Тщательно изучив исторические материалы, Б. Лавренев пришел к выводу, что так называемая «ошибка» была в действительности сознательным вероломным актом британского правительства, направленным против России. Лавренев считал, что правящие классы Англии, верные империалистической традиции воевать чужими руками, стремились не только разбить Германию, но заодно ослабить и своих союзников — Россию и Францию, чтобы, выступив в решающий момент со свежими силами, урвать себе львиную долю добычи.
В предисловии к книге X. Вильсона «Морские операции в мировой войне 1914–1918 гг.», выпущенной в 1935 г., в переводе с английского, Государственным военным издательством, Н. Трайнин писал об инциденте в Средиземном море: «Ошибки Адмиралтейства так „странны“, действия британских крейсеров так нелепы и, наконец, заявления Крэдока (британский контр-адмирал. — Е. С.) в парламенте о том, что адмиралы Мильн и Трубридж выполняли приказы Адмиралтейства, — все это заставляет думать, что Адмиралтейство не было особенно против прорыва германских кораблей в турецкие воды».
Постоянный интерес Лавренева к военно-морской теме, выразившийся и в этой повести, ее антиимпериалистическая направленность, строгий документализм ее стиля характерны для произведений того отряда советской литературы, который группировался в те годы сначала вокруг журнала «ЛОКАФ» (Литературное объединение Красной Армии и Флота), а затем вокруг журнала «Знамя».
Повесть печатается по тексту Двухтомника 1958 г.
Обыкновенное дело.
Рассказ написан в Севастополе в 1934 г. Впервые напечатан в журнале «Звезда», 1934, № 10, под названием «Бранденбур». В сборники Б. Лавренева «Ветер с моря», «Советский писатель», 1941, и «Выстрел с Невы», Военмориздат, 1941,— включен под названием «По закону».
Гуманность, реалистическая точность письма, глубокий демократизм рассказа ставят его в один ряд с теми произведениями, которые продолжали лучшие традиции русской маринистской литературы, в частности Станюковича.
Печатается по тексту Двухтомника 1958 г.
Большая земля.
Повесть написана в Ленинграде в декабре 1934 — марте 1935 г. Впервые напечатана в журнале «Литературный современник», 1935, № 3, 4, 5.
В основу сюжета повести положены подлинные события в Арктике, за которыми в 1934 г. взволнованно следили не только в Советском Союзе, но и за рубежом.
В августе 1933 г. советский пароход «Челюскин» вышел из Мурманска с заданием пройти за одну навигацию во Владивосток. Экспедицию возглавил академик О. Ю. Шмидт. В октябре того же года «Челюскин» был скован в Беринговом проливе дрейфующими льдами, вынесен обратно в Чукотское море и в феврале 1934 г. раздавлен льдами.
Сто четыре человека — экипаж и пассажиры «Челюскина» (при высадке на лед погиб один человек), в том числе женщины и дети, в течение двух месяцев жили на льдине, проявляя необыкновенную выдержку и стойкость. Советским правительством была организована комиссия, во главе с В. В. Куйбышевым, по спасению потерпевших катастрофу. На помощь челюскинцам были посланы самолеты, ледоходы, отряды на оленьих и собачьих упряжках.
Благодаря отваге, мастерству, и упорству советских летчиков весь лагерь О. Ю. Шмидта был вывезен на Большую землю. Семь летчиков, особенно отличившихся при спасении челюскинцев (М. В. Водопьянов, И. В. Доронин, Н. П. Каманин, С. А. Леваневский, А. В. Ляпидевский, В. С. Молоков, М. Т. Слепнев), первыми в СССР были удостоены звания Героя Советского Союза.
Челюскинская эпопея приковала к себе внимание всего мира и стала демонстрацией товарищеской солидарности, отличных человеческих качеств и высокого гуманизма советских людей.
«Вполне естественно и закономерно, — писал рецензент повести „Большая земля“ Л. Радищев, — что именно Лавренев один из первых откликнулся на эту тему. Здесь наличествует тема, излюбленная писателем на протяжении всей его литературной работы, — тема героизма» («Литературный Ленинград», 26 августа 1935 г.).
В письмах к редактору Двухтомника 1958 г. Б. Лавренев отмечал, что «повесть писалась по горячим следам полетов Слепнева». Действительно, в сюжете повести есть подробности, взятые, в частности, из истории полетов М. Слепнева. В то время как остальные пилоты летали в лагерь О. Ю. Шмидта с территории Советского Союза (Водопьянов сделал колоссальный перелет из Хабаровска по побережью Тихого океана через Чукотский полуостров; Ляпидевский, первый из летчиков приземлившийся в лагере и вывезший оттуда женщин и детей, — с Чукотского полуострова; группа Каманина — с Камчатки), Леваневский, Слепнев и Ушаков, стремительно перерезав на самолетах, поездах и пароходах земной шар с востока на запад, на американских самолетах «Консолидэйтед Флейстер» совершили перелет из Северной Аляски на Чукотский полуостров, а затем в Ванкарем — базу, с которой держалась летная связь с лагерем Шмидта. Действительно, машина Слепнева после посадки на льдину подверглась серьезному ремонту в лагере. Больной О. Ю. Шмидт был вывезен со льдины в Ванкарем В. Молоковым, а из Ванкарема в госпиталь на Аляске — М. Слепневым. Американский механик Клайд Армстидт находился на борту самолета С. Леваневского.
Таким образом, в сюжете «Большой земли» использованы подробности, заимствованные из полетов различных участников летной эпопеи. Безусловно также, что многие детали сюжета и черты характера главного героя повести Мочалова взяты Лавреневым из биографии и дневника Н. Каманина, молодого командира звена самолетов «Р-5», под началом у которого был во время полетов один из лучших полярных летчиков В. Молоков.
Не ставя себе задачи точно воспроизвести исторические события, Б. Лавренев пытается воссоздать общую оптимистическую и героическую атмосферу времени, нарисовать героя современности, человека, воспитанного в духе самоотверженного, большого мужества и веры в свои силы.
Через всю повесть проходит мотив интернациональной солидарности трудящихся, а также противопоставление высоких и бескорыстных идеалов социалистического общества буржуазному эгоизму, своекорыстию и мещанской приниженности. Эти внутренние темы, столь свойственные Б. Лавреневу, делают его повесть во многом характерным явлением советской литературы 30-х годов.
В то же время нельзя не увидеть в этом произведении следов упрощенного подхода к изображению духовного мира людей. Стремясь показать обычность и обязательность подвига для советского человека, писатель облегчил своему герою многие трудности, лишил его индивидуального своеобразия. «В повести пробивается кое-где струя того самого „бодрячества“, — писал критик Л. Радищев, — которое у нас подвергается справедливому и злому осмеянию. Слишком много разговоров, пафосных монологов, бравых реплик…» («Литературный Ленинград», 26 августа 1935 г.).
Сам писатель также не был вполне удовлетворен произведением. В письме к редактору Двухтомника 1958 г. он писал: «Посылаю Вам три вещи, которые можно, в срочном порядке доработав, ввести, в книгу. Это „Мир в стеклышке“, „Белая гибель“ и „Большая земля“. С первыми двумя справиться нетрудно. „Большая“ же требует очень существенной перевспашки». Болезнь помешала автору осуществить эту «перевспашку», о чем с сожалением он пишет в другом письме: «Повесть явно требовала доработки… в ней много лобовых публицистических рацей, которые надо было превратить в литературу. По теперь уже нечего делать…»
Печатается по тексту Двухтомника 1958 г.
Е. Старикова
