Джеймс Паркинсон с трудом скрывал свое огорчение. Ведь он великолепно играл в карты, а тут двадцатилетний парень так ловко его обыграл.

— Но ведь я тоже не могу отпустить вас просто так! — воскликнул Рэтт Батлер. — Не могу же я позволить себе, выиграв все ваши деньги, встать из-за стола!

Присутствующие задумались, пытаясь найти выход. Кто-то предложил съездить в дом Паркинсона, привезти еще денег.

Но тот сразу же отверг подобное предложение.

— Это то же самое, что взять взаймы. Я должен закончить игру.

— Нет-нет, — запротестовал Рэтт Батлер, — я не могу себе такого позволить.

Наконец-то нашелся выход. Джеймс Паркинсон вытащил золотые часы и поставил их на кон.

— Ведь я же не обещал священнику, что не буду играть на вещи! — радостно сообщил присутствующим Джеймс Паркинсон — и карты были розданы.

Рэтт Батлер даже не хотел выигрывать. Он решил проиграть гостю.

Но судьба словно смеялась над ним, и часы перешли в его руки.

Джеймс Паркинсон уже собирался поставить на кон свой экипаж, в котором приехал на бал, как его остановил один из его приятелей.

— Джеймс, поставь что-нибудь такое, на чем бы ты смог отыграться.

— Что же? — изумился пожилой джентльмен.

— Когда игра не клеится, нужно поставить на кон что-нибудь необычное, такое, на что ты никогда не играл, — посоветовал приятель. — Поставь что-нибудь, что стоит для тебя больше, чем все, что ты имеешь, чем сама жизнь, и тогда к тебе вернется удача.

Разгоряченный азартом Джеймс Паркинсон выкрикнул:

— А черт его знает, что мне такое поставить!

Подогретые игрой и выпивкой мужчины громко смеялись, все казалось им шуткой.

— Поставь на свою дочь, поставь на Каролину, мы думаем, что она принесет тебе удачу, — подзадоривали Джеймса Паркинсона собравшиеся вокруг стола. — Ну, что же ты думаешь?

Джеймс Паркинсон сидел в раздумье. Предложение, каким бы диким оно ни казалось на первый взгляд, все-таки было реальным. Ведь приняв его, он не нарушил бы обещания, данного священнику.

Рэтт Батлер с серьезным видом обратился к своему противнику.

— На это, мистер Паркинсон, вполне можете ставить, — сказал он и рассмеялся. — Таким выигрышем я все равно никогда не смогу воспользоваться. Ведь это всего лишь шутка, которая поможет закончить игру, иначе мы с вами никогда не сможем подняться из-за стола.

Богатого Паркинсона такое предложение Рэтта рассмешило.

Вообще-то он терпеть не мог, когда за карточным столом упоминалось имя его дочери, но это предложение было настолько сумасбродным, что невозможно было на него рассердиться. Проиграть собственную дочь было невозможно и именно поэтому Джеймс Паркинсон решил поставить ее на кон.

Но тут вмешался приятель мистера Паркинсона.

— Погодите, я не совсем понимаю, что значит поставить Каролину на кон? Ведь ты можешь и проиграть, а что же тогда делать с выигрышем молодому Батлеру?

— Попросить у меня руки моей дочери, и я сразу же соглашусь.

— Возникнет проблема с Каролиной — вдруг она не согласится быть проигранной? — уточнил приятель торговца.

— Ну, тогда это станет проблемой молодого Батлера, — рассмеялся мистер Паркинсон, — к тому же партия, по-моему, совсем недурна. Честно говоря, я об этом раньше не задумывался, но если вы вдвоем с Каролиной попросите меня, то я дам вам благословение.

Рэтт рассмеялся и подвинул на середину стола весь свой выигрыш.

Игра возобновилась. И вновь повезло молодому Батлеру, хоть он и не прилагал к этому никаких усилий. Судьба улыбалась ему, хотел он этого или нет — наверное, таким уж он родился — он выиграл.

Джеймс Паркинсон поднялся из-за стола. Ему сегодня решительно не везло, и он понимал, что против неудачи ничего не поделаешь, даже если поставишь на кон собственную дочь.

Все посмеялись над тем, что произошло. Ведь в самом деле, теперь Рэтту Батлеру оставалось одно: добиться благосклонности самой красивой девушки на побережье, а в такую возможность не верил никто из присутствующих.

Все знали, что Каролина была горда и неприступна.

Но только один Рэтт знал, что стоит ему захотеть — и Каролина окажется в его руках. Правда, его смущало условие игры, ведь Джеймс Паркинсон обещал дать благословение на брак, а вот жениться Рэтт Батлер не собирался ни при каких обстоятельствах ни сейчас, ни потом.

Время шло, уже было далеко за полночь, поблекли лица прекрасных женщин, локоны начали развиваться, шикарные платья измялись.

Пожилые дамы поднялись с диванов и объявили, что бал длится уже двенадцать часов и пора разъезжаться по домам. Они потащили за собой своих мужей…

Чудесный праздник должен был окончиться, и Чарльз Батлер приказал музыкантам играть прощальный танец.

У крыльца уже стояли экипажи, пожилые дамы прощались с подругами, а вот молодежь никак не могла оставить танцы. Танцевали вдвоем и вчетвером и все вместе, встав в круг и взявшись за руки. Танцевали как одержимые. Лишь только какая-нибудь девушка оставалась без своего кавалера, как ее подхватывал другой.

И даже Рэтт Батлер, который совсем не собирался танцевать и был изнурен продолжительной игрой, был вовлечен в общий вихрь танца.

Едва коснувшись женской талии, он тотчас сбросил с себя усталость. Ему захотелось, чтобы в жилах вновь забурлила радость жизни, он хотел оставаться таким же веселым и беспечным как все остальные. И он танцевал так, что стены завертелись у него перед глазами и мысли перемешались.

Он сменял в танце одну партнершу за другой, и вдруг широко раскрыл глаза.

«Что это? Что за даму я выхватил из толпы танцующих? Она легка и гибка, и я чувствую, как от нее ко мне тянутся огненные нити страсти. Да это же Каролина!»

Пока Рэтт Батлер танцевал с Каролиной Паркинсон, сам старый мистер Паркинсон уже сидел в экипаже, а рядом с ним стоял приятель, предложивший во время игры поставить торговцу на кон собственную дочь.

Джеймс Паркинсон был страшно недоволен, что ему приходится так долго ожидать Каролину. Он был явно раздражен, то и дело вытирал вспотевшее лицо носовым платком и уже не скрывал своей досады.

Масла в огонь, к тому же, подливала его жена. Она не так уж часто видела собственную дочь, чтобы допустить подобное. Ведь Каролина приехала в Чарльстон, чтобы повидать мать и отца, а тут ее невозможно вытащить с бала.

Не зная, что сказать, приятель торговца бросил:

— А тебе, Джеймс, наверное, не стоило бы проигрывать Каролину в карты, — сказал мужчина, хоть сам и посоветовал другу поставить дочь на кон.

— Что? — изумилась мать Каролины.

Джеймс Паркинсон бросил:

— Молчи, не твое дело, — и зло посмотрел на приятеля, — это была всего лишь шутка.

Но тот слишком много выпил, чтобы быть способным молчать.

— А знаешь, Джеймс, — не унимался он, — поцелуи ведь не входили в постановку живых картин.

Джеймс Паркинсон просто взбесился. Он оттолкнул своего приятеля и бросился назад в дом. Остановился в зале для танцев и с изумлением увидел, что его дочь танцует с Рэттом Батлером в каком-то бешеном исступлении.

Несколько минут Джеймс Паркинсон смотрел на них, затем повернулся и вышел из зала, оставив Каролину танцевать. С силой хлопнув дверью, он спустился по лестнице, сел в экипаж, где его ожидала жена, и несмотря на все ее протесты уехал домой, оставив дочь в чужом доме.

Когда же Каролина кончила танцевать и спросила, где ее родители, то оказалось, что они уже уехали. Узнав об этом, девушка ничем не выдала своего недоумения. Она молча оделась и вышла.

Другие девушки, которые одевались внизу, прощались с хозяевами и думали, что она уехала в своем собственном экипаже.

А Джеймс Паркинсон, приехав домой, страшно разозлился на самого себя. Но это был не тот человек, который может обратить злобу вовнутрь. Он выплеснул ее на окружающих.

Для начала Джеймс Паркинсон налил себе стакан виски и залпом осушил его. И лишь после этого на душе у него отлегло, и он накинулся на слуг. Те, не понимая в чем дело, бросились исполнять его нелепые указания. Мистер Паркинсон приказал запереть в доме все ставни, двери и никого больше не впускать.