Естественно, то, что Каштанов видел описанный им «инцидент» с участием французов, вовсе не было случайным: из состава РННА совместно с французами в операции «Весенний хоровод» участвовал 634-й восточный батальон. В конце войны он оказался блокирован (наряду с другими восточными частями) в крепости «Атлантического вала» — Лориане^{465}.

Сослуживец Каштанова, Грачев Иван Матвеевич (он же — Тарасов Владимир, Тарасенко, Копылов Владимир Алексеевич), бывший капитан РККА, ставший подполковником ВС КОНР^{466}, также видел французов: «В другой раз я столкнулся с немецким полковником и французскими добровольцами, которые готовились спалить целую деревню. Я сказал им: “Если вы это сделаете, я со своим подразделением уйду. В чем смысл ее сожжения? “ Немецкий полковник, наконец, согласился, что смысла в этом не было. Мы постоянно слышали, что подразделения полковника Гиля были особенно беспощадны при поджогах деревень [речь идет о 1-й русской национальной бригаде СС «Дружина» под командованием В.В. Гиль-Родионова, который в середине августа 1943 г. перешел на сторону советских партизан. — О.Б.]»^{467}.

Подразделения РННА (633-й восточный батальон) вместе с полком СС «Дружина» участвовали в карательной операции «Коттбус» («Kottbus») в мае — июне 1943 г. Помимо этого, к акции привлекли и усиленную роту 286-й охранной дивизии^{468}. Вызывает интерес загадочный немецкий полковник (у французов, притом, были свои офицеры), который внезапно будто бы испугался того, что какая-то часть из «местных» перебежит. В военное время такие заявления пресекаются немедленно, нередко с помощью расстрела.

РННА была не единственной восточной частью, которая участвовала в совместных антипартизанских операциях с французами. Про «Десну», 604-й батальон, «Трубчевск» и РОНА уже было сказано выше. Помимо специальных частей, с французами активно взаимодействовали и местные полицейские из «Службы порядка» (Ordnungsdicnst): например, французский автор Лаба, служивший в III батальоне, вспоминал об офицере полицейской службы Григории Клинцове, который со своими подчиненными оказал неоценимую помощь в борьбе с партизанами. В один момент французы даже поняли, что деятельность их подразделения в Шепелевичах была бы совершенно бесполезной и невозможной без помощи местных формирований под командованием Клинцова. В знак признательности французы подарили последнему снайперскую винтовку, которая была взята как трофей у советского парашютиста, убитого во время «Репейника II» в январе 1943 г. Клинцов подарком остался доволен и добился хороших результатов в стрельбе^{469}.

В I батальоне, после серии весенних операций, в июне начались глобальные перестановки. Так, Симони был смещен и его поочередно заменяли капитан Пуассон («Рыба»), капитан Карту и даже «недостойный звания капитана» Бассомпьер. Закончилась эта «чехарда» только в ноябре 1943 г., когда во главе I батальона встал Жан Бриду, хорошо проявивший себя в качестве временного командира штабной роты III батальона (вероятно, пост руководителя I батальона он получил к концу ноября)^{470}.

Вернувшийся во Францию Симони написал 2 обширных отчета о своей деятельности и состоянии ЛФД в целом: «В лучшем случае, сорок процентов офицеров и легионеров в состоянии служить в качестве действенного орудия, используемые поодиночке или вместе. По крайней мере, шестьдесят процентов плохо стреляют и зря тратят патроны. Понятия маскировки, использования территории, применения оружия (особенно совместно), группового маневра так и остались для них пустым звуком».

По его мнению, у низкой эффективности батальона и легиона в целом были свои причины, помимо слабого офицерского корпуса. Так, бывший командир батальона считал, что есть проблема… ментального характера. Проблема осознания себя французами. «Наполеон писал: ты становишься человеком своей униформы. Это подтверждается каждый день в ЛФД. Легионеры, многие офицеры в своем сознании стали немцами. При этом они приняли на себя любые из их качеств, но недостатки у них сохранились французские. Подобные события приняли катастрофический характер с национальной точки зрения. Лейтмотив легионеров, офицеров или нет, возвращающихся из отпуска, один и тот же: мы рады вернуться в батальон, у нас больше нет ничего общего с чем-то французским»^{471}.

Симони предполагал, что такое «духовное перерождение» могло быть связано с отношением (прохладным, по его мнению), которое французы получают у себя дома: видя, что они не очень интересны правительству или обществу, они стали «дрейфовать» духовно в сторону Германии и немецкого образа мыслей. Но главную причину он видел в том, что французы носят немецкую униформу и «становятся немцами». И эта пропасть, по его мнению, между французами во Франции и «немецкими французами» растет и будет увеличиваться с каждым днем.

К этому периоду легионеры начали страдать от психологических проблем, которые и были причиной низкой мотивации. 1943 год был в зените, а положение на фронтах не было радужным. Бесконечные операции, зачистки никак не прекращались, на фронт ЛФД не пускали. Партизаны стали чаще устраивать нападения и засады, а легионеры изо дня в день занимались одним и тем же — патрулирование и поддержание порядка, удержание опорных пунктов, блокпостов и вновь патрулирование. Ситуация сильно угнетала молодых (в массе своей) людей. Ростэн вспоминал: «Монотонность такой жизни очень сильно давила на некоторых. Они не останавливались перед совершением диких поступков в попытке прекратить ее. Так, однажды адъюдант-шеф Фузье […] решил атаковать собственный пост своими же подчиненными»^{472}.

Командование понимало, что необходимо было что-то делать, как-то «встряхнуть» французов, дать им новый ориентир и выдернуть из той душевной трясины, которая начала затягивать их, словно бесконечные болота Белоруссии.

8 июня 1943 г. французская делегация во главе с Фернаном де Бршюном (президент Центрального комитета ЛФД) отправилась в трехнедельный вояж по Восточному фронту. К путешествию присоединились полковник и будущий глава ЛФД Эдгар Пюо, лейтенант Ги Серван (был вторым адъютантом Лабонна весной 1942 г., позже возглавлял ассоциацию ветеранов ЛФД), а также множество журналистов и писателей. Целью визита была поддержка легионеров, оказание им знаков официального внимания и демонстрации того, что их не забыли. Делегация посетила лагерь в Крушине, место расстрела в Катыни и оба батальона ЛФД в Белоруссии. Было проведено несколько парадов, церемоний награждений легионеров медалями и орденами; помимо этого, делегация посетила кладбище легионеров в Сморках, а также раненых в госпитале. В деревне Студенка делегация, вместе с группой легионеров, возложили венки к памятнику Великой армии Наполеона; видимо, речь идет о той самой памятной стелле.

Вояж делегации по Белоруссии, посещение ими батальонов снимался на пленку и был смонтирован в отдельную ленту. Немецкий оператор из роты пропаганды даже смог запечатлеть легионеров во время антипартизанской операции: в объектив попали 9-я и 11-я роты III батальона. Фильм демонстрировался во Франции, а отдельные части были переведены на немецкий. Антипартизанскую «зачистку» можно увидеть в известном киножурнале «Германское еженедельное обозрение» («Die Deutsche Wochenschau»), в № 670, от 7 июля 1943 г. В целом поездка вышла крайне удачной с точки зрения военной пропаганды и получила широкую известность в Германии и Франции^{473}.