Бытовая сторона бесконечных «зачисток» и рейдов, а также состояние сознания некоторых французов описаны в мемуарах волонтеров: «Каждый патруль был лишь предлогом для мародерства. Поскольку партизаны делали то же самое, местное население и нас встречало такой же показной вежливостью»^{625}.

Еще один легионер, помимо описания боевых действий с партизанами, не забыл в своих мемуарах рассказать и о том, как он со своими сослуживцами воровал мед из ульев, стрелял по курицам из пулемета и сжигал деревни^{626}. По его словам, в символическом смысле, орел на униформе, во время операций по захвату продуктов, мог бы был быть заменен на стервятника^{627}. Операции по захвату продуктов у населения, по словам автора, преследовали цель лишения партизан фуража и питания, которое они (партизаны) все равно бы отняли.

Такова ситуация с несколькими отдельными случаями военных преступлений, совершенных солдатами ЛФД. Учитывая практику антипартизанских операций, можно не сомневаться, что были и другие эксцессы подобного рода; выявить их поможет подробное изучение архивов. Пока что сложно определить точный процент, который французские батальоны, за период их трехгодичного пребывания в Белоруссии, внесли в общую статистику преступлений (т.е. за все время оккупации). Главная проблема в том, что в уничтожении «подозреваемых» во время проведения «зачисток» участвовали если не все, то большинство подразделений, привлеченных к этим акциям, поэтому часто сложно установить, кто именно сжег ту или иную деревню или убил ее жителей. Сколько точно «подозреваемых» или гражданскою населения было уничтожено именно французами в рассматриваемой антипартизанской операции (операциях)? Пока что ответить на этот вопрос можно лишь частично.

Еще одной гранью этой чувствительной темы является участие французских легионеров в процессе уничтожения евреев: найденные на сегодня документы дают основания полагать, что это участие имело место быть весной 1942 г. во время переформирования ЛФД (1 эпизод).

Подводя итог по теме военных преступлений, можно констатировать, что эта тема нуждается в привлечении новых источников и пока еще ждет своего исследователя, который тщательно изучит се в полном объеме.

Как уже не раз было отмечено, в составе ЛФД было некоторое количество иностранцев. Мотивация этих волонтеров была разной: от пламенного желания сражаться против СССР до желания заработать денег.

В ЛФД служили бретонцы — народ из северо-западной области Франции, из Бретани. Этот своеобразный край когда-то был независимым герцогством, до того, как Франция поглотила его и включила в свой состав. У бретонцев тоже были свои ультранационалисты из Бретонской национальной партии («Parti National Breton»), желавшие скорейшею отделения от Франции, и, в надеждах, что немцы помогут им в этом, ставшие с ними сотрудничать. История бретонско-немецких отношений в России практически не освещена, однако примечателен тот факт, что в итоге из бретонцев было создано Бретонское соединение войск СС «Безен Перрот» (Bretonische Waffen-Verband der SS «Bezen Perrot»). Сами бретонские националисты считали себя отдельным народом кельтского происхождения и презирали Францию в любом ее виде, отказываясь, в большинстве своем, служить в ЛФД или пополнять ряды французской милиции^{628}.

Однако было и около 110 бретонцев, которые согласились влиться в ряды ЛФД и аффилированных с ним организаций. Так, бретонские националисты Ив ле Негарэ, Тальдир Жаффрену, Ноэль Шевалье, Эжен Карп и Алан Эзафф были связаны с организацией «Друзья ЛФД» («Amis de la LVF»), как подписчики газеты «Европейский боец» («Le Combattant Européen»). Именно в ЛФД служил ле Негарэ, молодой активист Бретонской национальной партии. На фронте он находился с 16 июня 1943 по май 1944 г., когда он сбежал и вернулся в Бретань, узнав о формировании Безен Перро- та, куда он и вступил 6 июня 1944 г. По всей видимости, в 1942–1943 гг. в ЛФД служил и Алан Эзафф^{629}.

Были и другие бретонцы: например, 18-летний Жан-Мари Бенвоар, который стал очень известен в легионе благодаря своему поступку 1 декабря 1941 г. Бенвоар был 1-м номером в пулеметном расчете. Во время атаки на Дютьково его товарищей перебили, он сам получил ранение в пах. Превозмогая боль, Бенвоар продолжил стрелять из пулемета; красноармейцы обстреливали его из автоматического оружия и миномета. Его товарищи считали его погибшим, как и весь расчет, однако он выжил (скорее всего, его нашли другие бойцы). Он провел на поле боя 14 часов, получил несколько ранений в голову и тело, из него извлекли множество осколков от снарядов; позже пришлось ампутировать обе ноги и несколько пальцев. Бенвоар был награжден, однако страдания преследовали его до конца жизни. Он умер в изгнании в Баварии в 1982 г.^{630}

Один из легионеров писал, что из Бретани происходил и начальник медицинской службы I батальона капитан Флери^{631}.

Самыми экзотическими добровольцами в ЛФД были негры. Всего их было около дюжины, быть может, чуть меньше. Происхождение было разным: Гваделупа, Мартиника и т.п. Один из них погиб под Москвой^{632}.

Известны имена двоих из этой дюжины: Луи Иоахим-Эжен и Норбер Дезирэ, оба выходцы из Гваделупы. Эжен родился в Порт-Луи в 1902 г. После ЛФД он служил в Организации Тодта и дослужился до звания группфюрера, в итоге став главным делегатом от африканского подразделения организации^{633}.

О Дезирэ известно чуть больше. Родился в Пойнт-а-Питре в 1909 г. В ЛФД служил в 10-й роте III батальона, от начала и до конца; имел звание унтер-офицера. В 1943 г., во время зимней операции, отморозил себе ноги. Дезирэ всегда удивлял своих сослуживцев особо тонким слухом и инстинктами, которые помогали ему ориентироваться. Но особенно среди своих товарищей чернокожий солдат вермахта прославился, когда спас сержанта Бусоньера, которого командование посчитало пропавшим без вести 17 мая 1943 г.

Это произошло так. Через пять дней после пропажи, 22 мая, Дезирэ стоял на своем посту. Внезапно он услышал отдаленный крик о помощи на французском, с другой стороны реки Десны, о чем немедленно доложил лейтенанту Алино. Лейтенант посчитал, что Дезирэ бредит, т.к. до противоположного берега реки было очень далеко, но тот настаивал. Лейтенант собрал группу и провел рейд; безрезультатно: группа лишь затерялась в болотах и вернулась к вечеру домой. Однако чернокожий волонтер не отчаивался и рассказал своим товарищам о том, что слышал. Ночью он и трое товарищей решили еще раз сходить на разведку. Дезирэ вел группу, идти пришлось очень тихо, чтобы не нарваться на свой же «дружественный огонь» (ведь французы пошли, по сути, в самоволку). Тем не менее им пришлось звать сержанта, чтобы дать о себе знать. Наконец Бусоньер ответил им: группа французов нашла его. Бусоньер трясся от жара и усталости, его нога была сломана и непомерно распухла. Унтер-офицера доставили в пункт первой помощи в Острой Луке. Лейтенант Алино после возвращения группы понял, что Дезирэ был прав; однако он не мог требовать отчета, т.к. группа действовала без разрешения. Дезирэ, помимо прочего, попросил у командования наказать его за факт нарушения дисциплинарных норм; эта неуместная просьба была отклонена командиром батальона^{634}.