— Какие еще мероприятия?

— Персонально я сгонял на кораблик, на пепелище так сказать. А Лёнька смотался в райотдел, с оперком дежурным перетер. Которому проверку по нашему детскому утреннику, он же — «вечерник», отписали.

— Так, и чего? — оживился Голубков. — Ну хорош в дверях отсвечивать! Присаживайтесь, докладывайте.

Решальщики заняли свои привычные места за столом для переговоров. А источающий со стороны гостевого дивана перегарное амбре Комаров, воспользовавшись заминкой, поменял прежнее сидячее положение на более комфортное полулежащее. Стало легче — но ненамного.

— Что касается кораблика, — первым взял слово Петрухин. — Эксперты установили, что вчера в нашу форточку залетела ручная аэрозольная граната РГ «Дрейф-2». Данное чудо взрывотехники состоит на вооружении внутренних войск МВД России и обладает следующими ТТХ: масса 0,25 кэгэ, объем аэрозольного облака…

— Ладно, шут с ними, с ТТХ. Что еще?

— Еще. В результате взрыва, как ты помнишь, случилось возгорание на общей, как теперь выяснилось, площади в восемь квадратных метров. В результате коего уничтожена часть драпировки стены, ковровая дорожка и несколько кресел.

— Я сейчас что? Должен, типа, обрыдаться?

— Нет, это необязательно. Просто владельцы ресторана собираются вчинить нам ущербный иск на сумму в сто семьдесят пять тысяч рублей с копейками.

— Это с какого перепуга?

— Ну они считают, что раз граната предназначалась нам, то и платить за нее… обратно нам.

— Да пошли они! Начнем с того, что безопасность должна была обеспечивать их собственная СБ. Вот пускай и раскошеливаются. За свои косяки.

— Логично. Примерно то же самое, только в несколько иных выражениях, я им и разъяснил.

— И что они?

— Сказали: будут подавать в суд.

— Пускай подают. Я такой встречный иск вкачу, что им легче будет кингстоны открыть. Что еще?

— По кораблю, в принципе, все, — после некоторой паузы сказал Петрухин.

Решив в последний момент приберечь одну весьма любопытную информашку на потом.

— Хм… Негусто. А у тебя, Леонид Николаевич? Что говорит оперок?

Купцов неопределенно пожал плечами:

— Оперок?.. В принципе, сказал то, чего и следовало ожидать. Через недельку-другую, скорее всего, оформит отказной материал по хулиганке.

— Хулиганство — это слово из трех букв на заборе! — побагровел Голубков. — А здесь чистой воды уголовщина! Я уже молчу за репутационные риски!

— Это, Виктор, сугубо на эмоциональном уровне, как ты выражаешься, «уголовщина». А вот с юридической точки зрения…

— Да засуньте себе эту точку зрения знаете куда?!! Оба два! — на красноречивом великорусском предложил президент промышленной корпорации. Которая, между прочим, уже несколько лет выступала учредителем именных стипендий для лучших студентов филологического факультета. — Да у меня на этом плавучем корыте «почетный гражданин»… хрен ему между… каким-то чудом инфарктия не схватил и кони не двинул! В дыму и в пламени!.. У святого отца после этих фейерверков бронхеральная астма обострилась! Вон, — Голубков сердито скосил глаза на модельный ряд выложенных на столе мобильных телефонов, — из епархии звонили, с обидами и предъявами!.. Опять же — бабу какую-то в давке с трапа в Неву уронили.

— Так ведь выловили!

— Вот тот-то и оно! Хорошо еще, что — сразу и руками. «Выловили». А не через пару часов — баграми!.. Кстати, Борисыч, не в службу, а в дружбу?

— Всегда готов! Хошь так, хошь эдак.

— В понедельник зайди в бухгалтерию, возьми у них… э-э-э… Ну пусть будет… штуку баксов.

— С удовольствием. А дадут?

— Скажешь — я распорядился. Разыщите с Леонидом Николаевичем этого парня.

— Которого?

— Того, что за бабой в Неву сиганул. Выдайте ему в качестве премии. Все ж таки доброе дело.

— Дело, безусловно, доброе, — подтвердил Петрухин. — Только, боюсь, разыскать благодетеля может статься затруднительно. Его, почитай, два года специально обученные люди ищут, а найти не могут.

— Не понял?!

— Парень этот — не кто иной, как Сеня Бешеный, бывший бригадир Симбы. Он в федеральном розыске висит, за вымогалово.

— Час от часу не легче!

Виктор Альбертович сперва в ярости стиснул зубы, а затем с нарастающим раздражением вопросил:

— А вы куда смотрели, инспекторы хреновы?!

— Смею напомнить, — деликатно отозвался Купцов, — что мы с Дмитрием Борисовичем с самого начала предлагали свои услуги по проверке и согласованию списков приглашенных гостей. Однако хотя и в вежливой форме, но были посланы. Так что подобного рода претензии можешь смело переадресовать своим замам и пиар-службе.

— Хорошо, с этими я в понедельник разберусь, — слегка приподсдулся Глава Всея Магистрали. — Главное, чтобы про эту… хмм… пикантную подробность не пронюхали журналюги.

— Я, конечно, не хочу прослыть человеком, приносящим дурные известия, — вкрадчиво зашел издалека Петрухин, — но за тему с Сеней Бешеным я узнал два часа назад по телефону именно от журналиста.

— Твою мать!

— Я протестую! Моя матушка в данном случае решительно не при делах.

— Тьфу на тебя! Я спрашиваю: кто он таков?

— А! Да так, давний знакомый. Криминальный корреспондент «МК в Питере».

— Хм… Борисыч, а ты не мог бы попросить этого своего давнего…

— Уже попросил.

— И?

— Пообещал, что скроет сей жареный факт от широкой общественности.

— А ему как, можно верить?

— Думаю, да. Хоть Вадька и профессиональный жур, но при этом, как ни странно, вполне приличный человек.

— Слава те господи! — с явным облегчением выдохнул Виктор Альбертович. — Вот за это, Борисыч, огромное мерси!

— А мне-то за что?

— Согласен. В таком разе ты все равно возьми в бухгалтерии штуку и зашли ее корреспонденту. В качестве… э-э-э-э… Короче, сам придумай, как это дело лучше обставить.

— Если возьмет, значит, все-таки «не вполне приличный», — заметил щепетильный Купцов.

— Николаич! Вот только не хватало нам сейчас твоих моральных кодексов! Строителей коммунизма! — рассердился Брюнет. — Все вокруг, блин, в благородном и в белом! Один только Витя Голубков — в полном говнище и в романтической аэрозольной дымке!.. Думаешь, я не понимаю, почему районный оперок про отказной материал заикнулся?

— А чего тут понимать? Нет достаточных оснований.

— Вот как раз оснований — хоть жопой ешь! Просто он тоже подзаработать рассчитывает. Вот только тут одной штукой не обойдешься. Тут, минимум, десять — вынь да положь! А за что? За то, чтобы он свою задницу от стула оторвал?

— Виктор, по-моему, ты сейчас утрируешь…

— Ах, это я, значит, утрирую? Зашибись!.. Хулиганство они там, вишь ли, разглядели! А вот если бы байкеры эти, этой самой гранаткой, аккурат в башню кому из нас засандалили?! Да вот хошь бы и тебе? Кино про «Зеленый фургон» смотрел?

— Кхе… А ведь в нашей ситуации это было бы лучше, — прошамкал сквозь похмельную полудрему Комаров.

— Чего лучше?! — оторопело вытаращился на него Брюнет.

— Я говорю, что, если бы, значит, имело место нанесение физических увечий, — пояснил Иван Иваныч, — тогда бы они по-любому возбудились.

— Похоже, тебе уже того? Попадали? В лоб гранаткой? — скривился Голубков. — Ладно, я сам позвоню Пономаренке, нехай отрабатывает. А то, как водку на халяву жрать, так… — Шеф досадливо махнул рукой и, устав расхаживать по кабинету, грузно опустился в кресло.

После чего поинтересовался — полугрозно-полуустало:

— Что собираетесь предпринять?

— А может, территориалы не так уж и неправы? — запустил пробный шар Купцов. — Что, если и в самом деле кто-то просто пошутил? Достали ребятки по случаю аэрозольную гранату, вот и решили… испробовать.

— За такие «шуточки» еще совсем недавно людей в бетон закатывали, — рявкнул Брюнет. — Живьем!

От подобных подробностей экс-милицонера старой формации Комарова болезненно передернуло — он нервно утер обшлагом пот со лба и треморными пальцами потянулся за минералкой. Потому как — разузнай ненароком Брюнет про то, какую «шутку» в минувшую среду отмочил начальник его СБ, оргвыводы могли последовать если и не «бетонные», то где-то очень близко к тому.