Сенека

М. Туллий Цицерон

Боги-врачеватели часто были (как, например, Серапис) в то же время и богами смерти. В служении им думали найти напутствие по ту сторону смерти и надежду на будущую жизнь. В символике снов Артемидора понятия исцеления и смерти часто заменяют друг друга. Тогда как платоники усиленно утверждали веру в бессмертие, другие, как, например, Гален, Квинтилиан, Тацит, оставляли вопрос о нематериальности души и ее существовании после смерти нерешенным, Плиний Старший решительно и горячо отрицал бессмертие. Различным воззрениям философов соответствовали различные направления в обществе. Вообще вера в продолжение существования после смерти была жива, и многие мифологические изображения на саркофагах символически изображают судьбу души в загробной жизни. Но в некоторых надгробных надписях есть и материалистические воззрения на жизнь, высказывающие, что надо ею наслаждаться, не заботясь о будущем. Встречаются на гробницах надписи такого рода, как Securitatis somno aeterao, и даже шутливые или неприличные изображения и выражения. Многие надписи содержат утверждение, что со смертью оканчивается земное бытие, а иные приглашают наслаждаться вином и любовью, потому что после смерти ничего уже не будет. Но этим выражениям неверия можно противопоставить гораздо большее число религиозных надгробных надписей и символов. Правда, что некоторые из них, как D(iis) M(anibus) (что встречается даже на христианских гробницах), были условными формулами, поэтому неверующие надписи доказательнее противоположных. Есть и такие, которые не принадлежат ни к той, ни к другой категории, а только говорят о любви близких людей и о печали разлуки.

Оригинальным явлением времен империи были разрешенные еще в I в. сенатским постановлением похоронные товарищества, collegia funeraticia.

Торжество Августа

Это были союзы, состоявшие большей частью из мелкого люда, рабов-вольноотпущенников и т.д. Они обеспечивали своим сочленам, посредством регулярных вкладов с их стороны, общественное погребение в особенно для этого устроенных колумбариях или во всяком случае согласное с обычными правилами. Члены этих похоронных касс имели регулярные собрания, а в праздники общие обеды. Иногда вместе с тем, как cultures Dii, они составляли товарищество для почитания какого-нибудь определенного божества: таков был союз служителей Дианы и Антиноя, возникший при Адриане. Но нам неизвестны в подробности ни организация, ни воззрения этих кругов. Они могли быть очень разнообразны, соответственно разнородности религиозных течений в низших слоях общества. Формой этих узаконенных товариществ могли пользоваться всякие религиозные общества, и, конечно, они оказали также содействие распространению христианства.

Если считать, что упадок римской цивилизации и религии начинается со смерти Марка Аврелия, то не следует забывать, что время с этого момента до окончательного падения Римского государства в свою очередь распадается на несколько периодов. Первый фазис развития после беспорядков, наступивших за смертью Коммода и прекращением династии Антонинов, начинается тогда, когда строгим правлением Септимия Севера в государстве был вновь установлен порядок. В правление Септимия Севера и его наследников африканского и сирийского происхождения на первый план выдвинулись провинции. Как в войске, так и в гражданском управлении центр тяжести римского могущества перенесен был в провинции. Еще более, чем в предыдущем периоде, жизнь получила космополитический, а образованность и религия синкретический характер. При дворе императоров и в общественных сферах, центром которых были сирийские правительницы, интересовались наукой и литературой. Около них собирались наиболее выдающиеся люди того времени. Особенно в большом почете были юридические занятия; поэтому время это, ознаменованное трудами многих великих юристов, получило очень важное значение в деле развития римского права. Императоры и их жены обращали свое внимание также на религию. Но прежде чем мы опишем попытки реформ, выходившие из придворных сфер императоров Северовской династии, мы должны несколько подробнее рассмотреть происшедшее в конце второго века распространение восточных культов.

Мы уже ранее упоминали о многих из этих чужеземных культов, в особенности о египетских культах Изиды и Сераписа, которые, будучи введены в Риме еще раньше, имели и в III столетии многих приверженцев. Старые культы тоже продолжали существовать или даже получили большее развитие, как, например, культ каппадокийской Беллоны, который при Коммоде принял особенно кровавый характер. Точно так же и служение фригийской Великой Матери, введенное в Риме еще во время 2-й Пунической войны, только во времена императоров проявило вполне свой развратный и жестокий характер. При императоре Клавдии в первый раз появился в Риме мартовский праздник богини-матери и Аттиса, дикие процессии самооскоплявшихся галлов, разнузданные проявления радости, следовавшие за выражением горя (поэтому 25 марта называлось Hilaria), – все это во II и III вв. все более входило в моду в Риме. Этот фригийский культ Великой Матери отчасти слился с культом сирийской богини из Гиераполиса (Бамбике, Мабог), описанным Лукианом. Тот и другой во всяком случае имели сходный характер, соединявший в себе чувственность и жестокость – качества, отличавшие семитические религии. Если прибавить к этому еще то, что нищенствующие жрецы этих восточных культов занимались всякого рода плутовством, то мы должны будем признать, что обвинение в лицемерии самого худшего сорта, высказываемое Г. Шиллером против этой религии, не преувеличено. Сирийским богам и богиням поклонялись во II и вв. под разнообразными именами; часто какого-нибудь Ваала отождествляли с Юпитером optimus maximus. Так, знаменит был в качестве оракула Ваал сирийского Гелиополиса (Баальбек); Антонин Пий построил ему великолепный храм, как Юпитеру optimus maximus. Точно так же культ бога города Долихе, в Северной Сирии, в качестве долихейского Юпитера optimus maximus, был широко распространен, как это доказывается многочисленными памятниками и надписями. Культ этого бога, снабженного военными атрибутами, был разнесен легионами по самым отдаленным провинциям, и уже при Коммоде он имел свой храм на Авентине. Мы займемся впоследствии почитанием бога Эмезы, откуда Септимий Север, по указанию сновидения, взял себе в жены дочь тамошнего жреца.

За наиболее распространенный из восточных культов этого времени мы должны признать служение Митре, с которым соприкасались наиболее чистые направления и наиболее глубокие требования. Митра был древнеарийский, а впоследствии персидский бог, культ которого распространился по Малой Азии. Римляне ранее всего познакомились с ним во время экспедиции Помпея против киликийских морских разбойников. Однако в I в. культ его встречался в Риме лишь спорадически, и еще Плутарх говорит о нем с презрением, как о варварском суеверии. Но в конце II в. он выступил на первый план; цветущее же время его развития было около 400 года. Многочисленные памятники и надписи доказывают, как широко было распространено служение Митре по всему свету. Особое почитание оказывали этому богу солдаты. Императоры, начиная с Коммода, также ревностно поклонялись ему. В III столетии он сделался главным богом Римского государства. Множество памятников и надписей свидетельствуют о его культе. Чаще всего встречается изображение, на котором Митра представлен в пещере, во фригийской одежде, убивающим своим кинжалом быка. Обе главные фигуры везде одни и те же, но обстановка меняется; иногда к ним присоединяются многие изображения зверей, особенно льва, а также другие декоративные фигуры, иногда же их нет. Относительно значения этих символов можно делать лишь предположения. Несомненно, что по существу своему они очень древни, так как они встречаются уже на древнеперсидских барельефах. Но конечно, в период римского культа Митры они перешли не без присоединения к ним самостоятельных мыслей, рассуждений и чувств. Иногда Митра входил в комбинации с другими богами; конечно, его нельзя, как это часто делалось, прямо отождествлять с Sol invictus, которому праздновали 25 декабря: семитические солнечные боги имели другое происхождение и другой характер. Но Митре придавались качества солнечных богов, а также и других, как, например, Аттиса, Сабация и даже Бахуса. Вообще он был общим покровителем и руководителем, от которого его поклонники всего чаяли. Едва ли какой другой языческий культ больше приблизился к монотеизму, чем служение Митре в Римском государстве, и некоторое время могло казаться, что новые религиозные потребности, возникшие в мире, найдут себе удовлетворение в культе этого бога.