Йен поморщился.

– До замка Ноттингем примерно тридцать миль. И двадцать пять до места, где река изгибается к западу от Ньюарка.

Она кивнула. Ее лошадь легко могла сделать много миль, не останавливаясь для долгого отдыха, но она сомневалась в остальных лошадях. Лучших забрали воины Николаса, а Йену и остальным пришлось довольствоваться теми, что остались. Но все же Гуилим держал только лучших лошадей, напомнила она себе. Они должны проехать как минимум четыре мили к тому моменту, когда поднимется туман, а тогда посмотрят, куда им ехать. Она быстро подсчитала все в уме, благодарная за опыт по ведению счетов. Даже если они будут часто отдыхать, они должны одолеть расстояние до темноты.

Путники не стали переправляться через реку. На другом берегу находился Линкольншир со всеми его болотами и топями, не знакомыми никому из них. Элис знала там несколько городов, но неизвестно, в чьих руках они сейчас находятся. Когда к полудню туман поднялся и они увидели, что с одной стороны у них лес, а с другой – река, они оказались недалеко от того места, где их атаковали в прошлый раз. Теперь им пришло в голову, что все-таки лучше перейти реку.

– Если люди хозяина находятся к югу от реки, как сказал тот парень, значит, они на противоположном берегу от нас, – высказал догадку Йен. – Мы не встретили еще ни души, но я бы предпочел, чтобы первыми нам попались королевские войска.

Чувствуя, как при движении письмо шуршит за ее корсажем, Элис понимала, что охранная грамота для одной стороны означает обратное для другой. Она думала только о том, как благополучно миновать мятежников. Она не подумала, что будет делать, встретив королевские войска, для которых она окажется неизвестной и не сможет доказать свою личность никому, кто не знает ее, если только не заставит его или их доставить ее к Николасу, поэтому решила остаться на западном берегу, но держаться около реки, где меньше вероятность встретить солдат, пока они не приблизятся к своей цели. Тогда по крайней мере, если удастся убедить кого-то подождать, она будет достаточно близко от Николаса.

Теперь сияло солнце. Птицы пели, а в лесу цокали белки. Трудно представить, что впереди может ждать опасность. Воздух пьянил чистотой и свежестью, сбоку река журчала свою песню, и равномерный стук копыт по грязной дороге звучал почти гипнотизирующе. Около часу дня они ненадолго остановились, чтобы отдохнуть, напоить коней и перекусить хлебом и мясом, которые взяли с собой. Потом они снова отправились в путь, теперь двигаясь быстрее, чем раньше, но, по мнению Элис, чье напряжение возрастало с каждой минутой, все равно слишком медленно.

Когда солнечный свет вдруг померк, она подняла голову и увидела сгустившиеся облака. Она слышала, как тихонько переговариваются двое солдат, едущих позади них с Йеном, но кроме журчания реки да иногда шелеста листьев на деревьях, тронутых легким ветерком, не слышалось ни звука. Даже птицы и белки замолкли, и когда мужчины позади нее тоже замолчали, Элис кольнула тревога. Она опасливо взглянула на густые тени в лесу, потом на другой берег реки, тоже покрытый лесом, только не таким густым. Что там за всадник?

Но, сказала она себе, река здесь бежит слишком быстро и брода нет. Ее маленький отряд в достаточной безопасности.

Тут, с взрывом визга и криков, напугавших лошадей, банда хорошо вооруженных полуголых дикарей выскочила на них из леса. Ее кобыла заржала и взвилась на дыбы. Элис, застигнутая врасплох, упала на землю. Когда она смогла подняться, стычка уже закончилась.

Отряхиваясь, скорее рассерженная, что ее поездку прервали, чем испуганная, Элис резко спросила:

– Что вам нужно?

Один из нападавших обратился к ним с преувеличенной вежливостью:

– Мы должны забрать ваших лошадей, если позволите, мадам.

– Вы не можете забрать их. Они нужны нам.

– Очень хорошо, но, думаю, мы все-таки должны забрать их, – ответил он. – Однако мы не будем обсуждать такой важный вопрос здесь. Отведите их в лес, ребята.

Она запротестовала, но налетчики не обратили на нее внимания и, угрожая мечами, отвели их в лес. На небольшой полянке Элис вытащила из-за корсажа письмо и протянула его человеку, который говорил первым.

– Прочтите его, сэр, и вы поймете, что у нас есть пропуск, выданный нам самим лордом Ловеллом.

– Да ну, дорогуша? Какая жалость, что я не могу прочитать его. Мне придется положиться на ваше слово.

– Даю вам слово.

– Я верю вам, но даже его светлость согласился бы, что наша нужда в лошадях важнее, чем ваша. И я вижу по сумкам, привязанным к вашим седлам, что у вас есть с собой припасы. Их мы тоже возьмем. Разожгите-ка костер, ребята. У нас тут есть пара белок, чтобы пожарить, и, клянусь небом, у нас сегодня будет настоящий ужин. Эй, вы там, а ну-ка давайте на деревья! Мы еще не видели и намека на парней Гарри, но нельзя быть беспечными. Вы простите нас, – добавил он, улыбаясь Элис и остальным, – если мы вас немного свяжем. Вы же не хотите потеряться в чертовом лесу, пока мы ужинаем, а?

Элис сидела неподвижно, пока ей связывали руки за спиной, а когда они остались одни, Йен пробормотал рядом с ней:

– Чертов язычник ирландец. Какой человек захочет, чтобы такой сражался за него, не знаю. И они посмели прикоснуться к вам, госпожа…

– Они ничего не сделают, – устало вымолвила она. – Они слишком хотят есть, и я думаю, что он поверил мне насчет Ловелла. Я не подумала, что они не умеют читать.

– Они должны знать его герб, даже если не могут читать. – Заметил Йен.

– Да. – Она смотрела, как они развели огонь и стали есть. Трудно определить, сколько времени прошло, но она знала, что даже если им каким-то образом удастся бежать, они уже не смогут до ночи добраться до Ньюарка. Она прислонилась спиной к стволу дерева, почти не обращая внимания на движение на поляне, когда вдруг осознала, что все вокруг нее замерли, и бросила взгляд туда, где в последний раз видела вожака. Он оживленно говорил о чем-то с одним из своих, который показывал в сторону леса. Вожак сказал что-то, и все его люди исчезли за деревьями и кустарником. Элис в тревоге выпрямилась и почувствовала, как острие кинжала уперлось ей в спину.

– Ни слова, молчите, иначе я проткну девчонку, – пробормотал ирландец достаточно громко, чтобы его слышали Йен и двое солдат, хотя они все равно не могли бы ничего сказать, потому что другой дикарь заткнул им рты кляпом.

Тут ее взгляд привлекло движение на поляне. Среди деревьев появились всадники, и один из них, на огромном вороном коне, скакал прямо к ней. Над его головой зашевелились ветки деревьев.

– Наверху, Николас! – крикнула Элис, бросаясь в сторону и ожидая каждую секунду, что острое лезвие злодейского кинжала проткнет ее.

Элис видела, как Николас повернулся в седле, выхватил меч и ударил вверх. Дикарь, прыгнувший на него с дерева, рухнул бездыханный на землю, и через несколько минут все закончилось. Николас соскочил с лошади и подбежал развязать Элис, пока остальные всадники сгоняли выживших ирландцев назад на поляну. Вожак злобно посмотрел на нее.

– Я сомневаюсь, что вы за его светлость, с бумагами или нет.

– Что за бумаги? – спросил Николас, ставя ее на ноги.

Элис помедлила, чтобы убедиться, что может стоять, прежде чем ответить:

– Я приехала найти вас, Николас, и поговорить наедине.

– Что за бумаги? – неумолимо повторил он.

– У этой милашки есть письмо с гербом нашего благословенного Ловелла на печати, – глумливо заметил ирландец.

Николас повелительно протянул руку.

– Пожалуйста, сэр, я приехала, чтобы найти вас, – настаивала на своем Элис. – У меня есть новости, которые я не могу сообщить никому другому. Я клянусь вам, письмо, которое есть у меня, – это не пропуск.

Бросив взгляд на окружавших их мужчин, он проворчал что-то и взял ее за руку.

– Идемте со мной, – позвал он, – но постарайтесь, чтобы ваша басня звучала правдоподобно.