В этот миг ее грустные мысли прервало появление отца, спешившего к ней. Рекс Бурке был среднего роста и среднего же телосложения; его обычно мрачноватое лицо с ярко-голубыми глазами под каштановыми волосами с обильной проседью сейчас светилось радостной улыбкой. Он распахнул объятия навстречу Лорел, и она с радостным криком бросилась ему на шею.

– О папа! – Она нежно прижалась к нему. – Как хорошо вернуться домой!

– Тебя так долго не было, малышка, – охотно признался он. Затем, отступив на шаг, он окинул ее оценивающим взглядом. – Ты совсем взрослая. Больше нет моей маленькой девочки, – заключил он с гордостью и печалью одновременно.

– Для тебя я всегда буду твоей маленькой девочкой, – утешила она его. Озорно сверкнув взглядом, она шлепнула его по животу, который заметно нависал над ремнем. – Как бы то ни было, ты прибавил больше, чем я, чуть располнел с тех пор, как мы не виделись. Роза, наверное, слишком хорошо тебя кормит.

– Ах вот, оказывается, куда уходили последние два года все мои денежки – на то, чтобы научить оскорблять старого отца! – засмеялся Рекс. – А между тем, у тебя это уже неплохо получилось и до отъезда. Зря, видно, я надеялся, что женская школа сделает из тебя настоящую леди!

– Они пытались, папа, – усмехнулась Лорел, – но я боролась за каждый дюйм своей жизни. В этом многолюдном городе с его причудами так и не удалось уничтожить во мне девчонку-сорванца. В моих жилых, верно, слишком много техасской крови.

– Скорее, слишком много техасской пыли и солнца у тебя в голове, – съязвила тетя Марта. – Мы что, весь день будем здесь жариться? – обратилась она к Рексу. – Мне душно, я устала, хочу есть, да еще впереди тряска в коляске по ухабам. Но лучше уж коротать время в пути, чем стоять здесь.

– Вечно ты всем недовольна, старая развалина, – нежно произнес Рекс, крепко обнимая младшую сестру.

– Знаю, знаю, – улыбнулась Марта, – тебе и раньше не удавалось приручить меня.

Лорел радовалась за обоих. Может, не так уж и плохо будет жить в отцовском доме. Ее место здесь, в родной семье, окружающей ее любовью, она родилась в этом доме и на этой земле. И она больше не собирается прятаться от Брендона и его друзей. Пусть узнают наверняка, что Лорел Бурке, несмотря ни на что, не унывает и уверена в себе.

Проведя в доме несколько дней, Лорел поняла, хотя об этом не говорили вслух, что за то короткое время, пока она отсутствовала, состояние отца совершенно изменилось. Дом тот же самый, обстановка прежняя, те же шторы и ковры, что были до ее отъезда из дома. Все постарело на пару лет, а на некоторых вещах появились признаки обветшания, как, например, на ковре в отцовском кабинете. Марта и Роза соблюдали порядок и чистоту, но новых вещей не появилось.

Зато во дворе резко выделялся на фоне старых построек новый сарай, с которым дом, требовавший ремонта и нового слоя краски, не выдерживал никакого сравнения. В конюшне вместо привычных обитателей старого сарая стояли в стойлах другие лошади. Здесь ощущался запах свежей древесины и смолы, а сеновалы, которые Рекс забивал обычно покупным сеном на всю зиму, были пока почти пусты. Сияющие новизной седла и предметы лошадиной сбруи безмолвно висели на крюках и лежали на скамьях, свидетельствуя о том, что они куплены недавно.

Повсюду на ранчо виднелись следы мелкого ремонта загонов, выгульных площадок и изгородей, чтобы оттянуть время капитального ремонта до появления необходимых средств. Правда, на одном из северных пастбищ Лорел увидела ветряную мельницу, которой раньше не было, а Марта ей рассказала, что во время засухи пришлось углубить колодец, снабжавший надворные постройки ранчо водой.

– Вот на что был вынужден пойти твой отец из-за пожара и засухи, – сказала Марта, качая головой. – Ему, конечно, пришлось туго, но сейчас, к счастью, все входит в нормальную колею. Слава Богу, что он еще был в состоянии платить своим людям жалованье и ни одного человека не уволил. Мы просто затянули ремни потуже и благодаря этому пережили тяжелые времена.

– Ну, за счет затягивания ремней не построить такой сарай и не купить нового скота, – заметила Лорел.

– Нет, конечно, но наше семейство из числа здешних старожилов, имя Бурке что-нибудь да значит. Твой прадед помогал строить Кристалл-Сити, дед пользовался большим влиянием, отец ему в этом не уступает. Люди этого не забывают, даже если тебя преследуют неудачи.

– Папа снимал деньги со счета в банке, или ему пришлось одалживать их?

Под требовательным взглядом Лорел тетя Марта никак не могла покривить душой.

– И кредиты брал в банке, и у друзей занимал, – вздохнула она.

– Почему же в таком случае отец не вызвал меня домой?! – рассердилась Лорел.

– Ах, дорогая, ну чем ты могла ему помочь? – Морщинистое лицо тети Марты было само недоумение.

– Как чем? Он бы сэкономил расходы на моем пребывании в этой отвратительной школе для снобов, – настаивала Лорел. – Стоимость обучения почти покрыла бы расходы на строительство нового сарая! И не только: он все время посылал мне карманные деньги – купи, мол, себе новую шляпку или платье, – а сам тем временем одалживал деньги, чтобы наскрести нужные для ремонта суммы.

– Он так хотел, Лорел, и не допускал мысли о том, что ты можешь узнать об истинном положении дел и будешь чувствовать себя виноватой.

– Зато сейчас я чувствую себя преступницей! – с жаром воскликнула Лорел.

– Ну, после драки кулаками не машут, – примирительно заметила Марта. – К тому же сейчас все идет на лад. Сено в этом году богатое, скоро покос, счета мы оплачиваем аккуратно каждый месяц, погода стоит такая, что лучше не бывает, скот вошел в силу. Весной он дал большой приплод; если все и дальше так пойдет, мы к осени хорошо заработаем на бычках. Ты и оглянуться не успеешь, как ранчо снова встанет на ноги.

– Во всяком случае папе больше не придется платить за меня в Бостонскую школу. Это будет большим подспорьем. Скажи, тетя Марта, зачем он так поступал, зачем делал то, что ему не по средствам?

– Услышь он мои слова, и мне бы, уверена, больше не жить, но я думаю, он надеялся, что там, на Востоке, ты встретишь красивого богатого жениха и тогда… и тогда… забудешь…

– Забудешь Брендона, – мрачно закончила Лорел. Впервые после приезда она произнесла его имя.

Марта кивнула и, стараясь перевести разговор на другую тему, предложила:

– Давай поедем завтра в город и купим тебе пару новых сапог и несколько платьев попроще. Те наряды, что ты привезла из Бостона, не подходят для жизни на ранчо, дорогая.

– А мы можем себе это позволить? – грустно улыбнулась Лорел.

– Уж как-нибудь справимся, – успокоила тетя.

– Прекрасно! Тогда я куплю себе точно такие же хлопчатобумажные брюки, какие носят некоторые наши гуртоправы. В них так удобно ездить верхом!

– И так неприлично! – воскликнула Марта.

– В таком случае, почему на веревке рядом с твоим бельем вчера сушились такие штаны, причем точно твоего размера? – блеснув глазами, ехидно поинтересовалась Лорел.

Марта вместо ответа промычала нечто невнятное.

– Вот именно, – расхохоталась Лорел. – Если тебе можно носить такие штаны, то мне и подавно!

Уже на следующей день Марта отправилась с Лорел в город. В магазине Миллера «Коммерческие и галантерейные товары» Лорел нашла синие брюки из хлопчатобумажной ткани, а также две рубашки из бумазеи в клетку и толстые белые носки в сапоги.

Пока Марта загружала магазинную тележку консервами, мукой, сахаром и другими продуктами, Лорел разговаривала с хозяином магазина Джеком Миллером.

– Ты чуть было не встретилась здесь с миссис Лаусон, – сказал он. – Она, между прочим, спрашивала о тебе.

Лорел перебирала ленты для волос, стараясь припомнить, есть ли у нее вот такая голубая лента в ящике комода. Она рассеянно спросила:

– Мать Джима Лаусона? – и тут же подумала, что не иначе как старик Джек рехнулся: Ада Лаусон скончалась четыре года назад.