И ему открылась потрясающая по силе эмоционального воздействия картина. За подписью: «Инспектор Петрухин страстно овладевает старшей сестрой Климовой на ее рабочем месте».

— Ну тогда я вообще ни хрена не понимаю! — обалдело прошептал Купцов и, осторожно прикрыв дверь, отправился обратно в палату.

— Ну что ж, Виктор, я рад, что между нами более не осталось обид и недомолвок.

— А уж как я-то этому рад, Олег.

— Думаю, план вполне реалистичен, и через месячишко-другой «Эдельвейс» полностью перейдет под наш совместный контроль.

— А Файзуллин? Если требуется какая-то практическая помощь…

— Нет, благодарю. Это — сугубо МОИ проблемы!

— Как скажешь.

— Осталось решить еще два момента. Во-первых, по «Эдельвейсу». Какой процент ты хотел бы получить?

— Поскольку этот бизнес для меня не является профильным, я вполне удовлетворюсь четвертью.

— Двадцать пять процентов — более чем разумная цифра. Я согласен. И второе — надо что-то решить по Бажанову. Я предлагаю…

— Не возражаю. Только постарайтесь это дело обставить под видом «деятельного раскаяния путем самоубийства». Демонстративно-показательная мокруха в данном случае нежелательна.

— Чего так?

— Нам в этой истории косвенно помогала парочка действующих копов. А также депутатские «квадриганы». Не хочется их ненароком засветить и подвести. А то, сам знаешь, начнется следствие, потянутся ниточки… Опять же — у ментов и без того «глухарей» хватает. Пускай накопившееся разгребают.

— Хорошо. Будь по-твоему…