кончится до того, как мы накопим столько, чтобы потом можно было жить нормально. Теперь они (деньги) у нас есть всегда, и это великолепно». Точно так же считал Ринго Старр: «Обожание поклонников говорит мне о том, что моя чековая книжка в порядке».
К рождеству Брайан перевел свою контору в Лондон. У него было уже много помощников. «NEMS Enterprises» разрасталась и превращалась в крупную фирму. Кроме «Битлз», у Эпштейна появились другие группы, которые искали путь к звездам. В английских хит-парадах фигурировали только «Битлз» и эти новые группы Брайана.
К концу года в Лондон перебрались и все битлзы. Брайан нашел Джону, Джорджу и Ринго квартиры в фешенебельных районах столицы. Пол снял номер в первоклассной гостинице «Президент». Адреса и телефоны тщательно скрывались от поклонников, но те скоро сориентировались и приступили к осаде жилищ своих кумиров.
А тем временем начались (и до сих пор не завершились) споры о самой природе «Битлз» как феномена музыкальной культуры. Было высказано множество точек зрения. Нередко эмоции и политическая конъюнктура порождали весьма крайние оценки. Теперь же, на достаточной временной отдаленности, вероятно, легче приблизиться к истине, проанализировав причины восхождения к славе ливерпульской четверки.
Что же все-таки сделало их звездами? Прежде всего, совпадение бесспорного таланта с широким общественным ожиданием нового стиля в музыке и нового вида культуры — молодежной субкультуры, впервые ставшей самостоятельной и создавшей оппозицию консервативной культуре взрослых. Потому-то подростки идентифицировали себя с «Битлз», свое поведение — с пленительным и естественным поведением четырех очаровательных и жизнерадостных парней.
Музыка «Битлз» была органичной и неотъемлемой частью их имиджа. Особенностью ее было то, что она не была грубой и шумной, как у их предшественников. Наряду с пульсирующим битом в ней существовала чистая, яркая, звучная и красиво гармонизованная мелодия. Тексты были близки слушателям, а манера исполнения — естественной и завораживающей. Голоса всех четырех музыкантов, чистые, светлые, хотя и небольшие, сливаясь, создавали ту тембровую окраску пения, которая ассоциировалась с юностью, то есть с определенной эмоциональной, психологической и даже социальной атмосферой.
Вероятно, понадобится еще не одно исследование, чтобы разобраться до конца в феномене «Битлз». Однако уже сейчас ясно, что он был не только суммой случайных совпадений и чрезвычайных организаторских способностей и усилий менеджеров.
Сами битлзы, кстати, понимали двойственную природу своего успеха. Они не забывали о своей зависимости от шоу-бизнеса, но и прекрасно чувствовали силу собственного таланта. Поэтому, наверное, Джон Леннон в откровенной беседе с Питом Шоттоном после триумфа в ливерпульском «Эмпайр» сказал, что они, битлзы, решили не идти на поводу у фанатов, а стать музыкантами в полном смысле слова. Но для этого, по его мнению, нужно было сначала стать поп-звездами.
Приближался новый, 1964 год. Он обещал быть годом «Битлз». Так пророчила без риска ошибиться известная певица Дора Бриан в песне «Подарите мне на рождество „Битлз"». Как бы в ответ на ее просьбу в новогодней развлекательной телевизионной программе ведущие снимали с елки игрушечные фигурки битлзов в качестве рождественского подарка зрителям.
Действительно, четверо ливерпульских парней стали кумирами нации, и похоже — надолго. Биографии музыкантов и текущая хроника их жизни печатались в центральных газетах и в самых популярных журналах. У всех вместе и у каждого в отдельности без конца брали интервью. С середины года стал издаваться специальный «Ежемесячный журнал „Битлз"». Он выходил два раза в месяц. В нем освещалась и рекламировалась вся жизнь ливерпульской четверки, преимущественно в цветных фотографиях, выполненных лучшими фотографами Лондона. Среди них был Дезо Хоффман, снимки которого выделялись оригинальностью и изобретательностью. «Битлз» были сняты в купальных костюмах начала века, в смокингах от Пьера Кардена, с сигаретами или цветами в руках, на улицах, на концертах и репетициях и т. д. и т. п. И везде они были веселыми, очаровательными, непосредственными. Такими их хотели видеть поклонники.
Сами битлзы старались делать все, чтобы укрепить созданный имидж. Они были простыми, искренними, забавными, простодушными, трогательно-мечтательными, нежными, ироничными, но также и бескомпромиссными, протестующими и часто — жестокими. Они демонстрировали талант, острое чувство юмора и то, что в наше время принято называть интеллигентностью. Они трезво представляли, насколько важны внешние атрибуты для поддержания популярности, и выработали четкую изящную манеру поведения в духе мюзик-холлов с небольшой дозой фривольности. Джон говорил, что он готов был тогда на все, лишь бы стать знаменитым и богатым.
Всем четверым нравилось давать интервью, и встречи с журналистами были для них забавой. Они не позировали, были спокойными и естественными, блистали находчивостью и остроумием и подкупали искренностью даже самых скептически настроенных и недоброжелательных интервьюеров. Джон вспоминал: «На пресс-конференциях мы валяли дурака. Если задавали дурацкие вопросы, мы отвечали в том же духе. Юмор пятиклассников. Конечно, если вопросы были серьезными, например о нашей музыке, мы отвечали тоже серьезно, но такое случалось редко».
Чаще всего шла веселая пикировка, в которой, однако, проскальзывали подлинные черты характера новых знаменитостей. Вот несколько примеров.
Вопрос: Сколько времени, по вашему мнению, просуществует группа?
Джон: Около пяти лет.
Вопрос: На вас парики?
Джон: Если это так, то это самые естественные парики из всех, которые когда-либо изготовляли,— они даже с перхотью.
Вопрос: Какая у Вас гитара, Пол?
Пол: Это бас-гитара Хоффмана.
Вопрос: Она дорогая?
Пол: 56 гиней (Гинея — денежная единица, равная 21 шиллингу; до 1971 года применялась при исчислении гонораров, оценке картин, скаковых лошадей и т. п.; первоначально чеканилась из золота, привозимого из Гвинеи). Я мог бы купить и подороже, но я скряга.
Вопрос: Ринго, почему у Вас столько колец на пальцах?
Ринго: Потому что мне все не продеть через нос.
Вопрос: В чем секрет вашего успеха?
