— Опал раджи! — воскликнул он, взирая на мерцающую драгоценность.

— Именно, — негромко произнес Дин. — Дело закрыто.

Райдер уставился на зеленый мундштук, который детектив держал в другой руке.

— А как же Кобра? — спросил он.

Дин поспешно сунул мундштук в карман и, моргнув, ответил:

— Кобра исчез аккурат перед тем, как появились вы.

Среди множества персонажей криминального чтива, созданных пером Эрла Стэнли Гарднера (1889–1970), безусловным фаворитом самого автора является Эд Дженкинс. Известный еще как Мошенник-Фантом, он стал первым наиболее значительным героем книжных сериалов Гарднера (после Боба Ларкина, фигурировавшего лишь в двух расследованиях), появляющимся на страницах семидесяти четырех романов — куда чаще какого-либо иного протагониста.

Литературная карьера Гарднера изрядно поражает и вдохновляет, в первую очередь, статистическими деталями. За десять лет до создания «Случая с бархатными коготками» (1933), первого романа об адвокате Перри Мейсоне, Гарднер в среднем ежегодно публиковал около 1 200 000 слов — то есть на протяжении 365 дней он каждые три дня создавал по роману, состоявшему из 10 000 слов. А ведь он при этом еще и умудрялся ежедневно неуклонно исполнять свои профессиональные обязанности юриста!

Гарднер традиционно диктовал детали своих юридических дел секретарю, а в 1932 году его осенило, что с таким же успехом он может диктовать и собственные литературные творения. Это открытие, примененное на практике, невероятно ускорило процесс написания книг и позволило мэтру решиться на создание романов. Знаменитые «Бархатные коготки» были написаны за три с половиной дня (это сенсационный результат!), правда, сам Гарднер впоследствии не раз заявлял, что в действительности нужно говорить о четырех днях, поскольку половина первого дня ушла у него на обдумывание сюжета.

С Дженкинсом читатели впервые познакомились с публикацией романа «Вне закона» в январском номере журнала «Черная маска» за 1925 год. Последовавшая затем серия романов о Дженкинсе стала самой популярной за всю историю журнала. Когда Гарднер решил больше не создавать произведений о Дженкинсе, читатели, протестуя, обрушились на него с такой силой, что он был вынужден продолжать сочинять их и далее.

Рассказ «Женщина-кошка» впервые был опубликован в 1921 году в февральском номере «Черной маски».

Верзила Билл Райан рухнул всей своей безразмерной тушей на свободный стул прямо напротив меня и начал поигрывать массивной цепочкой от часов, висевшей поперек его необъятного жилета.

— Итак? — протянул я, почти не выказывая своего нетерпения, поскольку у Билла Райана была репутация человека, не привыкшего зря тратить время — не важно, свое или чужое.

— Эд, я слышал, что ты разорился и теперь на мели… У меня есть для тебя работа.

Он произнес это своим обычным, тонким и пронзительным, голосом. Рот у Билла Райана, в противовес огромному телу, вообще-то был явно маловат, а сам тон его слов — чрезмерно резок. Несмотря на это, я уловил в его речи чуть заметное волнение и мигом придал себе холодный и неприступный вид. В криминальном мире новости, увы, распространяются быстро. Держу пари, Билл узнал о моих финансовых проблемах практически одновременно со мной. Нанятые мною брокеры выяснили мою подноготную — мне, скажем так, ужё приходилось мошенничать — и просто-напросто прибрали к рукам все мои активы. Они слыли вполне респектабельными бизнесменами. Я же и впрямь был мошенником. Посмей я обратиться в суд с жалобой, там подняли бы меня на смех. Со мной уже случалось подобное. Ведь каким бы честным ни представлялся человек, он ни за что не упустит случая обмануть того, кто не в ладах с законом, — причем не из каких-либо этических соображений, а лишь из уверенности, что это наверняка сойдет ему с рук.

— Ты о чем? — поинтересовался я у Райана, никак не комментируя слухи о плачевном состоянии моих дел.

Его пухлые короткие пальцы перебирали звенья тяжелой золотой цепочки — то собирая, то распуская ее.

— Глянь-ка вот на эту записочку, — наконец проговорил он и вручил мне сложенный вдвое бумажный листок.

Развернув его, я невольно отметил превосходное качество бумаги и ощутил изысканный аромат духов. Всего несколько слов, написанных безукоризненным и ровным женским почерком, — просто шедевр каллиграфии, не дававший и тени намека на характер автора:

Я презрительно глянул на Райана и покачал головой:

— Райан, я уже побывал во всех ловушках, в какие только хотел попасть.

Его крохотные свиные глазки заморгали, а пальцы скрутили цепочку в тугой узел.

— Записка бел подвоха, Эд. Я могу присягнуть тебе в этом. Что за работа тебя ждет — сказать не могу. С этим уж тебе самому придется разбираться. Однако никакой полицейской засады в квартире не будет.

Я еще раз внимательно прочитал записку. Чернила темные. Судя по всему, написано это послание совсем недавно. И оно может быть обращено к кому угодно. Большой Райан был в чести среди уголовников, нередко выступая в роли посредника. Вероятно, записку ему как раз и передали, рассчитывая, что он вручит ее нужному человеку. Однако это вовсе не означает, что Райан не участвует в игре. Хотя бы потому, что после доставки ему придется выйти на связь с автором послания, чтобы узнать точное время встречи.

Я уже принял решение, но проверить Райана все равно было необходимо.

— О'кей, я схожу туда.

На лице Райана отразилось изрядное облегчение. Его словно прорвало:

— Круто, Дженкинс! — взвизгнул он. — Я как услышал, что ты прогорел, тотчас подумал, надо с ним пересечься. Ты единственный человек, которому такие дела по плечу. Только не забудь: ровно через два часа, — с этими словами он извлек свои здоровенные часы-луковицу и тщательно сверил время. Затем он поднялся со стула и резво заковылял к выходу из ресторана.

Я мысленно улыбнулся. Райан наверняка кинулся звонить «X. М. X.»; я зафиксировал этот факт — на будущее.

Двумя часами позднее я выбрался из лифта на шестом этаже «Ридар Армз» и, быстро сориентировавшись, направился прямо к комнате 624. Стучать не стал, просто распахнул дверь настежь, однако внутрь не двинулся, а отступил на шаг в сторону.

— Входите, мистер Дженкинс, — послышался женский голос.

В холл из комнаты потянуло запахом сигарет. Я обратил внимание на то, что сама комната была слабо освещена розоватым светом, испускаемым лампой с пунцовым абажуром. Обычно я никому не верю на слово, но сейчас я отчаянно нуждался в наличных, к тому же верзила Билл еще никого не закладывал. Я глубоко вздохнул и вошел в комнату, затворив за собой дверь…

Женщина восседала в кресле возле лампы с абажуром. Ее обнаженные руки были вытянуты вперед, так что локти покоились прямо на темной поверхности стола; в длинных изящных пальцах был зажат костяной мундштук с наполовину выкуренной сигаретой. Свои обутые в туфельки ноги она возложила на стул; от гладких облегающих нейлоновых чулок расходились световые блики. Поистине это было творение мастера, и эффект превосходил все ожидания. Уж у меня-то на подобные штуки глаз наметанный! Я застыл на мгновение, вбирая в себя и оценивая все детали происходящего.

И тут поймал взгляд ее глаз.

У нее были зеленые кошачьи глаза, почти сверкавшие в полумраке. О, эти зрачки, которые то сужались, то расширялись…

Я окинул взглядом помещение. Горящие зеленые глаза неотрывно изучали меня, пока я рассматривал комнату. В ней не было ничего, что могло бы хоть как-то отражать личность подобной женщины. Стандартное меблированное обиталище.