– Не знаю, что на меня нашло, – смущенно призналась она. – Мне представилось, будто в царящем там полумраке бродят тени терзаемых палачами людей, отчаянно вопят от невыносимой муки и молят прекратить пытку. – Она снова вздрогнула всем телом. – Нигде не испытывала такой бесконечной жалости. Лучше бы эти камеры уничтожили, стерли с лица земли.

– А мне кажется, что их сохранили вовсе не случайно, – спокойно произнес Брендон. – И очень может быть, что это правильно. Они должны напоминать о жестокостях прошлых лет и тем удерживать от повторения наиболее мрачных моментов истории человечества.

Вечером, чтобы отвлечь Лорел от мрачных воспоминаний о застенках инквизиции, Брендон повел ее в очень аристократический вечерний клуб, где выступали исполнители танцев в стиле фламенко. Невероятно быстрый дробный перестук каблуков и красивые соблазнительные па, сопровождаемые зажигательной музыкой, заставили Лорел забыть о дневных переживаниях в бывших подвалах инквизиции. Увлеченная красочным зрелищем, она почти не дотронулась до еды.

– Если бы мне пришло в голову, что ты вздумаешь соблазнять молодого танцора, я потребовал бы столик подальше от сцены. – Эти слова Брендона, произнесенные ей в самое ухо, оторвали Лорел от восхитительного зрелища.

На миг ей показалось, что Брендон говорит серьезно, но его выдала лукавинка в глазах. Залившись краской смущения, она несмело взглянула на него сквозь опущенные ресницы.

– Я бы лучше соблазнила тебя, Брендон, – прошептала она.

– За чем же дело стало! – Брендон попросил счет и помог Лорел подняться. – Поехали!

Когда они выходили из ресторана, Лорел насмешливо улыбнулась.

– Что это мы вдруг так безумно заспешили? – поинтересовалась она.

Брендон сделал выразительный жест рукой и подсадил Лорел в ожидавший пассажиров экипаж.

– Чем быстрее, дорогая, мы приедем в отель, тем больше у тебя будет времени, чтобы пронять меня твоими уловками. Признаться, я сгораю от любопытства. Мне, видишь ли, еще никогда не доводилось быть соблазненным собственной женой. Поскорее бы поглядеть, как она это сделает.

– Не спеша, – ответила Лорел, облизывая языком губы и обещая глазами неслыханные наслаждения, – не спеша, но основательно и до победного конца.

Не прошло и четверти часа, как она ему доказала, что верно оценивала свои возможности.

На следующий день они отправились в южную часть города, чтобы посмотреть знаменитые плавучие сады. Лорел с первого взгляда пришла в восторг от волшебной страны цветов на воде и ярко украшенных лодок. Захватив с собой корзинку с завтраком, они наняли плоскодонку, всю в цветущей зелени, с дугообразным навесом для тени, также густо обвитым цветами. Кроме лодочника, который вел плоскодонку по сложной сети извилистых каналов, в лодке сидел гитарист и тихо наигрывал любовные песни.

Это был один из тех редких дней, память о которых человек хранит до конца своей жизни как некую драгоценность. Молодожены смеялись и шутили, не забывая любоваться окрестностями и друг другом. От запаха ярких цветов, выпитого вина, близости Брендона, который, сидя на подушках, не выпускал Лорел из рук, а главное – от счастья она пришла в состояние опьянения; ей казалось, что она не плывет по воде, а витает на облаках высоко в небе. Подобно сказочной принцессе, она сжимала в ладони все, чего может пожелать женщина, и от этого ощущения у нее кружилась голова.

Брендон был само очарование. Он нашептывал ей на ухо перевод песен, исполняемых гитаристом, и его теплое дыхание зажигало огоньки на спине Лорел. Сияя глазами, полными любви, он клал Лорел в рот кусочки сыра и фруктов, а затем слизывал с ее губ остатки сладкого сока. А когда она в свою очередь кормила его, он, чтобы очистить ее руки, водил своим чувственным языком по ее ладоням, брал отдельно каждый пальчик в рот, нежно обсасывал его, играл с ним, пока Лорел не обезумела от охватившего ее влечения. Оно как в зеркале отразилось на его лице и в серебристых глазах, и Лорел показалось, что ее сердцебиение может заглушить звуки гитары и дойти до слуха лодочника и музыканта.

– Брендон, прекрати сейчас же! – одернула она его, втайне надеясь, что он не прекратит никогда. И глаза ее красноречиво опровергали ее слова.

– Почему? – Очищая ее ладони ласковыми прикосновениями языка, Брендон не спускал глаз с загоравшегося лица Лорел.

– Потому что… потому что… Мы здесь не одни! – с трудом выговорила она.

Брендон, прежде чем ответить, со сладострастной усмешкой снова обласкал языком все ее пальцы, наслаждаясь тем, что ее тело отзывается на его прикосновения пробегающей по нему дрожью, а пульс на шее и на руках бешено бьется.

– Предвкушение, любовь моя, – половина наслаждения, – сказал он поучительным тоном. – Оно делает награду еще слаще, а любовные утехи – еще более истовыми.

– Пытка да и только! – Лорел казалось, что от сжигающего ее пламени могут заняться подушки, на которых они сидят.

Глаза Брендона блестящими стальными копьями вонзились в нее.

– Ты хочешь меня, Лунный Лучик? – спросил он охрипшим голосом.

– Сил моих нет терпеть. – Сердце ее так стучало, что она с трудом могла говорить.

– Ты горишь желанием? – настаивал он.

– Оно сжигает меня! – еле вымолвила она дрожащими губами.

В его. глазах мелькнуло удовлетворение, и Лорел осенила догадка.

– Не хочешь ли ты, случаем, взять реванш за вчерашнюю ночь?

– За что реванш, дорогая? – улыбнулся он. – За то, что ты у всех на виду соблазняла меня в общественном месте?

– Ты совершенно невыносим, Брендон Прескотт! По-моему, когда мы вернулись в гостиницу, ты ни о чем не пожалел! – При мысли о том, как смело она действовала накануне, Лорел покраснела еще больше.

– Ты тоже не пожалеешь, – обещал он, прижал ее к себе покрепче и осыпал легкими поцелуями. – У нас всегда так будет, милая Лорел! Ты только взглянешь на меня – и я весь в огне. Я дотронусь до тебя – и ты уже горишь. Мы созданы друг для друга, как солнце сотворено для того, чтобы нести людям свет дня.

На радостном лице Лорел появилась счастливая лукавая улыбка.

– Так, может, чтобы не сжечь лодку дотла, мы сойдем на берег и отправимся в свой отель, где и догорим наедине?

В воскресенье утром Лорел и Брендон пошли смотреть бой быков на площади Тореро, где собралась уже наверняка половина жителей Мехико. Он вел ее к их местам на тенистой стороне арены и не переставал подсмеиваться над тем, что еле вытащил Лорел, так она не хотела идти.

– Гляди веселее, Лорел! Это – национальное развлечение мексиканцев, передаваемое из поколения в поколение, – разглагольствовал он. – Древняя традиция, можно сказать. Без боя быков Мехико не Мехико, ты его как бы и не видела.

– Чушь собачья, – огрызнулась Лорел, упорно не желая разделить его восторги по поводу вида спорта, который, конечно же, не может ей понравиться.

– Тогда уж не собачья, а бычья, – добродушно рассмеялся Брендон.

Лорел нашла свое место и вместо ответа слегка стукнула его по плечу зонтиком.

– В толк не возьму, как вообще можно увлекаться столь опасным кровопролитным занятием! – г продолжала она роптать.

– Не станешь же ты утверждать, что принадлежишь к числу тех дурочек, которые переживают за злобный скот весом чуть ли не в тонну? – произнес Брендон с нескрываемой насмешкой.

– Не извращай моих слов, дорогой! – недовольно вздернула носик Лорел. – Я переживаю не за быка, а за глупца, который, стоя всего лишь на собственных ногах перед животным с непредсказуемым поведением, рискует своей головой или в лучшем случае своими костями. Одному Богу известно, что толкает его на столь безрассудные действия.

– Желание продемонстрировать свою ловкость и смелость, по принципу человек против животного, разум против грубой силы, – втолковывал Брендон Лорел.

– А тебе не кажется, что это скорее демонстрация тщеславия и глупости? – возразила Лорел.