Один из шаттлов уже взлетел, взяв курс на запад; второй готовился к старту, его двигатели мощно ревели, поднимая клубы пара. Закрыв уши ладонями, Дарси остановилась у раскрытой дверцы.

Врачи сначала погрузили Лухана, закрепив его носилки у стены справа, затем затолкали носилки Борита. Склонившись над Луханом, Дарси видела, как дернулась под кислородной маской голова министра, как он конвульсивно сглотнул, заметив окровавленное лицо адмирала, и, протянув руку, коснулась плеча исселианца.

Закрылся задний люк, взревели трастеры. Ускорение оказалось столь резким, что ее отбросило чуть ли не на Лухана. Его лицо оказалось так близко, что Дарси даже услышала, как шумит воздух, проходя по трубке.

С трудом удержавшись на ногах, она опустилась на кресло и попыталась успокоиться.

— Кто его лечащий врач? — спросил сидевший рядом медик, наклоняясь к ней. — Нам нужно связаться с ним.

— Доктор Мозес, — задыхаясь, ответила Дарси. Ощущение было такое, словно она бежит. — Доктор… Либби Мозес. Из Военно-Медицинского… центра… в Винтанкоме.

— Хорошо. Как раз туда мы и летим.

По дороге у Лухана начались судороги; продолжались они недолго, но были столь же интенсивными, как и в первый раз. И никаких признаков возвращения сознания.

Полет занял менее шести минут. Машина накренилась, заходя на посадку, и у Дарси от перепада давления заложило уши. Она сглотнула и почти тут же ощутила толчок. Шаттл приземлился. Задний люк открылся, и медики, не задерживаясь ни на секунду, выгрузили обоих пациентов.

Подхватив изрезанный парадный мундир Лухана, Дарси выбралась вслед за ними.

На посадочной площадке у травматологического отделения толпились полицейские с винтовками наготове. Офицеры переговаривались по рации и отдавали короткие, отрывистые команды. На лицах у всех застыло то выражение, которое бывает у людей, твердо намеренных выполнить свой долг.

— Расступись! Расступись! — закричал старший из медиков, проталкиваясь сквозь заслон. Дарси, стараясь не отставать, все же задержалась у входа, где пришлось убеждать упорно не желавшего пропустить ее полицейского.

В ярко освещенном холле ее остановила женщина в униформе.

— Извините, но вам сюда нельзя, — сказала она, кладя руку на плечо Дарси.

— Но я… я… — она не договорила. Сердце бешено стучало, подгоняемое притоком адреналина. — Он мой супруг!

Медики уже исчезли за одной из дверей, и перед Дарси мелькнуло бледное безжизненное лицо Лухана.

— Позвольте мне пройти! — прошептала она.

Однако женщина не отпускала ее, крепко держа за руку.

— Там в коридоре есть холл для ожидающих, — сказала она, сочувственно улыбаясь. — Я вас провожу!

Через несколько минут Дарси немного успокоилась. В голове прояснилось, но руки и ноги обмякли и даже подрагивали, лишившись энергии адреналина.

— Вам лучше? — услышала она словно издалека чей-то голос и кивнула. Женщина в форме отпустила ее.

Дарси стояла в коридоре, не совсем понимая, что здесь делает и как сюда попала. Она чувствовала себя какой-то чужой, посторонней. Кто-то прошел рядом, коснувшись ее плечом, кто-то что- то сказал… Сигналы окружающего мира не проникали в ее сознание.

Затем где-то совсем рядом, перекрывая обычный приглушенный гул, прозвучал резкий, даже пронзительный голос с заметной ноткой ярости:

— Я знал, что все это закончится чем-то подобным! И говорил ему об этом несколько раз!

Слова, а еще больше тон, каким они были произнесены, вывели Дарси из оцепенения. Она вскинула голову.

В нескольких метрах от нее стояла группа мужчин из пяти-шести человек. Золотые полумесяцы на туниках, золоченые перевязи, застывшие, как маски, лица…

Посланцы Иссела.

Пока Дарси разглядывала их, к группе подошел доктор, и один из исселианцев опустил руку на плечо говорившего, призывая его помолчать. Все повернулись к врачу.

— Джентльмены, мне очень жаль, — нерешительно начал тот и развел руками. — Мы ничего не смогли сделать. Голографическое сканирование показало почти полное прижигание мозгового ствола. Министр Иштван и посол Пегуш умерли мгновенно, как и член Троицы Пайт Ханессон. Двое оставшихся в живых уцелели только потому, что выходили из-под прямой линии огня.

ПРИЖИГАНИЕ МОЗГОВОГО СТВОЛА? Дарси оцепенела. Сделать такое могло только электромагнитное оружие!

Двое или трое из исселианцев склонили головы. Другие слушали доктора молча, нахмурившись и поджав губы. Дарси почти ничего не могла разобрать.

После Войны Сопротивления ей не доводилось слышать о подобных повреждениях.

— Посол Эраут, — раздался за ее спиной чей-то голос. Она обернулась.

Это был капитан полиции. Подойдя к группе исселианцев, он обратился к заместителю бывшего посла:

— Мы получили информацию о стрелявшем. — Он посмотрел на дисплей, который держал в руке. — Пока известно следующее: Имя — Рам Гуавис, возраст — 38 стандартных лет. С 3302 работает на «Интерстар Ньюс». Прежде не задерживался, семьи нет, каких-либо связей с террористическими группами не отмечено. Парень неразговорчивый. Пожалуй, есть только одна интересная деталь. — Офицер взглянул на дисплей. — Он не гражданин Состиса. Вообще не гражданин Объединенных Миров. Прибыл сюда довольно давно и получил разрешение на образование и работу.

— Откуда он прибыл? — спросил новый посол Иссела.

— С На-Шива. — Полицейский нахмурился. — Его департировали оттуда, так что в конце концов он оказался здесь.

— А оружие?

— Самодельное. У него степень по электромагнетике и ее применению. Похоже, воспользовался каким-то старым исселианским образцом, — он подчеркнул слово «исселианским», — но сумел добиться лучшей фокусировки. Все находилось внутри голокордера. Ребята из лаборатории не могут понять, как ему удалось «выдавить» столько энергии из двух обычных батареек!

Исселианцы, похоже, были шокированы известием.

Это невозможно! — воскликнул один из них. — Электромагнитное оружие было запрещено еще в конце Войны Сопротивления!

— Да, но только Объединенными Мирами, — поправил его капитан. — Ваше правительство решилось на это лишь в 3288 году.

ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЕ ОРУЖИЕ.

Дарси отвернулась, не желая больше слушать их. В качестве военного хирурга ей не раз приходилось делать вскрытие солдат, на телах которых отсутствовали какие-либо повреждения, кроме выходных ожогов. Одни из них умерли от остановки сердца, другие — как Иштван, Пегуш и Ханессон — от обширного повреждения мозгового ствола или других частей мозга.

Но самые трудные случаи — те, кто остался в живых. Те, кто после ранений утратил интеллект, превратившись во взрослого ребенка. Или другие, так и не вышедшие из комы.

При мысли о том, что нечто подобное может случиться с Луханом, у Дарси дрогнуло сердце.

— Нет! — прошептала она. — Пожалуйста, нет!

Ей нужно уйти отсюда, чтобы не слышать этих

ужасных разговоров, не думать о том, что может случиться. Уйти… как будто это поможет. Прижав к груди свой сверток, она пошла вдоль по коридору.

Но зал ожидания оказался блокированным полицией. Люди в форме с переговорными устройствами и винтовками выглядели озабоченными. Она подошла к креслу у стены и устало опустилась в него.

Прошло немало времени прежде, чем Дарси очнулась и посмотрела на то, что лежало у нее на коленях.

Медали. Они лежали, оплавившись под действием электромагнитного импульса: тяжелые диски, венки, звезды из бронзы, серебра, платины, подвешенные на разноцветных лентах. Дарси не видела большую часть из них, а потому решила перебрать, разгладить, если удастся.

Дрожащие пальцы коснулись Боевой Аэрокосмической медали. Ею награждались летчики первого класса, а пять крохотных звездочек на синей с золотом ленте означали, что Лухан получал это звание не один раз.

А вот еще одна знакомая медаль: платиновый венок на алой ленте. «Свобода, Купленная Кровью» — так называлась эта медаль; вручалась она за ранения, полученные на поле боя.

Первое Лухан получил на Яне, когда его истребитель, поврежденный во время атаки на станцию Доминиона, загорелся при заходе на посадку. У него обуглились перчатки, обгорели руки. Она помнила: ожоги второй степени. Тогда ему казалось, что потушить пожар в кабине — это такая мелочь, и он стеснялся носить медаль.