Это не она? Джек заметил высокую женщину в черном, она куда-то спешила.

— Фрея! — закричал он. Но когда подъехал поближе, оказалось, что это не Фрея, а молодой индеец с подкрашенными глазами и губами — «голубой крейсер», ищущий приключений.

Проехав еще квартал, он свернул налево вместе с потоком машин. Черт, впереди был автобус, из него выходили две «крольчихи»-гимнастки с объемистыми спортивными сумками. К автобусу выстроилась очередь. Джек затащил свой велосипед на тротуар и поехал к остановке, лавируя между пешеходами. «Простите, сэр… простите, мэм». Он заметил фигуру в темном со светлыми волосами. Она? Нажал на звонок. Раз, другой.

К тому времени как он подъехал к остановке, она была уже одной ногой в автобусе, рука на поручне.

— Фрея, подожди! — крикнул он.

Она обернулась с отсутствующим видом, будто только что очнулась ото сна, нашла его глазами. Ему показалось, что она плачет. Но тут он вспомнил, что Фрея никогда не плачет.

— Джек?.. В чем дело?

— Я знаю о Майкле, — прокричал он через головы пассажиров. — Я звонил ему утром. Тебе ведь некуда идти, так?

Фрея открыла рот и снова его закрыла.

— Есть куда.

— Правда? Куда же? — Господи, как же она упряма. Осторожно балансируя на носках, он подъехал ближе.

Она так и стояла — наполовину в автобусе, наполовину на тротуаре. Другие пассажиры протискивались мимо — двое стариков в плотно облегающих череп шапочках, несколько домохозяек с набитыми сумками, толстая черная дама с букетом увядших цветов.

— Оставайся у меня. Пока не найдешь где жить.

— Нет, Джек. У тебя работа и все твои… студентки. Я буду тебя стеснять.

— Не будешь! — Конечно же, она будет его стеснять.

— Я пойду к тебе жить, красавчик, если она не хочет, — со смешком сказала черная леди, потрясая громадным животом.

— Эй, Ромео, убирайся! — это гаркнул водитель. Его зеркальные солнечные очки бросали грозные отблески, а руки, налитые мускулами, с трудом втиснутые в короткие рукава рубашки, напоминали цветом свиное сало. Он осклабился, взглянув на Фрею, — в его улыбке было что-то зловещее, паучье. — Давай, дамочка, проведем веселый денек вместе.

Фрея спрыгнула на тротуар. Дверь с шипением закрылась, и автобус поехал дальше.

— Все в порядке, Джек, в самом деле. — Она сверкнула на Джека глазами и снова опустила их.

— У тебя есть где остановиться? — настойчиво спросил Джек.

— Пока нет. Но…

— Тогда идем ко мне.

Она не отвечала. Он хотел обнять ее за плечи, но не решался.

— У тебя на джинсах велосипедная смазка, — сказала она наконец.

Джек улыбнулся. Как всегда, ушла от темы. Он развернул велосипед, не торопясь, медленно, давая и себе и ей время. Внезапно ему пришла в голову мысль:

— Честно говоря, Фрея, мне нужна рента.

Фрея насторожилась:

— Тебе… рента? Да не смеши меня!.. О Боже, ты ведь не серьезно, правда?

— Абсолютно серьезно. — С осторожной медлительностью, так, будто он собирался взнуздать лошадь, норовящую лягнуть, Джек взял ее сумку с плеча и положил в корзину велосипеда. Она будто и не заметила. — Двадцать долларов в день, две недели — самое большее. — Он протянул ей руку. — Идет?

Поколебавшись несколько секунд, она решительно хлопнула Джека по руке.

— Предупреждаю, со мной тебе жизнь покажется адом.

Джек кивнул. Он в этом и не сомневался.

— Мужчины — такие скоты! — возмущенно говорила Кзт. Глаза ее светились сочувствием. — Так что у вас произошло?

— Ну вот, когда он выудил свое дурацкое кольцо и заставил официанта принести миску с водой, чтобы он мог его отмыть, он сказал, что я к нему, дескать, «не испытываю привязанности». Можешь себе представить? Этот слизняк бросил меня, а потом повернул дело так, будто я во всем виновата!

— Типично мужская логика. Помню, когда ты встречалась с этим вероломным Питером…

— Он сказал, что я ему не «сродни», что никогда его не слушаю и только критикую. Что слова не даю ему сказать, постоянно унижаю на людях.

— И все это неправда?

— Просто, когда он бывал не прав, я деликатно говорила ему об этом.

— Мужчины всегда не правы.

— О да, я забыла.

Фрея и Кэт понимающе улыбнулись друг другу. Они сидели в китайском ресторанчике за столом, покрытым огнеупорной пластмассой, перед ними стоял чайник со свежезаваренным чаем и две дымящиеся чашки — бледно-голубые с розовыми драконами. Был понедельник. Время ленча. В ресторан набилось полно народу: адвокаты, журналисты, полицейские, служащие муниципалитета — за углом начинался их район. Тут же обедали местные китайские рабочие и смиренные бритоголовые монахи из буддийского храма, тоже расположенного неподалеку. Кэт проводила немало времени в этом районе, поскольку работала семейным адвокатом, и постоянно приходила сюда на ленч. Подруги и раньше встречались в этом ресторане, но особого восторга он, в отличие от Кэт, у Фреи не вызывал, хотя жаловаться не приходилось. Кэт втихомолку отменила встречу с клиентом и ушла с работы, чтобы выслушать «сказку скорби» лучшей подруги.

— Стоит только вспомнить обо всех тех испытаниях, через которые мне пришлось пройти ради него! — продолжала Фрея. — Я пила обезжиренное молоко, потому что он считал каждый грамм холестерина, не встречалась с друзьями, чтобы мы могли «побыть вместе»! Притворялась, что мне нравятся все эти дурацкие концерты, на которые он меня таскал. — Ее лицо на мгновение прояснилось. — Одно хорошо: мне не придется высиживать этот проклятый Кольцевой цикл[4]!

— В Метрополитен? Фрея, эти билеты на вес золота! Ты ведь практически немка, неужели тебе не нравится Вагнер?

— Все эти бурные страсти не для меня. — Фрея пожала плечами. — К тому же моя мать — шведка.

— Ну и что, я итальянка, но обожаю Вагнера. Он такой романтичный.

Кэт мечтательно открыла рот — вот-вот запоет арию Изольды.

— Только не надо цитировать, я умоляю тебя. — Фрея прижала ладонь ко лбу.

— Прости. Конечно.

Китаянка в стоптанных тапочках остановилась возле их стола, кивком давая понять, что готова принять заказ.

— Я беру номер пять, а ты, Фрея?

— Мне не хочется есть.

— Аппетит приходит во время еды. Быстрее решай.

Фрея пробежала глазами меню. «Кровавую Мэри» с двойным табаско — вот чего ей хотелось сейчас больше всего, но здесь алкоголь не подают. Ресторан специализируется на китайской здоровой пище, она приятна на вкус, но на вид весьма неаппетитна. Никогда не знаешь, что тебе подадут — глаз тритона, лягушачью лапу или еще что похлеще.

— Выбирай ты. Только мне не бери ничего, что имело бы больше четырех ног.

Когда официантка ушла, Фрея закончила свой рассказ и, подперев рукой подбородок, устремила на Кэт горестный взгляд.

— Скажи честно, Кэт, почему Майкл не захотел на мне жениться? Что у меня не так?

— Все у тебя так! — воскликнула Кэт. Фрее показалось, что она переигрывает. Или это у нее профессиональное? — Ты красива, умна, остроумна. Вопрос в другом: что у него не так? Будь на то моя воля, я бы сделала из этого Майкла паштет! Хм-м… Паштетный Майкл — и внесла бы его в свою коллекцию.

Кэт всем знакомым мужчинам подбирала эпитеты. Симон Симиан, что в переводе с латыни означает «обезьяноподобный», Род — развалина, Дилан — диванный клоп. Это был своего рода способ самозащиты, чтобы не растерять самооценку, когда отношения на закате или же просто порваны. Но сейчас речь шла не о мужиках Кэт. Фрея вернула разговор в прежнее русло — сегодня они обсуждали ее и ее очередное фиаско.

— Я нашла единственного мужчину в Нью-Йорке, который искренне и всерьез хочет жениться. Но при этом не желает связывать свою жизнь со мной. Почему?

Кэт задумалась:

— Ты не думаешь?..

— О чем?

— Ты не думаешь, что он мог найти другую женщину?

— Майкл? Не смеши меня.