– Док!

По косогору сбежал скаут и, чуть не сбив ее с ног своим телом, поволок Софи назад, за аргиллитовые глыбы. Там он присел, глядя на нее в полном недоумении. Крепко сбитый, среднего возраста мужчина, он так тяжело дышал, что Софи ухе начала беспокоиться не столько из-за его странного поведения, сколько за него самого.

– Бога ради! – выдохнул он наконец. – Не выходите из укрытия. Это вам не игрушки. Они в пещере.

– Я врач, – сказала Софи. – Я должна быть в больнице.

– Идите в обход! – Мужчина махнул рукой и, выглянув в главную пещеру, выругался: – Черт! Пригнитесь! Пригнитесь! Он бросился бежать, скользя и спотыкаясь, навстречу четырем женщинам с тремя детьми, которые шли через бухту к отхожему месту.

– …надо в туалет! – услышала Софи протестующий голос женщины.

Мужчина без церемоний сгреб в охапку двоих детей и побежал с ними к ближайшей траншее. Женщина потрусила за ним, таща за собой упиравшегося ребенка.

– Но им нужно в туалет!

В глубине пещеры, возле запасного выхода, Софи увидела фигуры, кружившиеся, словно листья в водовороте и льдинки, несущиеся вперед по талому ручью. Листьями были скауты в зеленых рубашках, льдинками – фигуры в светлых одеждах, пробивавшиеся через два южных входа. Враги, подумала Софи, взяв это слово в кавычки. Чужое племя. Команда соперников. Происходящее казалось таким далеким и абсурдным… До нее доносились крики, вопли, хлопки выстрелов, короткие автоматные очереди – и плывущий над всем этим звон тех смешных колокольчиков, издающих забытые сигналы. Фигурки бежали, сгибались, катились, падали, вставали и снова мчались вперед короткими перебежками, словно насекомые над прудом. Один или двое, упав, так и не встали.

Зубы у Софи стучали. Она увидела других людей – бойцов, стоявших по двое и по трое у основания бухты и у подножия косогора. Стоявших в ожидании. Она была не в силах смочить губы и унять дрожавшую челюсть, чтобы позвать их. Это сделал скаут из траншеи справа от Софи. Он заорал, размахивая руками, как мельница. Женщина рядом с ним повисла у него на руке, дико озираясь с таким же растерянным выражением, какое Софи как-то подметила у одной дамы, пытавшейся поймать такси, пока ее окончательно не опозорил пьяный кавалер. И тут женщина что-то увидела в глубине массива и буквально силой развернула скаута в ту сторону.

На башне с вымпелом забил барабан – отчаянно и громко. Софи обернулась и увидела, как желтый вымпел дернулся, пробитый пулей. Барабан на миг умолк и зазвучал снова. Мимо Софи пробежали, пригибаясь к земле, женщина и двое мужчин в светло-серой одежде. Один из мужчин глянул в ее сторону, и она мельком увидела нежные глаза монаха за маленькими очками в серебряной оправе.

Раздался пронзительный женский крик:

– Арпад! Они в Цитадели! Арпад!

– Сюда! – донесся знакомый голос с акцентом откуда-то из глубины массива.

Второй мужчина ловко упал на колени, поднял винтовку и выстрелил. Софи услышала стон и звук падающего тела. Женщина издала победный вопль, оглядываясь направо и налево и смахивая с лица непокорные пряди. Это была Эйлиш Колби.

За их спинами из траншеи высунулся мужчина среднего возраста с пистолетом в руке. Перед глазами у Софи вспыхнул яркий образ отчаянной решимости и напряжения всех сил – образ обыкновенного человека, с отвращением заставляющего себя пойти на подвиг, – а через миг лицо его исчезло в кровавом взрыве.

Лжемонах изящно выпрямился после выстрела и крикнул:

– Виктория! Арпад ранен! Виктория, помоги!

– Нет! Не отвечай! Это убийцы! – заорала Софи, удивляясь тому, как громко она умеет кричать.

На мгновение она сама посмотрела смерти в глаза, глядевшие из-за очков в серебряной оправе. Почему мужчина не выстрелил, Софи поняла лишь гораздо позже: ее скрывали от него выступы массива. Лжемонах бросил взгляд в сторону десятка скаутов в зеленых рубашках, бежавших к ним через пещеру, схватил Эйлиш за руку, и, выпустив несколько коротких очередей и уложив троих скаутов, скрылся в глубине массива. Фигуры в зеленых рубашках помчались вдогонку. Вместе с ними, казалось, унеслись все звуки, кроме детского плача, доносившегося из траншеи, в которой упал убитый скаут.

Внезапно появилась Виктория. Она пробиралась через выступы аргиллита, оставляя на нем блеклые кровавые пятна.

– Доктор! – сказала она, глядя на Софи остекленелыми глазами. – Арпаду нужен доктор!

На ладонях у нее была кровь. Софи показала было на траншею, пытаясь объяснить, что там ребенок, но тут один из скаутов вернулся, привлеченный детским плачем, и она пошла за Викторией к заднему выходу из бухты, с ужасом думая о том, что ей предстоит увидеть.

Арпад не был мертв. Пуля прошла через плечо и врезалась в аргиллитовую колонну у входа в бухту, образовав вокруг себя нимб из крови и ошметков плоти. Арпад сидел, прислонившись к колонне. Кровавое пятно горело над ним, как штандарт, а он отчаянно – судя по интонации – ругался себе под нос на родном венгерском языке. Сознание он не потерял только благодаря тому, что Виктория наложила ему жгут. Софи не стала его развязывать и наложила еще одну повязку, ощущая под пальцами раздробленные кости – ключицу и первое ребро.

– Принесите носилки, – велела она Виктории.

Та пошла по лабиринту коридоров, вытянув руки вперед и подбадривая себя нечленораздельными звуками. Арпад застонал, прекратив ругаться. Лицо его покрылось потом. Софи заговорила с ним. Он не отвечал. Но она продолжала говорить, убеждала его, что он поправится, что все не так плохо, что Виктория пошла за носилками… Через второй вход, пошатываясь, вошел Доминик. Он был еще бледнее, чем Арлад.

– Господи! – сказал он. – Я думал, его убили. Доминик заговорил с Арпадом по-венгерски, и тот сказал в ответ пару слов, а затем закрыл глаза и начал качать головой вперед-назад, вперед-назад.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь, – беспомощно проговорил Доминик.

– Сражение окончено? – спросила Софи.

– Думаю, да.

Он стоял в дверном проеме, даже не соображая, что представляет собой отличную мишень для любого стрелка, пока не появился Андре Бхакта и не пихнул его назад, к колонне, так что тот споткнулся о вытянутые ноги Арпада. Солдат пригвоздил Доминика взглядом, подождал, пока тот успокоится, а затем обратился к Софи:

– Вы видели, что произошло?

Пришли скауты с носилками, и Софи передоверила им заботу об Арпаде. Бхакта махнул рукой двоим наиболее опытным бойцам и отослал Доминика с эскортом, после чего выжидающе повернулся к Софи.

– Все кончено? – снова спросила Софи.

– Возможно. Мы еще не получили сообщений от отряда снизу. Расскажите мне, что вы видели.

Софи рассказала вкратце, глядя мимо него на людей с носилками, возвращавшихся в главную пещеру. Одни шли ровным шагом, другие бежали. В основном скауты, кое-кто в окровавленных униформах. Некоторые покраснели от усилий, другие побелели от напряжения. Рядом с носилками шли еще люди, по двое или по трое – скауты, штатские, друзья или близкие. Она увидела мужчину, помогавшего женщине, правая рука которой была согнута в локте и замотана набухшей от крови повязкой. Мужчина склонился над ней, забросил ее здоровую руку себе на плечо, так, что женщина грудью легла на его согнутую спину, и что-то говорил ей, а она трясла в ответ головой, полуприкрыв глаза, из которых тихо стекали слезы. Затем к ним подошли еще двое, и женщину усадили на стульчик из сплетенных рук.

– Пойду посмотрю. Может, я им нужна, – сказала Софи. Когда она пришла в лазарет, выплеснувшийся на один из отрогов бухты, мимо нее пронесли носилки, накрытые испачканным кровью одеялом. Из-под одеяла торчали только ботинки и края коричневых брюк. Может, это тот самый скаут, пытавшийся остановить трех убийц? Или кто-то еще… Софи проводила носилки взглядом, и тут ее за руку схватила Голубка.

– Надо унести мертвых. Это ваша кровь?

– Нет, – ответила Софи, и рыженькая подтолкнула ее к боковой расщелине, где Софи встретили две девушки с тазами, дезинфицирующим мыльным раствором и полотенцами.