Эландер смотрел на Хацис, не отрываясь: она снова буквально читала его мысли. Он ведь ни разу не сказал ей о том, что «подарки» сами выбрали посредником его, Питера Эландера. Он намеренно собирался сообщить Кэрил об этом только в момент передачи магнитных дисков.

— Очень странно. Откуда тебе это известно, Кэрил?

— Мы выгрузили все содержимое твоей памяти уже в первый день твоего пребывания здесь. — Голос Хацис прозвучал совершенно бесстрастно, словно она сообщила нечто само собой разумеющееся. — Как только ты покинул свой прорезатель. У нас есть тот кусок информации об «Арахне» и других дарах, который находился в твоей черепной коробке.

Питер почувствовал, что краснеет.

Конечно, он подозревал нечто в этом роде, но все же не до такой степени… Абсолютная беспардонность, возведенная в ранг нормы, поразила и озадачила его.

— Тогда зачем вы тратили свое и мое время на ненужные объяснения?

— Нам показалось, что оставить тебя в неведении будет лучшим выходом для всех. Мой центральный компонент решил, что общение с тобой в любом случае полезно, не говоря уже о завоевании твоего доверия. Сам понимаешь, к тому, что находилось в записи на борту прорезателя, у нас не было прямого доступа. Правда, мы не планировали специальных мер, чтобы быстрее заполучить диски. Для нас это пара пустяков.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы мы не поторопились с атакой, а повели себя осторожнее, то нашли бы способ сделать из тебя марионетку, разговаривающую с «подарками» фактически от нашего имени… Может быть, нам удалось бы поводить за нос и их тоже…

Питер смотрел на нее, не переставая удивляться ее спокойной наглости.

— А мне показалось, что в этой так называемой Винкуле все свободны в своем выборе.

— Так и есть.

— Тогда как понимать твои слова? Пленить меня, сделать марионеткой, захватить корабль…

— Ты — особый случай, Питер. — Она подняла руки, словно защищаясь от обвинений в лицемерии. — Я же не сказала, что согласна с их точкой зрения, Питер. И кроме того…

Она вдруг замолчала, очевидно, подбирая слова.

— Что еще?

— Ты не обладаешь теми же правами, что и члены Винкулы. Ведь ты… ты не являешься человеком в строгом смысле слова.

— Это почему же?

— Ты — энграмма, и притом частично неработоспособная, если уж на то пошло.

Питер отвернулся, не в силах больше смотреть ей в глаза.

Он с трудом представлял себе масштабы той лжи, которая была заготовлена специально для таких, как он. Конечно, при подобном положении вещей всякие речи по поводу необходимости соблюдения его прав как личности выглядели смешными. И очень глупыми. Они забудут о нем сразу же, как только выдернут его из розетки…

Питер почувствовал себя забытым всеми и брошенным на произвол судьбы. Правда, и последнее звучало не менее абсурдно. Просто эти люди ему ничего не должны. Для них он никто — не более чем микросхема или даже пустое место.

Интересно — Кэрил и сейчас подключена к его мозгам и пытается откопать в них что-нибудь такое, что может быть источником особых неудобств для Винкулы?

И еще одна, более неприятная для него мысль: неужели он на самом деле не более чем чья-то плохая копия?

Если не для нас…

— «Арахна», — хрипло произнес Питер. — Мне необходимо еще раз отправить сообщение на «Типлер». Наверное, они не смогли принять наш предыдущий сигнал…

— Вероятность подобного крайне низка, — заметил электронный мозг прорезателя. — Тем не менее сообщение будет отправлено.

Если этот высокоинтеллектуальный консультант даже и уловил что-либо из разговора Питера с Кэрил, то все равно оставил услышанное без комментариев.

Эландер молча рассматривал экран монитора, пока продолжались волны вибрации — показатель того, что посылается его очередная депеша на Адрастею.

Может быть, именно так чувствовала себя Клео Сэмсон, когда он начал стирать ее энграмму? Нет, она действовала под влиянием импульсов, находящихся вне ее собственного контроля, приказов, которые были вживлены помимо воли и желания. Он же, Питер, всегда ощущал себя самим собой — не больше, но и не меньше. Как цельная личность, пусть иногда и не очень надежная. Он человек в той же степени, как и Кэрил Хацис, и все другие, не так ли?..

— А почему ты решила предупредить меня? Кэрил оставила его вопрос без ответа.

— Если я не имею права считать себя человеком, — сказал Питер, на этот раз уже более громко и глядя ей прямо в глаза, — тогда зачем ты предупредила меня? Пусть бы они разделались со мной, микросхему никому не жалко, правда ведь?

Хацис спокойно выдержала его взгляд.

— Если честно, Питер, ты просто мне симпатичен. Не моему центральному компоненту, а лично мне как части целого. Я когда-то очень давно встречалась со своими энграммами, и они показались мне вполне удобоваримыми копиями. Их единственным недостатком являлось то, что они были созданы сотню лет назад на базе технологий, которые теперь безнадежно устарели. Но в этом нет их вины. В то время не нашлось альтернативы.

Очевидно, Кэрил увидела, как изменилось лицо Питера, потому что замолчала, а через некоторое время добавила:

— Не все экспедиции закончились провалом. Через много лет мы восстановили связь с некоторыми из них — в основном с теми, что работали поближе. Конечно, чтобы получить информацию, мы некоторое время поддерживали связь… Но только для этой цели — и не более того…

Хацис не стала давать дальнейших объяснений, но Питер и так уже все понял.

Только чтобы получить информацию…

…Вот чем он стал для них: электронным блоком, способом достижения их собственных целей. Питер уже был такой марионеткой для «подарков», для многих из команды «Типлера»… Для кого еще? Ему опротивела незавидная роль исполнителя прихотей других, суррогатного исследователя, которого посылают черт знает куда, нещадно обманывают во всем, да еще культивируют в нем чувство собственной неполноценности.

Решение пришло к Эландеру сразу и стало его личным выбором, независимым от чужой воли. Питер испытал чувство глубокого удовлетворения от осознания собственного самостоятельного «я»:

— «Арахна», я хочу вернуться на Эпсилон Водолея.

— Что?..

Кэрил явно встревожилась, услышав, как электронный мозг прорезателя сообщил о немедленной готовности выполнить полученный приказ.

— Прямо сейчас?

— Именно так.

— А как же я?

— Ты полетишь со мной.

— Но…

У Кэрил сделалось такое выражение лица, словно она приготовилась к смерти.

— Все в порядке, Кэрил. Мы обязательно вернемся. А ты станешь живым свидетелем того, что приготовили нам «подарки».

— Или заложницей, — холодно заметила она.

— Я бы не стал говорить так грубо. Хотя в конце концов мне может понадобиться посредник для новых переговоров с Винкулой. И им вновь станешь ты. Я уверен, они скорее поверят тебе, нежели мне.

Совершенно неожиданно Кэрил громко рассмеялась.

— Мой авторитет среди администраторов Винкулы не очень высок. А Гезим считает меня не в своем уме. Разве что Матильда… Правда, я подозреваю, что в деле с Сэлом она помогала мне только ради спортивного интереса.

Питеру был не очень понятен смысл ее слов. Он собирался сказать Хацис об этом, но она опередила его:

— Извини. Я начинаю чувствовать себя не очень уютно, потому что не привыкла действовать как самостоятельное живое существо вне сети компонентов.

— Но ведь ты сама оригинал Кэрил!

— Все равно я лишь один из компонентов Системы, которая намного больше, чем ты это можешь представить себе, Питер.

Немного подумав, она добавила:

— Как бы ты себя чувствовал, если бы тебя внезапно разрезали на куски?

Эландеру было очень непросто представить себе, что в такой момент может ощущать Кэрил. Он еще не забыл ее не слишком лестную характеристику энграмм как «удобоваримой копии», поэтому слова сочувствия пока что не шли ему на ум.

Главный экран прорезателя был пуст, и это означало, что они еще в пути. Через приблизительно двое суток корабль будет на Адрастее. Питер не решил для себя, вернется ли он в пределы Солнечной системы — даже если ему и захочется.