Журналист опустил свои пожитки на землю и вздохнул.

– Совсем плохо, – пробормотал он. – Он – великая личность. С таким лицом и таким телом он мог бы пойти в Голливуд после отставки.

Джессика взглянула на журналиста:

– Вы слишком легко отказываетесь, сэр. Пошли, я сумею убедить его.

Коул дал согласие на интервью, но не был этим доволен. Когда репортер ушел, он нырнул в душ, оставив Джессику в компании с Люси.

– Что с ним? – спросила Люси, кивнув на его спальню.

– Думаю, он злится на меня, – ответила Джессика, снимая пиджак. – Я натравила на него этого журналиста.

– О, Коул по временам становится просто ослом! А этот репортер выглядел его самым заядлым болельщиком. Как мог Коул не согласиться?

– Коул не доверяет прессе. – Джессика прошлась по комнате. – И я не могу упрекать его.

Остаток дня Джессика провела в городе, делая покупки и пытаясь найти аргументы, чтобы убедить Коула, что она была права насчет интервью. Она возвратилась ранним вечером, шел снег. Из кабинета доносились голоса. Джессика прошла в холл, размышляя, кто бы это мог быть. Отец сидел за столом со стаканом в руке, а посредине комнаты стояла Люси, читая его новую пьесу. Джессика вышла, оставаясь незамеченной, немного разочарованная тем, что отец, хотя и был пока трезв, все-таки пил.

В окнах дома для гостей не было света, исчезла и машина Коула. Сердце ее упало. Где он? Она хотела поговорить с ним и выяснить их отношения, но у него такая горячая голова, что его, возможно, не будет дома до полуночи, а он ведь так быстро ездит по этим скользким дорогам.

Как никто другой, Джессика хотела, чтобы у Коула было все в порядке. Она хотела сказать ему, что любит его, несмотря на его характер, его неудачи и его долгое отсутствие. Но как она начнет этот разговор, если он так сердит на нее.

Джессика вздохнула и засунула руки в карманы пальто. Она чувствовала, что должна поговорить с кем-нибудь, но Коула не было дома, а это значило, что Козимо тоже не может появиться. Джессика решила пойти в часовню. Может быть, размышления о высоком успокоят ее нервы.

Джессика тихо вошла в маленькое строение. Она не была католичкой и не соблюдала обрядов, которые совершала Мария, входя в святилище, но часовня давала ей необходимое успокоение.

Джессика села на первый ряд и посмотрела на окно из цветных стекол, выглядевшее теперь, как черный прямоугольник. Потом ее взгляд перешел на образ страдающего Христа. Она смотрела на прекрасную деревянную статую, а мысли ее были далеко отсюда. Наконец она посмотрела на раку, где лежала одежда и четки Николе Каванетти. И тут Джессика вскочила в тревоге. Одеяние исчезло.

Кто его взял? Почему ему понадобилось переодеваться? Может, он решил снова попытаться забрать из дома своего отца? Он так расстроен, что может совершить что-нибудь несуразное. Она знала, что должна остановить его.

Джессика выбежала из часовни и бросилась по тропинке. Тут она увидела следы на снегу, что подтверждало ее предположение о похищении. Однако следы не вели к дому Каванетти, а шли в обход гостевого дома к винограднику. Джессика шла по следам, не думая о собственной безопасности. Ведь преступник был задержан в больше нечего было бояться.

Через некоторое время она дошла до виноградника и увидела одетую в рясу фигуру, переходящую мост. Почему Коул идет к болоту? Джессика ускорила шаги и пошла дальше по мокрому снегу, не спуская глаз с фигуры впереди нее.

Она перешла тропинку для бега трусцой и пошла по другой, едва заметной, исчезающей в темноте. Отец никогда не разрешал ей играть на болоте, когда она была ребенком, из-за таившихся там опасностей. Но сейчас светила луна, и она могла видеть, куда ступает. Джессика осторожно прокладывала себе путь сквозь рощицу хрупких ольховых деревьев и кустарника. Сучья цеплялись за ее пальто, и на нее сыпались капли влаги с ветвей. Воздух здесь был тяжелым и плотным, чувствовался запах разлагающихся листьев и сырой земли.

Фигура была всего в нескольких футах перед ней. Джессика увидела, как она повернула к пруду. Хотя это почти определенно был Коул, она решила, оставаясь незамеченной, доиграть эту забавную пьесу до конца. Она бесшумно стояла позади толстой ветлы и наблюдала.

– О, Боже! – услышала она его мольбу. Затем он стал ходить взад и вперед по берегу пруда, ругаясь и вздыхая, он был крайне возбужден. Джессика поняла, что этот голос не принадлежит Коулу, ее обуял страх. Но если это не он, то кого же она преследовала?

Неожиданно фигура перестала вышагивать. Потому что увидел ее? Джессика примерзла к месту, не смея двинуться или вздохнуть. Теперь мужчина вошел в кустарник и вытащил оттуда толстый кривой сук. Он притащил его на край болота и начал что-то толкать в воде.

Джессика стала обходить большой пень, чтобы лучше видеть, и неосторожно ступила в лужу. Ее нога провалилась, сломав гнилой корень, раздался треск, нарушивший тишину ночи.

Фигура резко повернулась, держа сук. Их взгляды встретились, тут Джессика вытащила ногу и бросилась прочь по скользкой и извилистой тропинке. Она слышала, как кто-то преследует ее. Она изнемогала, но страх заставлял ее бежать быстрее. Но не так быстро, как было необходимо. Она не успела добежать до реки, как кто-то догнал ее и повалил на землю.

Джессика бешено боролась, стараясь освободиться от ухвативших ее рук и придавившего ее колена. Она извивалась, но мужчина сильнее прижимал ее, тяжело дыша. Он выглядел так, будто решал, что с ней делать. Джессика не могла видеть его лица, скрытого капюшоном, но узнала одеколон, запах которого распространился около них.

– Френк! – прохрипела она.

– Ты следила за мной? – прорычал он, – Ты всегда совала свой нос в дела Каванетти. – Он придавил ее еще сильнее, и Джессика поморщилась от боли.

– Я думала, что это был...

– Я не хотел убивать ее, но кто в это поверит? Я должен что-то сделать.

Джессика смотрела на него в изумлении. Френк кого-то убил.? Она не могла поверить в это. Но тут она вспомнила о туфле Шон, найденной на болоте. Значит, Френк убил Шон и утопил ее тело в болоте? Если так, то ясно, что он сделает теперь с ней.

– Френк, я ничего не видела...

– Заткнись, дай мне подумать! – Он встал, выкрутив ей руки, причиняя тем самым жгучую боль.

– Мне больно, Френк, – прохрипела она, когда он толкнул ее вперед. Она не могла поверить, что он действительно причинит ей вред. Но он продолжал сильно сжимать ее руки и казался потерявшим контроль над собой.

Френк перевел ее через мост, и они пошли к скалам, ругаясь, когда она оступалась или пыталась образумить его. Наконец они достигли леса на вершине Мосс-Клиффа. Тут она всерьез испугалась. У Френка созрел план в отношении нее – сбросить Джессику на скалы! Она уперлась каблуками.

– Кончай это, Джессика! – приказал он, дергая ее за руку.

Она заставила себя не закричать от боли, пытаясь сосредоточиться на том, как ей освободиться.

Она должна как-то вырваться, потому что помочь ей здесь никто не мог, место было пустынное. Джессика подавила в себе крик. Крик тоже не поможет. Она должна оставаться с ясной головой и думать.

Френк притащил ее к груде камней у входа в пещеру. Френк стал опускаться первым, держа ее поперек туловища, поскольку она пыталась сопротивляться.

– Я сброшу тебя с этих ступеней, Джессика, если ты попытаешься вырваться. – Он сжал ее руку. Она удивилась – рука была сильной, несмотря на такие тонкие пальцы.

– Френк, отпусти меня! Я не опасна для тебя.

– Конечно, как пасхальный кролик. – Его нервный смех эхом отозвался в пещере.

Достигнув дна, Френк побрел в темноте, а Джессика упала на четвереньки на влажный и холодный песок. Френк пнул ее по животу и придавил коленом, чтобы она не двигалась. Джессика взглянула на него, в то время как ее щека была прижата к холодному песку.

– Не делай мне больно, Френк.

– Не знаю, что с тобой делать, – возразил он. – Но я знаю, что должен сделать. Я должен получить по счету.