А.Н. Фатеев в книге «Потемкин-Таврический» писал, что Григорию Александровичу нелегко было разобраться в обстановке при дворе, однако, «скоро разобрались в достоинствах Потемкина сотоварищи по гвардии». О роли его в подготовке к перевороту сохранилось очень мало данных, однако те, что имеются, свидетельствуют о серьезной роли Григория Александровича.
Страсть к кипучей деятельности, порядочность и любовь к России (а втайне, быть может, и к принцессе Екатерине) заслужили особое к нему внимание зачинщиков государственного переворота, братьев Алексея и Григория Орловых.
Привлеченный к готовящемуся делу Орловыми, он принял всем сердцем замысел.
Несерьезные перевороты, типа путча в дни гибели Советского Союза, могут родиться спонтанно и с большого бодуна (похмелья, если быть проще). Серьезным же предшествует длительная подготовка, поэтому можно предположить, что Григорий принял самое деятельное участие в подготовке переворота. Такие дела делаются тайно, поэтому история умалчивает о периоде службы Потемкина непосредственно перед 28 июня 1762 года. Тем более, что в заговоре принимал участие и наиболее мистическая и полумифическая фигура Европы тех времен, окруженная покровом вселенской тайны, - сам граф Сен-Жермен!
Знакомство Григория с государыней состоялось именно во время переворота, поскольку из многих документов известно, что Екатерина II знала об участии в нем Потемкина и высоко оценила его роль. Так, в одном письме она сообщала: «В Конной гвардии один офицер по имени Хитрово, 22-х лет, и один унтер-офицер 17-ти лет по имени Потемкин (он хорошо выглядел, в свои 23 года), всем руководили со сметливостью и расторопностью».
Эти строки свидетельствуют о том, что Хитрово и Потемкин чуть ли не главными были действующими лицами в лейб-гвардии конном полку. Такое предположение подтверждают и награды, врученные участникам событий. Один из списков награжденных, в котором значатся фамилии всего лишь 36 участников, открывается Григорием Орловым и заканчивается Григорием Потемкиным. В нем сообщается: «...вахмистр Потемкин— два чина по полку да 1000 рублей». В другом документе, в котором также отмечены немногие, говорится о том, что «жалуется конной гвардии подпоручику Григорию Потемкину 400 душ в Московском уезде Куньевской волости".
Несколько позже, к одной из годовщин своего царствования, императрица вновь отмечает ближайших своих соратников. И опять-таки имя Потемкина стоит рядом с именами маститых мужей. Достаточно сказать, что список открывает генерал-фельдмаршал, ее императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, лейб-гвардии Измайловского полка подполковник, сенатор и кавалер граф Кирилл Григорьевич Разумовский.
Вскоре после переворота, Григорий Александрович стал камер-юнкером. Через год, в 1763 году он получил назначение на должность помощника обер-прокурора Синода. Это сделано было не случайно— Екатерина II знала об увлечении Г. Потемкина духовными науками и полагала, что никто лучше него не сможет представлять ее интересы в Синоде. В указе ее значилось, что он назначается для того, чтобы «слушанием, читаньем и собственным сочинением текущих резолюций... навыкал быть искусным и способным к сему месту».
В 1763 году с Григорием Александровичем приключилось несчастье - он лишился зрения на один глаз. Не глаза, а зрения. Глаз у него оставался таким же красивым, но он не видел. Не верьте киношникам, изображающего Потемкина с черной повязкой на физиономии.
Враги утверждали, что глаз повредил в драке Григорий Орлов. Однако, это не так. В статье, помещенной в дореволюционном «Русском биографическом словаре», издании официальном, имевшем статус энциклопедического, значится, что «…в 1763 году Потемкин окривел, но не вследствие драки, а от неумелого лечения знахарем. Что же касается отношений князя Григория Орлова к Потемкину, то императрица в 1774 году говорила Потемкину: «Нет человека, которого он (Орлов) мне более хвалил и, по-видимому, более любил и в прежние времена, и ныне, до самого приезда, как тебя».
Случившееся потрясло Григория Александровича. Он замкнулся, долгое время не выезжал из дому, не принимал гостей, полностью посвятив себя чтению книг по науке, искусству, военному делу и истории, а также «изучая дома богослужебные обряды по чину архиерейскому». На привыкание к новой "одноокой" действительности ушло более года, по некоторым сведениям, 18 месяцев.
Ко двору он был возвращен Григорием Орловым по поручению императрицы. Сразу же, в 1765 году Потемкин получил чин поручика, в котором «исполнял казначейскую должность и надзирал за шитьем мундиров». Ко всем своим обязанностям Григорий Александрович относился с исключительной добросовестностью. В частности, «надзирая за шитьем мундиров», занимаясь формой одежды, он досконально изучил этот вопрос, затем, в период власти, провел в русской армии реформу, избавив форму одежды «от неупотребительных излишеств». Екатерина знала и ценила его службу.
В 1766 году он был назначен командиром 9-й роты лейб-гвардии конного полка, а в 1767 году с двумя ротами этого полка был направлен в Москву для «несения обязанностей по приставской части». Кроме того, он стал еще и опекуном «татар и других иноверцев», которые сделали его своим депутатом, дабы он отстаивал их права «по той причине, что не довольно знают русский язык». Уже тогда он детально изучил нравы малых народов, историю их, быт, привычки, что очень помогло его деятельности в период управления Новороссией и другими южными губерниями России.
В 1768 году Екатерина II сделала его камергером (аналог генерал-майора на военной службе, в 29 лет) и, видя успехи его на гражданской службе, освободила от воинской. Не был он тогда еще фаворитом Екатерины, не был. Но талантлив в делах управленческих уже был.
В том же 1768 году началась русско-турецкая война и, едва загремели пушки, Потемкин уехал поручиком в действующую армию А.М. Голицына. Поначалу получилась некоторая несуразица: прибывший высокий придворный чин имел невысокий офицерский, и что с ним делать - некуда было приложить ума, поэтому Г.А. Потемкин некоторое время "пинал балду" при штабе. В конце концов, видя, что таким двусмысленным служением государыне и отечеству, славу не заработаешь, напрямую, через голову всех начальников обратился он к императрице с просьбой определить его положение в армии, намекнув, что опыт службы в конной гвардии мог бы пригодиться в лучшей мере. Мог себе позволить, камергер все-таки.
Письмо он отправил в Петербург 24 мая 1769 года, а уже в июне получил в подчинение кавалерийский отряд в несколько эскадронов, с которым ему предстояло действовать в авангарде корпуса генерала А. А. Прозоровского. А вскоре довелось принять боевое крещение. Это случилось 19 июня 1769 года под Хотином. В первом же бою Потемкин проявил мужество и распорядительность и заставил обратить на себя внимание командования. Ему тогда было уже тридцать лет.
И вот тут началась "мистика": в конце августа 1769 года главнокомандующий 1-й армией генерал А. М. Голицын докладывал императрице по поводу одного из сражений с турками: «Непосредственно рекомендую Вашему Величеству мужество и искусство, которое оказал в сем деле генерал-майор Потемкин, ибо кавалерия наша до сего времени не действовала с такою стройностью и мужеством, как в сей раз под командою вышеозначенного генерал-майора». За два с половиной месяца Г.А. Потемкин прошел этапы военной карьеры, минуя звания капитана, майора, подполковника и полковника. Либо Бог помог, либо царица, либо оба вместе, но все равно, логического объяснения этому нет. Это с нашей колокольни и по правилам военной службы. С колокольни же невероятного - мы имеем факт.
Возможно, все было так: появился при штабе выскочка во двор и со двора императрицы, ее приближенный и влиятельный, о чем известно было главнокомандующему. Да еще с претензией на награды, славу, высокие чины и т.д. Понятно, выслужиться приехал, не вытаскивая з… из блиндажа. А вдруг убьют - а вдруг тогда царица не помилует…? Вот и околачивался Григорий Александрович около штабной кухни по воле генерала. А когда пришла выволочка от императрицы за то, что не использует дремлющие таланты ветерана переворота, тот с психу, "на тебе, на", сразу назначил поручика генерал-майором. Не нюхавшего пороху.
