Сидящий на руле Лёнька покамест держался молодцом, но общая усталость от нервного напряжения последних дней мало-помалу начинала угнетать и его. Словом, не в лучшей — далеко не в лучшей физической форме господа «магистральные» инспектора добрались до места проведения операции под кодовым названием «Ловля живца на живца». И по сути, сейчас им согревало душу лишь осознание того, что в течение ближайшего часа, так или иначе, все должно было закончиться.

Оно, конечно, в данном конкретном случае «иначе» совсем не хотелось. Вот только… Уж слишком хлипко было все в нынешнем плане — вернее, в отсутствие такового. На поверку все могло оборотиться совсем не так, как решальщики на пару с оперативником Шалимовым себе представили и спрогнозировали. И то сказать — кто, как не они, знает, что такое тетка Пруха? Тебе кажется: вот! Вот оно! Сейчас попрет… так попрет, что только успевай поворачиваться. Вот ты вышел на след злодея, вот ты идешь за ним… догоняешь… догоняешь… Уже совсем догнал, тебе осталось только протянуть руку, схватить его за плечо и сказать классическое: «Гражданин, пройдемте». И ты хватаешь его за плечо, он оборачивается: ай, Непруха! «Чур меня, чур! — кричишь ты в усатую бабью Непрухину харю. — Отвали, Непруха!» — «Э-э, накось выкуси, — отвечает подлая визгливо, — ты сам меня нашел. Теперь уж нам с тобой по пути…»

Проезжая мимо недавно восстановленного храма Святого преподобномученика Андрея Критского, Дмитрий вдруг вскинулся и, прижавшись лбом к стеклу, пристально всмотрелся куда-то в ночь и в дождь. После чего быстро достал мобилу и набрал номер Брюнета:

— …Алё, Витя… Ага, я… Мы? Почти на месте. А ты что поделываешь?.. Ах, телевизор! Коротаешь вечерок с семьей? Правильно… Я говорю: хорошее дело, богоугодное… Да-да, я помню. Сразу отзвонимся. Не переживай — у нас с Купчиной супротив бажановских козырей своя тузяра имеется… Всё, до следующего сеанса связи…

— Ты чего? — спросил Купцов, удивленный странными телодвижениями и столь же странным звонком напарника.

— Да мне вдруг показалось…

— Что?

— Что на стояночке возле церкви брюнетовская «таха» зачалена.

— Хм… Хочешь, можем уйти на круг и проверить?

— Да нет, не нужно. Он вроде как дома, — неуверенно отказался Петрухин. — К тому же возвращаться — плохая примета. Опять же — почитай, приехали. Стоп, Лёнька, здесь тормози, ближе не стоит.

Купцов послушно остановил «фердинанда» и тоскливо глянул в окошко:

— Вот так всегда. Один — в тепле, другой — в дожде.

— Фигня. Главное, чтоб в конечном итоге не в дерьме.

— Типун тебе! Сплюнь!

— Тьфу-тьфу-тьфу.

— Ладно, пошел я. — Купцов перегнулся в салон, подхватил пакет с купленным по дороге баночным пивом и выбрался из микроавтобуса — в ночь и в дождик. Окунувшись из комфортного печечного тепла в природную зыбь, он поежился, поднял воротник куртки и неспешно поплелся в направлении станции. Работать легенду «встречаю друга с электрички». «Друга» исполнял уже доказавший наличие актерских талантов Гена Шалимов. Встретив коего на платформе, Лёнька, как бы радуясь встрече, должен был незамедлительно угостить пивом и затяжной, аккурат до 23:15, дружеской беседой. Конечно, по такой погоде героическое распитие пенного напитка на открытой местности смотрелось не вполне натурально, вот только «перетакивать» было поздно. Поневоле приходилось играть сию пьесу строго по написанному — то бишь с листа…

Петрухин тем временем пересел на водительское место, газанул и, через сотню метров перевалив железнодорожные пути, припарковался на пристанционной площади-круге. В этот поздний час машин здесь, тем не менее, стояло с десяток, а потому «фердинанд» решальщиков на общем фоне не выглядел этаким бельмом на голубом глазу.

Дмитрий скосил глаза на часы — 22:34. Самое то! Всё успели и вовремя прибыли. Теперь остается… Нет, не будем, чтоб не сглазить. Как оно сложится — так и сложится. Главное — чтобы без кровяни. И снова — тьфу-тьфу-тьфу…

В 22:44 по стеклу «фердинанда» со стороны пассажирского сиденья громко постучали — не то монеткой, не то ключами. Петрухин вздрогнул от неожиданности, нервно поворотил голову и поперхнулся удивлением: возле машины стоял Георгий Михайлович Гладышев. Собственною, так сказать, персоною.

«Интересно: а этот-то откуда здесь нарисовался?»

Дмитрий натянул на лицо гримасу радушия и приглашающе махнул рукой: мол, давай заходи, гость непрошеный. Дважды просить Жору не пришлось — он рванул на себя ручку двери и забрался на пассажирское кресло, предварительно стряхнув с плаща и с шевелюры дождевые капли.

— Здорова!

— Поздорову, батюшка! — отшутился Петрухин, пожимая крепкую ладонь оперативника. — Каким ветром тебя надуло?

— Да вот гляжу: по платформе Леонид Николаевич разгуливает. Ну, думаю, значит, и вторая половинка этого «твикса» где-то поблизости обретается. И, как видишь, не ошибся.

— Экий ты, Жора… хм… прозорливый. И все-таки: чего ты тут делаешь?

— Точно такой вопрос я хотел задать вам.

— Лёнька своего приятеля с электрички встречает. Вот, попросил подвезти, — выдал слабоватого экспромта Петрухин.

— И всё?

— И всё, — равнодушно подтвердил Дмитрий и незаметно бросил взгляд на часы — 22:48. Через девять минут Шалимов и Гордей должны выгрузиться из электрички на платформу. И за это время нужно умудриться как-то отвязаться от не в тему объявившегося офицера Главка.

Между тем Гладышев посмотрел на Дмитрия дружелюбным, но настороженным взглядом и максимально невинно сказал:

— Понятно. А я уж решил, что вы на убийство полюбоваться приехали.

— К-какое убийство?

— Кирилла Гордеева. Знаком вам такой персонаж?

— Допустим, — в легком замешательстве кивнул Петрухин. — А при чем здесь убийство?

— Ну, наверное, притом что в течение суток его уже пытались убить. Дважды.

«Что за чертовщину он несет», — пронеслось в петрухинском мозгу.

Воспользовавшись ошеломленным молчанием коллеги, Гладышев продолжил:

— Борисыч! У нас мало времени. Поэтому предлагаю перестать валять дурака и делать вид, что ты не в курсе происходящего. Ситуация очень хреновая. И ваша «Магистраль» может замазаться по самое «не горюй». А оно вам надо?

— Жора. Но я и в самом деле не…

— Еще раз! — перебил Гладышев. — Я вызвался приехать сюда по собственной инициативе. Исключительно потому, что неплохо знаю тебя и Купцова. И знаю исключительно с хорошей стороны. По крайней мере — до сих пор знал. В противном случае — здесь бы уже стоял грузовик с ОМОНом, а вы с Леонидом Николаевичем лежали. Мордами в асфальт.

— Да ты можешь толком объяснить, что случилось?! — рассвирепел окончательно «потерявший нити и сути» Петрухин.

— Объясняю. Сегодня утром в своей квартире от острого алкогольного отравления скончался старший помощник капитана сухогруза «Академик Ульченко» Алексей Ларионов. Буквально накануне вернувшийся из длительного рейса. При этом на теле у него зафиксированы следы побоев.

— Печально, но у моряков такое случается. Синдром «схода на берег».

— Знаю, есть такой. Но в данном случае — не тот случАй. Результат анализа дорогущего виски «Johnnie Walker Blue label», которым злоупотребил склеивший ласты мореман, показал, что в бутылке содержится сильнодействующее ядовитое вещество.

— Оп-па! И чего сие значит?

— Екатерина Ларионова, супруга покойного, дала показания, что эту бутылку накануне привез ее земляк, он же — полюбовник Кирилл Гордеев. По оперативным данным, являющийся активным участником так называемого «тарасовского» ОПС.

— Погоди! Говоришь, Екатерина? А адрес, часом, не на Комендантском?

— Значит, все-таки в курсе? — нахмурился Гладышев.

— Мы в курсе другого курса. Ну-ну, продолжай!

— Ты, Дмитрий Борисович, того… не понукай, — вспыхнул опер. — Потому как, при нынешних раскладах, это, скорее, моя прерогатива.

— Жора! Друг сердечный! Я и слова-то такого, «рогатого», не знаю… Извини, ежели обидел. Ты просто мыслю свою сейчас заверши, а уж я за свое завсегда тебе отвечу.