– Это было бы замечательно, – бодро заявила она. – Просто замечательно.

С помощью одного из скаутов Морган встал и пошел вперед.

В Эревоне набралось уже довольно много людей – все вооруженные, они методично осматривали стены и обыскивали пещеры. Кроме убитой женщины, на полу лежали еще двое человек. Один был явно мертв, второй шевелился. Не успел Морган поравняться с ними, как прибежали двое скаутов с носилками.

Морган споткнулся о какую-то неровность и посмотрел вниз. Под ногой было круглое серое пятно восьми-девяти дюймов в диаметре. Морган пощупал его пальцами ноги, и кожа покрылась серой пылью. Впервые после того как Сет сломал ему палец, в нем шевельнулось что-то от ученого. Он нагнулся, но тут подал голос Рахо:

– Эй, проф! Только не сейчас. Да и место здесь чертовски неподходящее.

В лагере трава кое-где была запачкана кровью, но раненых и убитых унесли. Из лазарета по пещере разносились стоны и крики.

– Вы туда не пойдете, – заявил Хьюс.

Он отвел их всех троих в комнату Моргана и послал за врачом, а затем отправил одного из скаутов за одеждой и одеялами, велев ему принести также горячей воды и чаю. Вскоре появилась Эмили Линн. Она осмотрела Хэтэуэй, затем Мариан и принялась, нахмурившись, обследовать палец Моргана. Но тут в двери показалась голова девушки-скаута:

– Доктор Линн! Вас зовут в медпункт.

Хэт, сидевшая на низкой стенке, подняла голову и улыбнулась дрожащими губами, когда врач ушла.

– Похоже, мы будем жить. – Глаза ее наполнились слезами. – Ах, дядя Стэн!

– Бога ради, – устало пробормотал он. – Прошу тебя, Хэт!

Мариан, лежавшая на кровати, вздохнула.

– Если ты перестанешь думать, что вселенная вращается вокруг твоего пупка, милая, то поймешь, что это было неизбежно. Хотя с твоей стороны чрезвычайно глупо, что ты связалась с этими людьми, и ты должна извлечь урок, однако все это случилось вовсе не из-за тебя. – Она повернулась к Моргану: – Помните записку, которой вас туда заманили? Малышка ее не писала. Записку подделали, скопировав почерк Хэт с письма, которое она оставила у них.

Мариан скинула ноги с койки и села.

– Идите сюда! – приказала она. – Сядьте рядом со мной.

Морган повиновался.

– Я хочу поговорить с вами о том, что там произошло. Когда он смотрел вниз – а поднять глаза он просто не мог, – его взгляд упирался в искалеченные ступни Мариан с вывороченными ногтями.

– О чем тут говорить? Я все им рассказал! – почти простонал Морган.

– Да, дорогой мой. Рассказали.

Ее спокойный голос казался Моргану ножом, который медленно всаживали ему в живот.

– Я тоже. Не на первый день и не на второй. Но я заговорила. Почему меня после этого не расстреляли – ума не приложу. Тогда я боялась, что они надеются выжать что-нибудь еще. – Мариан задумалась, уйдя в себя; потом слегка поежилась и с усилием перевела взгляд поблекших голубых глаз на Моргана. – Когда в штабе становится известно, что их человек схвачен, командование должно исходить из предположения, что противнику станет известно все, что он знает. – Она легонько похлопала Моргана по руке; нервы его были так напряжены, что он еле удержался, чтобы не отдернуть руку. – Но хотя вы сказали ему обо всем, о чем он спрашивал, вы не рассказали ему всего, что знаете. А судя по тому, что мы слышали, самые главные вопросы вам так и не задали. В своем пренебрежительном отношении к манипулированию окружающей средой они не сумели оценить тактических преимуществ ее использования. Их обрекли на поражение собственные привычки, мой дорогой, хитрость сержанта Лоуэлла и ваша храбрость.

– Храбрость? – переспросил он шепотом.

Мариан положила сухую, как осенний листок, ладонь ему на щеку и повернула голову Моргана к себе.

– Есть люди, которые выкладывают под пыткой все, что знают. В вашем случае это было немало – и если бы вы выложили все, если бы вы их надоумили, исход схватки мог быть совсем иным. Я хочу, чтобы вы знали: на мой взгляд, вам не за что себя винить, молодой человек. Поверьте, ведь мне известно, что такое пытка, не понаслышке. Вы сказали не больше, чем должны были; вы остались в живых и спасли от смерти нас обеих.

Морган зарылся головой в одеяло и заплакал.

Бледная как полотно Софи появилась чуть позже. К этому времени они уже были одеты и пили слабенький и очень сладкий чай. Настроение Мариан чуть улучшилось, и цвет лица тоже. Хэтэуэй оправилась настолько, что начала уже сетовать на неспособность корабля синтезировать прохладительные напитки. Моргана все больше тошнило от острой боли, распространившейся от пальца до самого плеча, и он скорчился на койке, поджав под себя ноги.

– Стэн! – воскликнула Софи, возникнув в дверном проеме.

Морган поднял голову и впервые после своего освобождения не опустил взгляда. Волосы у нее выбились из пучка, футболка с ярким логотипом была заляпана пятнами крови, на джинсах тоже были кровавые пятна, и пахло от Софи потом, резиной и кровью. Вид у нее был такой, словно она вот-вот бросится ему на шею, а глаза горели безумным огнем.

Морган встал, протянув Мариан свою кружку, – и Софи все-таки бросилась ему на шею, прижав его к полке с одеждой. Он собрал все силы, чтобы не рыгнуть ей прямо в ухо; ему очень хотелось почувствовать наслаждение от прикосновения ее рук, скомкавших рубашку у него на спине, от ее лба и носа, прижавшихся к его ключице и плечу, от ее пушистых волос, щекотавших ему подбородок. Он даже не думал, что высокая женщина способна так прильнуть к невысокому мужчине.

– До ужаса банально, – проговорила она чуть погодя, освободив его из объятий, пока он вытирал ей глаза и машинально тер сырые пятна на рубашке, – но я клянусь: только когда Эй Джи сказал, что эти люди, которые похитили тебя, могут с тобой сделать… Только тогда я поняла… Клянусь, я только тогда поняла, что ты… что я… – Руки ее порхали над его пальцем, и всю ее профессиональную уверенность как ветром сдуло. – О Боже, Стэн! О Боже!

Софи глядела ему в лицо, умоляя ответить на вопрос, которого не могла задать.

– Будет лучше, если ты услышишь это от меня, – выдавил Морган. – Я сказал им все, о чем они спрашивали. – Он подавил приступ тошноты. – Все.

Это почему-то успокоило ее; очевидно, это было яе самое страшное из того, что приходило ей на ум. Она взяла его палец в одну руку, а саму его ладонь – в другую.

– Эй Джи предупреждал, что у тебя не будет выбора. –Софи сглотнула. – Я знаю, знаю: тебе это сейчас не поможет. Могу себе представить… Но я рада, что ты не дал им изувечить себя еще больше.

Похоже, подумал Морган, она сама не понимает, как нелепо это звучит.

– Это все из-за меня, Софи, – сказала Хэтэуэй. – Он не хотел, чтобы меня мучили. Когда тот тип сломал ему палец, он вытянул руку вперед и сказал: “У меня еще девять пальцев. Валяйте дальше!”

Судя по выражению лица Софи, ее это скорее напугало, чем восхитило. Она перевела взгляд с Хэтэуэй на Моргана.

– Иногда я вас действительно не понимаю…

– Кого – нас? Калифорнийцев? – с вызовом спросила Хэтэуэй.

– Вас двоих, – нашлась Софи. – Вас двоих. – Она чуть задумалась, и какая-то мысль заставила ее немного покраснеть. – Послушай, Стэн! Ты не должен себя упрекать только потому, что я… Черт возьми! Ты ужасно себя чувствуешь, и вид у тебя ужасный… А я думала… Я сама не знаю, чего я ожидала… У меня такое чувство, будто мне семнадцать лет…

– Не загибайте! – вмешалась Хэтэуэй. – Я бы дала вам лет тринадцать. Знаете что, вы бы попросили кого-нибудь заняться его рукой, а?

– Да, конечно. – Софи еще минуту стояла, не отрывая от Моргана завороженного взгляда. Затем с усилием взяла себя в руки и пробормотала: – Это безумие.

– Точно! – подтвердила Хэт. – Он вовсе не такой уж красавчик!

Софи пропустила ее реплику мимо ушей и усадила Стэна, не отпуская его руки. Растерянная женщина уступила место сосредоточенному врачу. Софи повернула ладонь Моргана, внимательно осмотрела ее, легонько коснулась кожи и спросила, чувствует ли он прикосновение, может ли пошевелить рукой, жар ли у него или, наоборот, озноб…