– Я все знаю, Хенк рассказал мне. Я знаю также, что ты прочла только часть письма. Дорогая, выслушай меня, позволь мне объяснить, как было дело. Ты все поняла совершенно превратно.

– Те строки, где говорится о нашем венчании, я хорошо поняла, Брендон. А встреча с Педро подтвердила их самым ужасным образом.

Она вздрогнула, вспомнив о своих переживаниях, но когда Брендон попытался обнять ее и тем успокоить, она его оттолкнула.

– Ты не имеешь права дотрагиваться до меня, – сказала она, сердито глядя на него. – Ты мне не муж! На самом деле ты мне чужой, и я сомневаюсь, знала ли я тебя на самом деле.

– Лорел, ну, пожалуйста, только выслушай меня. Я могу все объяснить.

– Хорошо, для начала скажи, сколько времени ты знал, что наше венчание было ложным? Ты организовал его, чтобы отомстить моему отцу? Мигуэль тебе помогал?

– Ничего похожего, – спокойно сказал Брендон. – Ни я, ни Мигуэль ничего подобного не делали. Как ты могла подумать такое?

– После всего, что мне пришлось пережить, можно подумать все, что угодно, – отпарировала она. – А что же тогда имел в виду Мигуэль в своем письме?

– Он написал, что Педро не был священником, это обнаружилось много позже, когда нашли тело падре Бернардо. Педро убил его и сбросил в колодец. И будь мы все повнимательнее во время венчания, нетрудно было бы сразу заподозрить неладное, ведь Педро делал столь очевидные промахи. Вот за то, что мы были невнимательны, он и винит себя и меня.

– Бог мой! Педро убил падре Бернардо? – Лорел побледнела, сразу представив себе, какая судьба ее ждала, если бы не Красное Перо.

– Ты не прочла эту часть письма? – спокойно спросил Брендон.

– Нет, – ответила она, все еще потрясенная. – Сэсси перевернула вазу с цветами на твоем столе, и первая часть письма расплылась.

– Проклятая кошка! – проворчал Брендон. – Ты, значит, прочла только, что мы не женаты, разозлилась и заподозрила невесть что.

– Да, но ты спрятал письмо от меня. Ты не сказал мне ни о нем, ни о том, собираешься ли ты исправить ошибку!

– Этим-то я и был занят в утро катастрофы, любовь моя. Я только накануне получил письмо Мигу-эля и не знал, что делать. Мне не хотелось тебя расстраивать раньше времени. В среду утром мы с судьей Генри обсуждали возможные решения этого вопроса.

– Я знаю, что ты был с судьей Генри, когда произошел первый толчок. Он мне и рассказал, что тебя, раненого, отвезли в больницу. А вот где ты был перед этим, после нашей ссоры? Может быть, встречался с прекрасной Мюриэль? – поинтересовалась она холодным, ядовитым тоном.

– Лорел, я люблю тебя, несмотря на то, что ты иногда приводишь в ярость, вот как сейчас, например. Ты единственная женщина, которая мне нужна.

– У тебя довольно странная манера проявлять это, – сказала она с едким сарказмом. – Ты обвиняешь отца в страшных преступлениях, практически насильно похищаешь меня, тащишь в Мехико для венчания, которое вовсе и не венчание, фактически держишь заложницей, шантажируя моего отца, делаешь беременной и бросаешь одну во время землетрясения! Ты хоть можешь представить себе, через что я прошла? – она почти кричала.

– Я прошел через то же самое, – спокойно напомнил Брендон. – Я умирал от страха за тебя, но, к тому времени как я выбрался из больницы, пожары уже свирепствовали всюду. Я пытался попасть домой к тебе, но не смог. Оставалось лишь молить Бога, чтобы ты оказалась в безопасности. Когда же я, наконец, добрался до дому, то обнаружил, что все сгорело, а Тайк воет непрестанно у обгоревшего тела, которое я принял за твое. Я обезумел от горя, хотя все еще надеялся, что ошибаюсь. Я искал тебя повсюду, дорогая, пока не нашел наших слуг в Парке Золотых Ворот. Никто из них тебя не видел, и их рассказы убедили меня, что ты действительно погибла дома. Жизнь утратила для меня смысл, мне тоже хотелось умереть, пока Хенк не написал мне, что ты здесь и совершенно здорова.

– Я сказала ему, что ты умер. – Лорел была сбита с толку. – Он, значит, все это время знал, что ты жив? Может, это также было частью тщательно разработанного плана против меня и моего отца?

Она все больше теряла душевное равновесие и способность разумно рассуждать.

– Лорел, Хенк считал меня погибшим, пока не получил мое письмо с сообщением о твоей гибели. Тогда он немедленно телеграфировал, что ты жива. Ты, похоже, плохо соображаешь, иначе бы поняла, как нелепы твои обвинения. – Брендон стиснул зубы, прилагая героические усилия, чтобы сдержать раздражение. Он забыл, как его обожаемая жена умеет доводить до бешенства.

– В самом деле? – огрызнулась она. – Ты собираешься сказать, что все это время не использовал меня как заложницу в своем плане реванша отцу?

Брендон свирепо смотрел на нее, глаза – мерцающие кусочки стали, – но ответил спокойно:

– Конечно нет. Я люблю тебя. И всегда любил. Моя неприязнь к твоему отцу не имеет никакого отношения к тому, что произошло между нами.

– И поэтому не спешил сообщить о моей «смерти»? Как ты мог, Брендон! Это отвратительно!

– Конечно, но я был в таком оцепенении от горя, что ничего не соображал. Потом я все же написал Хенку и попросил его поговорить с Рексом. Зная, как он меня ненавидит, я не мог заставить себя написать ему о несчастье.

– Подходящая версия, – фыркнула она, презрительно сверкнув своими лавандовыми глазами. – Скажи, Брендон, что ты собираешься делать дальше? Или это будет очередной сюрприз?

– Проклятие! Лорел, ты слишком жестока ко мне! Я хочу, чтобы мы поженились, и как можно скорее. Я хочу, чтобы ты опять стала моей женой.

– Это невозможно!

Он уставился на нее с сердитым недоверием.

– Что ты сказала?

– Ты прекрасно слышал меня. Я сказала – нет.

– Почему нет, черт возьми?

– А почему я должна выходить за тебя замуж?

– Потому что я люблю тебя и потому что ты любишь меня, – бушевал он, – и ради нашего ребенка. Я, например, не нахожу приятной мысль, что мой сын или дочь могут появиться на свет незаконнорожденными!

– Да, это очень плохо, Брендон, – сухо рассмеялась Лорел, – но тебе придется смириться с этим. Почему я одна должна была столько вытерпеть? Не так легко забыть, как больно мне было узнать, что наше венчание – подделка! А чего стоили дни землетрясения и пожара, муки от мысли, что ты погиб! Затем вернуться домой невенчанной и беременной. Вдобавок к этому я буквально видела смерть в лицо, когда Педро и бандиты похитили меня. Если бы не Красное Перо, меня с малышом уже бы не было на свете. И все это я вынесла одна, горюя всем сердцем, оплакивая тебя, а ты в это время жил спокойно в Сан-Франциско! Хоть бы из уважения к моей памяти приехал домой и встретился лицом к лицу с отцом!

– Я тебе объяснил, Лорел, и сожалею, конечно, что тебе столько пришлось вынести, – сказал Брендон сквозь стиснутые зубы.

– Можешь объяснять и извиняться до посинения, Брендон, тебе это не поможет. Я не выйду за человека, которому не могу доверять, который ненавидит моего отца и принес мне столько страданий.

– Но и столько радостей, Лорел! Ты забыла страсть, которую мы оба разделяли? Долгие ночи любви, сладкие поцелуи и нежные ласки, твое горячее тело, полное страстного желания?

Брендон отказался от попытки уговорить Лорел словами и решил действовать. Несмотря на сопротивление, он удержал ее в своих объятиях. Прижав легонько к постели только частью своего веса, он положил на нее одну ногу и начал ласкать ее тело через тонкую ткань ночной рубашки. Когда она отвернулась, уклоняясь от поцелуя, его губы нашли щеку, затем ухо, зубы куснули мочку уха. Она невольно затрепетала, и он торжествующе засмеялся. Его рот перемещался по нежной шее, раздразнивая чувственные места вдоль плеча и прижимаясь к пульсирующей жилке в ложбинке шеи. Лорел утонула в желании.

– Ты хочешь меня, мой Лунный Лучик, так же сильно, как я тебя.

– Я презираю тебя, Брендон Прескотт! – прошептала она и задохнулась, когда его рот захватил розовую вершинку ее нечаянно обнажившейся груди. Пальцы Брендона дразнили другой сосок, нога прижалась к ее женственности, и Лорел, не задумываясь, изогнулась навстречу его прикосновению.