Ядро армии — тяжелая пехота, конница и обоз — двигалось по степи плотной компактной массой, оставляя за собой широкую полосу голой земли; трава здесь была выбита до корней, и вряд ли на этом утоптанном тракте что-то могло вырасти до будущей весны. Впереди и сзади войска, с обеих сторон войска шли легковооруженные — лучники, пращники, метатели дротиков, разведчики; на легконогих поджарых лошадях проносились отряды конных стрелков. Мерцали на солнце отблески сигнальных зеркал, гремели, передавая команды, барабаны, звенело оружие, заливисто ржали лошади.

Войско Тедрика, короля Ломарры и Сарлона, шло на Тарк.

Скайр, лорд Сарлонский, поднял голову и огляделся. Горы громоздились со всех сторон — высокие, мрачные, неприступные, поросшие у подножий редким хвойным леском. Горы Девосса, которые никому не удавалось пересечь; говорили, что на далеком севере они спускаются к безбрежным ледяным пустыням, где нет ничего живого.

Скайр повернулся назад, пытаясь оценить уже пройденный путь. Его отряды растянулись длинной неровной цепочкой по дну ущелья, извилистого, но довольно широкого. В этот поход он не взял ни бронированных всадников, ни пехотинцев с длинными копьями — здесь такое оружие не годилось. Добрый лук да полные стрел колчаны — вот что требовалось для войны в горах. И короткий клинок, когда дело дойдет до рукопашной. Поэтому в войске, вышедшем месяц назад из Фатха, были только стрелки и меченосцы, крепкие парни, привыкшие к горам, уроженцы Северного Ампассера — из тех районов, где темноволосые сарлонцы смешались с более светлыми ломарианами, пришельцами из Верхней Марки.

Дорога к медным и серебряным копям, цели Скайрова похода, оказалась довольно приличной… Скалистые стены ущелья были прочными, блестящими, словно их только вчера вытесал топор Ллосира, Повелителя земли и небес; это гарантировало от камнепадов и лавин, которые могли спустить по склонам варвары. Это было их главным оружием, основной защитой от завоевателей — конечно, там, где позволяла местность. Но в девосских горах путник рано или поздно оказывался в теснине — в узком ущелье или на горной тропе шириной в ярд, вьющейся вдоль почти отвесного склона. И тогда на него градом сыпались камни и стрелы с кремневыми наконечниками.

Пришельцы с юга шагали вдоль бурной речки, что текла по дну ущелья, держась подальше от скал. Сейчас опасность им не грозила — дальнобойные луки ломариан доставали врага на расстоянии четырехсот ярдов, и варвары уже хорошо познакомились с ними, когда два дня назад попробовали перегородить дорогу войску. Тем не менее, стрелки держали оружие наготове, пристально вглядываясь в каждый утес, в каждый камень, за которыми могла притаиться засада.

Особой заботой Скайра были лошади, которых поместили в самую середину небольшой армии. Эти невысокие выносливые горные лошадки везли четыре сотни увесистых бочонков с зельем Ллосира. Страшная штука! С молодых лет лорд Сарлонский доверял только мечу, копью да стреле и с подозрением относился к новшествам в военном деле, но от последнего испытания адской смеси, хранившейся в бочонках, у него до сих пор звенело в ушах. Да, наступали иные времена, и скоро даже панцирь из божественного металла не защитит доброго воина от горсти ничтожного черного порошка! Впрочем, сейчас Скайр был весьма доволен, что прихватил его с собой: ущелье впереди сужалось, и теснину от края до края перегораживала гигантская груда камней.

Он снял шлем и вытер внезапно вспотевший лоб. Камня здесь хватало! Под этими обломками можно было без труда похоронить весь его пятитысячный отряд отборных лучников, и еще осталось бы сотня-другая глыб, чтобы размазать в кровавую кашу лошадей. Наверху этой преграды тридцатифутовой высоты мелькали фигурки в косматых шкурах; их было много, очень много. Скайр заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. В ответ раздались команды капитанов, и через секунду воздух наполнило басовитое гудение стрел.

Фигурки попрятались; Скайр видел, как несколько человек упало, и с дюжину корчившихся в предсмертной судороге тел скатилось вниз по склону. Но этот первый успех не значил ничего. Как только отряды пришельцев начнут форсировать крутой откос, на головы им скатится лавина; лорд Сарлонский уже заметил подозрительное шевеление нескольких больших валунов на самом гребне.

Ну, во имя Ллосира, его печени и сердца! Приказав продолжать обстрел, Скайр послал сотню дюжих ратников к подножию стены. Каждый тащил бочонок и квадратный кожаный щит — вполне достаточное укрытие от метательных снарядов варваров. Быстро преодолев сотню ярдов, люди начали копошиться среди камней, спеша избавиться от своего смертоносного груза. Дикари не предпринимали ничего; не то боялись высунуть нос под непрекращающимся ливнем стрел, не то даже не сообразили, чем занимаются воины внизу. Во всяком случае, они не собирались обрушивать лавину камней на маленький отряд, поджидая более крупную добычу.

Скайровы бойцы закончили возиться с бочонками и, забросив за спины щиты, большими прыжками удалялись от перегородившего ущелье вала. Сарлонский лорд поднял руки, затем резко опустил их вниз. По этому сигналу его войска начали поспешное отступление; теперь справа и слева от Скайра тянулась только редкая цепочка лучников.

Торжествующий хриплый вой из тысяч глоток раздался за каменным барьером. Для этих дикарей ситуация была ясной. Пришельцы испугались! Поднесли выкуп — видимо, вино в бочонках; оставили своего лорда с охраной — несомненно, для переговоров; значит, еще не потеряли надежду выбраться живыми из ущелья. Теперь стоит поторговаться насчет дани, и дело наверняка не ограничится вином. Оружие из железа и бронзы, украшения, доброе сукно, золото… Сколько добра можно взять за жизни пятидесяти сотен воинов!

Полсотни лучников Скайра — лучшие стрелки! — разбились на пары. Один держал наготове стрелу с наконечником, обмотанным паклей — с нее капало горючее масло; второй разжигал факел. Сарлонский лорд, проверяя своих бойцов, покосился налево, потом — направо. Кажется, все запалили огонь… Выдернув меч, Скайр дважды взмахнул им; в ответ редкая стайка огненных пчел прожужжала в воздухе.

И скалы Девосса дрогнули, выбросив к небесам тучи осколков, клубы дыма да изуродованные человеческие тела! Повалившись ничком на землю, Скайр молился великому Ллосиру, когда каменный дождь забарабанил по его панцирю. И Ллосир уберег его хотя два десятка лучников погибли на месте. Пожалуй, то были самые крупные потери за все время этой горной войны.

— Мы прошли, Фрист, мы прошли! — Хирт, радостно хохоча, колотил Фристала по спине, пока они спускались с перевала. Его спутник, старший и более степенный, только поводил могучими плечами, пряча улыбку в густой бороде.

Да, они прошли! Вернее сказать, Скроб со своей чудовищной птицей, этим клаффом, провел их. Провел по горным кручам невероятной высоты, сквозь дикие скалистые ущелья, через неведомые перевалы; провел, минуя безжизненные и смертельно опасные ледники, оседлавшие горные пики, мимо осыпей, лавин и глубоких снегов; провел по долинам бурных речек и тайным тропам, проложенным непонятно кем и когда. Воистину, чародей этот Скроб, не хуже самого властителя Тедрика, запросто беседовавшего с богами!

Сейчас проводник, как и всегда, вышагивал впереди. Тощий, сухой, жилистый — настоящий горец; довольно рослый, хотя оба великана, и Фристал, и юный Хирт, были выше на целую голову. Их крохотная экспедиция двигалась в таком порядке все пять недель, и оба ломпорца беспрекословно повиновались Скробу. Ибо вскоре выяснилось, что в горах Срединного Ампассера старший — он, а не Фристал, доверенное лицо самого короля. Фактически, Фристал и Хирт исполняли при собственном проводнике роль охраны и двуногого вьючного транспорта. Горец тащил только лук с топориком да своего огромного клаффа, тогда как два молодых спутника были нагружены до ушей. Правда, справедливости ради стоило бы отметить, что клафф весил не меньше доброй овцы.