— Прекрасные качества для молодого человека, — заметил мистер Лоутон, — к сожалению, немногие могут в сегодняшнее время похвалиться ими. Я вижу, вы и в самом деле благородный молодой человек. Хотите сигару?

Мистер Лоутон открыл шкатулку, предлагая своему гостю богатый выбор.

— С удовольствием воспользуюсь.

Рэтт Батлер закурил, с наслаждением затягиваясь ароматным смолистым дымом.

Но тут мистер Лоутон спохватился.

— А это не повредит вам, ведь болезнь еще не прошла. Я сам помню себя в такие годы — никогда не мог заставить себя лежать в постели, лишь только хватало сил подняться, я тут же садился в седло, ехал осматривать свои владения или отправлялся куда-нибудь по делам.

— Нет, я чувствую себя уже достаточно хорошо.

Рэтт Батлер и в самом деле уже не чувствовал себя больным, его щеки порозовели от выпитого, а взгляд был твердым и решительным.

— Я понимаю, мистер Лоутон, что сейчас в Чарльстоне обо мне можно услышать не самые лестные отзывы. Ведь все только и говорят, что о моей дуэли с младшим Паркинсоном.

— Так вы успели подраться и на дуэли, мистер Батлер? — мистер Лоутон заметно оживился.

— Я не хотел этого, я даже пробовал помириться, но тот настаивал. К тому же он оскорбил меня, назвав подлецом и трусом, а этого простить я не мог.

— И чем закончилась дуэль? — спросил мистер Лоутон.

— Я ранил его.

— Вы уверены, что он жив до сих пор?

— Рана была неопасной. Я сам доставил его в город и передал в руки врачу.

— О, вы поступили благородно. И мне жаль, что отец не понял вас.

Рэтт Батлер задумчиво курил и пил вино.

— И все-таки, куда же вы собираетесь направиться? — не унимался мистер Лоутон.

— Пока направляюсь вглубь Джорджии, а там может быть найду какое-нибудь занятие.

— Может, мне выступить посредником между вами и отцом?

— Нет, спасибо вам за заботу, мистер Лоутон. Но я думаю, это не поможет — отец непримирим. Если он принял какое-то решение, то не отступится от него ни за что, пусть даже поймет, что был неправ.

— Я мог бы кое-что вам предложить, но думаю, вы, мистер Батлер, откажетесь.

— Конечно, спасибо за предложение, — ответил Рэтт Батлер, — но я хотел бы сменить обстановку, обосноваться так близко от Чарльстона было бы опрометчиво. Отец бы все знал обо мне, а я этого не хочу.

— Может, вам одолжить денег? — предложил мистер Лоутон.

— Нет, спасибо, — вновь отказался Рэтт Батлер, — денег у меня на первое время хватит, а попозже, думаю, сам смогу заработать.

— Может, мне дать вам рекомендательные письма к моим друзьям, чьи плантации расположены в глубине штатов?

— Не нужно и этого, хотя я благодарен вам, мистер Лоутон, за заботу, за ваш приют.

— Но я думаю, вам не стоит сегодня выбираться в дорогу, — наставительно заметил хозяин усадьбы. — Отдохните, придите в себя, а потом отправитесь в путь. А, вообще, можете жить у меня, сколько хотите. Вы ни в чем не будете меня стеснять, а мне будет веселее. Не так уж часто появляются гости в моем поместье. Да, честно говоря, рядом с вами, мистер Батлер, я чувствую себя намного моложе, мне кажется, ко мне возвращается моя прежняя сила и удаль. Детей-то у меня нет.

Рэтт Батлер сидел, задумавшись.

Конечно, можно было бы остаться на пару дней, но это бы ничего не решало.

Раньше или позже ему все равно нужно отправляться в дорогу, искать свой путь в жизни.

Рэтт Батлер поблагодарил хозяина и попросил, чтобы оседлали его лошадь.

В полдень Рэтт Батлер уже въезжал на вершину холма. Там он остановился, обернулся и посмотрел на поместье «Великая Равнина».

Даже с такого отдаления Рэтт рассмотрел мистера Лоутона, стоявшего на широком крыльце своего дома.

Тот, козырьком приложив ладонь к глазам, смотрел на вершину холма.

Рэтт Батлер помахал ему рукой и пришпорил коня.

Вскоре и поместье, и плантации скрылись из виду. Дальше простирались те территории, на которых Рэтту Батлеру никогда не приходилось бывать.

Он сворачивал с одной дороги на другую, кое-где попадались указатели. Но в основном это были охотничьи угодья, дорог не было, одни лишь тропы.

И вскоре Рэтт Батлер понял, что он окончательно запутался и не знает, куда едет.

Деревья скрывали от него солнце, уже клонившееся к закату, и поэтому трудно было разобрать части света.

Но если бы Рэтт Батлер его и видел, он бы не сумел найти по нему путь, так как в самом начале дороги не заметил, куда направился от усадьбы.

Однако все это не очень беспокоило его. Спешить было некуда. Ехал он в общем-то в никуда.

Рэтт ехал в поисках счастья.

Он не мог даже твердо рассчитывать на то, что в каком-то отдалении отсюда для него найдется крыша над головой, лучшая, чем огромные густые ветви гигантских деревьев.

Солнце спустилось совсем низко.

Рэтт Батлер остановился на краю открывавшейся за деревьями поляны и заметил, что небо уже начинает приобретать лиловый оттенок.

Близились сумерки.

«Наверное не стоит ехать дальше, — подумал он. — Здесь довольно сухое место и можно нормально переночевать. Ведь найти дорогу в темноте будет сложно. Если я потерял ее днем, то что же будет ночью?!»

И Рэтт решил переночевать в лесу.

Природа заботливо приготовила ему ложе — под огромным деревом мягкие, как пух, древесные семена покрывали толстым светло-коричневым ковром всю землю. И под пологом неба это могло послужить ему отличной постелью.

Но была еще одна проблема — Рэтт Батлер был очень голоден. Со времени завтрака — конечно, очень сытного и плотного — прошло уже достаточно много времени, и голод давал себя знать.

Выезжая из усадьбы «Великая Равнина», он горделиво отказался от предложенного радушным хозяином запаса провизии.

Рэтт озабоченно осмотрелся, нельзя ли где раздобыть и ужин?

У него с собой был не только револьвер, но и ружье. И он, привязав коня на длинный повод, так, чтобы тот мог щипать траву, пошел в лес, чтобы поискать добычу.

Попадись она ему на глаза, он не упустил бы случая — он был метким стрелком. Но нигде не было видно ни птиц, ни зверей.

Правда, до слуха мужчины долетали чье-то рычание и щебетание. То и дело среди листвы мелькали птицы, но ни одна из них не приблизилась на расстояние выстрела.

«Все не так уж плохо, — пытался утешить себя Рэтт Батлер, — в конце концов, можно уснуть и голодным, а потом с утра что-нибудь раздобыть».

Но тут Рэтт вспомнил, что в одной из сумок лежит кусок ветчины и хлеб, прихваченный им еще из Чарльстона.

Он выругал себя за забывчивость и направился к лошади.

Вначале Рэтту Батлеру казалось, что эти хлеб и ветчина плод его фантазии, взыгравшейся от сильного голода, но чем ближе он подходил к поляне, тем явственнее вставали в его сознании вкус копченого мяса и запах хлеба. Он уже буквально ощущал их у себя во рту.

«Никогда не думал, что можно так сильно проголодаться».

И действительно, на дне одной из дорожных сумок лежали хлеб и ветчина.

Рэтт Батлер не спешил есть.

Он развел костер. Сумерки сгустились, стояла тихая летняя ночь.

И Рэтта Батлера успокаивал огонь, пляшущий перед ним в ночи, потрескивание сухого хвороста, искры, уносимые вместе с легким дымом к еще прозрачным небесам.

Он держал на коленях хлеб, мясо и, отрезая острым ножом тонкие, почти прозрачные ломтики, отправлял их один за другим себе в рот.

«Боже, какое блаженство, — думал Рэтт, — как мало нужно человеку для счастья! Кусок хлеба, мяса, вода и спокойствие.

Ты принадлежишь сам себе и никто не имеет над тобой власти…

Даже деньги здесь ничего не стоят, ну и что из того, что у меня в кармане лежит бумажник, набитый деньгами, а в сумке золотые монеты. В лесу на них ничего не купишь.

Здесь могут сыграть свою роль только личная смелость, отвага и умение стрелять, а этим меня Бог не обидел».

Немного уняв первый голод, Батлер стал более разборчив.

Он выстругал палку, нацепил на нее кусок мяса и принялся поджаривать над угольями. Какой же ужин без горячего?