Бортовой инспектор, курирующий работу энграмм на «Типлере», рассказал Кэрил, что в целях более надежной работы ее личной энграммы во время сна будет отключаться связь с глобальной информационной системой «КонСенс» — контакт с внешними раздражителями прервется. Это нужно для того, чтобы, как и в естественно работающем мозгу, ничто не мешало модулирующему действию нейромедиаторов во время сна. Хацис сама согласилась на такой вариант работы ее энграммы. Поэтому чем глубже засыпала Кэрил, тем более напряженными и эмоциональными становились ее сны.

Когда она проснулась, то поняла, что почти не отдохнула. Некоторое время понадобилось для окончательной синхронизации различных модулей, отвечающих за личность Хацис в целом. Впрочем, и живой мозг без всяких энграмм переходит из состояния глубокого сна в состояние бодрствования не сразу.

Кэрил посмотрела на хронометр и невольно застонала.

Она проспала три часа по местному времени, и всего час — по земному.

Компьютер сообщил Хацис, что Сивио просил связаться с ним, как только она проснется. Искусственный адреналин быстро смыл остатки виртуального сна, и женщина на мгновение ощутила самое настоящее волнение, смешанное с чувством собственной уязвимости.

Очевидно, что-то случилось, подумала Хацис, включая канал связи.

— Джеми, в чем дело?

— Извини, что разбудил тебя. У нас новости.

Кэрил живо представила себе, как веретена, словно волшебные цветки, раскрываются, выплескивая наружу свое содержимое… весь их массив начинает функционировать, словно громадная межзвездная антенна, зовущая кого-то из глубин Вселенной… одна из орбитальных башен падает вниз на поверхность планеты и разрезает ее надвое, словно нож для резки сыра…

— Что-то с «прядильщиками»?

— Нет, с Питером.

Ее страх сменился удивлением.

— Полагаю, ты передал ему мой приказ сохранять радиомолчание?

— Конечно, и он все исполнил. Просто… Холодок пробежал по спине Кэрил.

— Что же он натворил на этот раз? — резко спросила она.

— Питер воспользовался секретным кодом доступа к автопилоту челнока, и сейчас он на пути к одной из орбитальных башен.

Сивио замолчал, ожидая ответа Кэрил. Не дождавшись, добавил:

— Я говорил ему, чтобы он непременно связался с тобой, но Эландер не стал медлить. Что я мог поделать?

Спокойствие в голосе далось Кэрил очень тяжело:

— Ничего. Я разберусь с ним сама.

Еще никогда в истории человечества высказывание выдающегося русского авиаконструктора Игоря Сикорского — «Талант — это искра, двигающая человечество вперед», — не было так далеко от истины, как в XXI веке.

Отдельные периоды предыдущего, XX века, необузданного и полного социальных катаклизмов, демонстрировали бурный технологический рост цивилизации, пока человечество в своем развитии не нашло новый, более плавный и предсказуемый ритм, в значительной степени лишенный деструктивного начала.

Люди, отвечавшие за работу ведущих мировых правительств, а также крупнейшие корпорации, научились принимать решения с помощью нейросетей и изощренного программного обеспечения. Прогресс сделался более предсказуемым. Постепенно ведущее влияние на мировые дела приобрели команды технарей, стоящие за спиной разнообразных электронных советчиков; именно команды, а не интеллектуалы-одиночки. Для гениев просто не осталось ни места, ни адекватных задач на нашей перенаселенной планете. Немногие оплакивали такой поворот дел — и меньше всего «социальные инженеры», они же предсказатели будущего. Лозунг «ум — хорошо, а два лучше» еще никогда не получал возможности так хорошо проверить себя на практике.

Конечно, случались и жестокие войны, вслед за которыми гуманисты в большей степени подтверждали низменную суть человека, чем способствовали компенсации полученных убытков. И все же надежда на благополучное будущее не умирала. Хотя третье десятилетие XXI века началось не лучше, чем предыдущее, к его концу воцарилось относительное спокойствие. Возможно, это случилось потому, что лидеры ведущих мировых держав в конце концов обрели здравый смысл — а может, и потому, что удалось очистить от «жучков» все программное обеспечение. В любом случае к 2040 году Организация Объединенных Наций в своих обращениях к общественности чаще вела речь о судьбах биологических видов, а не перемывала косточки странам-изгоям.

Все поняли, что среду обитания человека не удастся изменить простым желанием. Стало ясно, что будущим поколениям придется страдать главным образом из-за невоздержанности предыдущих. То, что человечество выживет, сомнения не вызывало, но все предпочитали житье во дворце обитанию в сарае. Появились долгосрочные планы решения основных задач, один из которых предполагал поиск альтернативных мест обитания.

Сам по себе этот поиск не являлся большой проблемой. Огромные интерферометры к тому моменту уже обнаружили наличие кислорода и воды на многих мирах вне пределов Солнечной системы. Список планет, предполагаемых к дальнейшему освоению, уже перевалил за тысячу и включал в себя объекты, находящиеся в радиусе ста световых лет от Солнца. Появилось мнение, что благоденствие наступит очень быстро — за счет того, что скоро по сходной цене удастся посетить и рассмотреть поближе эти новые миры. Некоторые считали, что к межзвездным исследованиям следует приступать как можно раньше. С усовершенствованием технологий продолжительность жизни человека увеличилась почти до двухсот лет, что делало реальным полет к близким звездам. Возникло ощущение, что такие путешествия начнутся уже через пару десятков лет. Была основана программа ОЗИ-ПРО по исследованию околоземного пространства и назначена дата первого старта — 1 января 2050 года…

Однако оставалась нерешенной одна серьезная проблема: живой человек не мог быть отправлен в такую экспедицию. Даже с учетом использования значительных земных ресурсов — дешевой ядерной энергии и нанотехнологий, ежегодно открывавших новые горизонты для своего применения, — как решиться послать тысячи людей в столь опасное путешествие в черную бездну пространства на целые века? Даже если не брать в расчет колоссальные затраты, как быть с огромной тратой времени… и кто поручится за физическое и психическое благополучие исследователей на многие годы вперед? Поэтому вместо живых людей в первой звездной экспедиции было решено представить землян их максимально качественными копиями — но не несущими в себе жизни в естественной, земной форме.

Вначале определили, что в кабинах пилотов займет место усовершенствованный искусственный интеллект, но оказалось, что проще создать корабль, чем надежный разум. Несмотря на значительные затраты по строительству орбитальных производственных комплексов, мощные источники энергии, защитные магнитные покрытия и другие технические возможности, создатели искусственного интеллекта зашли в тупик, так и не сумев создать прототип даже в единственном экземпляре (не говоря уже о тысячах), что могло бы гарантировать успех миссии. ОЗИ-ПРО не могла позволить себе выбросить на ветер триллионы долларов на космические корабли, которые погибнут в пути, или, что еще хуже, отправятся невесть куда без всякого ведома начальства. При вкладе в предприятие пяти процентов земного валового продукта руководителям хотелось иметь хоть какие-то гарантии возврата затраченных средств. Поэтому вскоре пришлось пойти по другому пути.

К 2048 году стало ясно, что только один вариант в состоянии обеспечить определенную надежность проекта, и заключается он в посылке к звездам электронных факсимильных копий земных людей из плоти и крови.

Однако исследователям еще не удавалось создать электронную копию реально работающего мозга, разве что они освоили стимуляцию одного нейрона другим, хотя в теории многое, совсем недавно считавшееся загадкой, уже было расшифровано. Оказалось, что мозговые процессы можно достаточно надежно моделировать, как и влияние на них эмоций и других факторов, реально существующих в живом организме. Однако у такой кастрированной модели отказывалась работать память, а ее непрямая регистрация оказалась сложным делом. Оставался единственный способ воспроизведения работы памяти: воспользоваться ее живой матрицей через многодневные интервью человека-«оригинала» с непрерывной физической регистрацией возникающих образов. Эмоции было решено «подвесить» позднее, на этапе тонкой настройки всей системы, чтобы сохранить ситуационный, живой характер воспоминаний; никто, впрочем, не надеялся, что вся конструкция не будет иметь изъянов. В итоге получалась неактивированная память, состоящая из миллионов отдельных фрагментов-образов, которые позже можно было перенести на электронный носитель.