— Я люблю тебя, Мэл! — с этими словами Жан сделал шаг вперед.

— Криндис, подержи её! — эйл Барн торопливо передал меня одному из своих подручных и тоже схватился за свою шпагу. На мое счастье, палач не решился лишить жизни наследницу Найры — ведь без меня ему пришлось бы распрощаться с видами на графский трон!

Жан молниеносно бросился на врага, но Борис, как оказалось, тоже недурно владел шпагой.

И когда только успел научиться? Наверное, весь этот месяц тренировался!

Я наблюдала за поединком, замерев от страха. Впрочем, все остальные зрители тоже понимали, что от его исхода зависит их судьба. Над поляной повисло напряженное молчание, нарушаемое только звоном шпаг да тяжелым дыханием соперников.

Наконец эйл Барн изловчился и, сделав обманное движение, сумел нанести серьезную рану своему противнику. Белая рубашка Жана вмиг окрасилась кровью. Я отчаянно закричала и вырвалась из рук Криндиса, который, воодушевленный успехом своего господина, на миг потерял бдительность.

Элджан покачнулся, и Борис, торжествуя, собрался нанести заключительный удар — но в этот миг молодой лорд, собрав последние силы, пронзил своей шпагой его грудь. Палач грузно рухнул на землю, а в следующее мгновение за ним последовал и Жан.

Вихрем пробежав через поляну, я перепрыгнула мертвое тело эйл Барна и склонилась над возлюбленным. Кольцо, подаренное Федей, по-прежнему было у меня на руке, и сейчас я сосредоточила все свое внимание на том, чтобы помочь Элджану, из груди которого толчками выливалась кровь, такая же алая, как камень в волшебном перстне.

— Любимый, пожалуйста, не умирай! Прошу тебя, не оставляй меня! Зачем мне Найра, зачем мне весь этот мир, если здесь не будет тебя?…

В этот миг для меня ничего вокруг не существовало — ни Румиса, со слезами обнимающего чудом спасшегося брата, ни сообщников эйл Барна, жалобно умолявших не наказывать их слишком строго… Наверное, даже если бы на поляне вдруг приземлился дракон, я бы и его не заметила!

Наконец вытекавшая из раны кровь остановилась, и на лицо молодого человека медленно вернулись краски. Жан открыл глаза.

— Это правда, ты так сильно любишь меня, Мэл? — прошептал он.

— Конечно, дурачок! — счастливо ответила я.

Теплым весенним днем четыре года спустя мы с Жаном в компании нескольких близких друзей выбрались на пикник.

День был солнечным и ясным, небо было ярко-синим, как бывает только на юге, и даже лёгкий ветерок был приятен. Мы сидели на небольшом пригорке вокруг расстеленной на траве скатерти, а чуть поодаль играли наши дети — трехлетняя Жанна, моя старшая дочь, показывала собранные ею полевые цветы годовалому Федору, нашему младшему ребенку, и своей ровеснице Симоне — дочери Кверкуса эйл Кэйлорра и его молодой жены Мэйри, которая раньше носила фамилию эйл Стин. Эти двое поженились в один день с нами, через две недели после того, как погибли эйл Пэйри и эйл Барн и на острове вновь воцарился мир. Единодушно поддерживаемая подданными, я вновь заняла графский трон. Впрочем, теперь, после того как Шайделлин Сейнийский даровал острову независимость, Найра могла на законных основаниях именоваться королевством — и через несколько дней после свадьбы состоялась наша с Жаном коронация — мы стали Королем и Королевой Найрийскими!

— Эй, Ваше Величество, солонку передай, пожалуйста! — хрипловатый юношеский голос, отвлекший меня от приятных воспоминаний, принадлежал Дяде Федору.

Парнишка приехал на остров впервые после того, как сбежал с крейдижассцами четыре года назад. Все это время мы часто вспоминали нашего юного друга — но не имели ни малейшего представления где он, да и жив ли вообще. Когда у нас с Жаном родился мальчик, я захотела назвать его в честь верного товарища, не раз спасавшего нам обоим жизнь, и муж поддержал меня. Впрочем, он почти всегда меня поддерживал и не злоупотреблял своим титулом равноправного правителя — который я даровала ему вместо положенного по закону звания короля-консорта.

Улыбнувшись, я протянула юноше соль. За прошедшие годы Федя вытянулся, и похорошел. Теперь он одевался в батистовые рубашки с кружевными манжетами и хвастал, что у него есть два собственных корабля.

— Похоже, ты превзошел рекорд жюльверновского пятнадцатилетнего капитана, — по-доброму подколола я его. — Сколько тебе лет, Федя?

— Не знаю, — пожал плечами юноша, накладывая себе на тарелку салат. — Но чувствую себя мужчиной в самом расцвете сил!

Он подмигнул мне и принялся за еду.

Я перевела взгляд на Марию Степановну, которая увлеченно зарисовывала что-то в блокноте. Ах да, леди эйл Кэйлорр готовит к выходу альманах, посвященный найрийским пернатым — она первая на острове взялась за их изучение и классификацию. Вот и сейчас, должно быть, зарисовывает какую-то пичугу! И впрямь, у самого края скатерти, боязливо поглядывая по сторонам, клевала хлебные крошки.

Вдруг солнце накрыла какая-то тень и пичуга, испуганно чирикнув улетела. Я подняла голову — и ахнула.

— Федя! Жанетт! Скорее ко мне! — громко позвала я детей. Словно бы мое присутствие могло уберечь их от ужасной угрозы, медленно спускавшейся вниз на кожистых крыльях!

Дракон приземлился метрах в двадцати от нас. Его чешуя переливалась всеми оттенками синего — от небесно-голубого до насыщенного аквамаринового. Вытянутую морду украшали огромные фасетчатые глаза, с непроницаемым выражением наблюдавшие за нами.

«Какой он большой и хищный! — с тревогой подумала я. — Интересно, что ему надо?»

Только вчера мы с Жаном горячо обсуждали привезенные Федором новости — сейнийский король перенес удар и теперь, наверное, долго не протянет. Его сын Эрделлин, конечно же, не станет нарушать суверенитет Найры — но беда в том, что позиции младшего принца при дворе сейчас шатки, в Сейнэ поднимает голову партия дворян, желающих возвращения из ссылки хитрого и жестокого Айделлина…

Если мятежный принц взойдет на сейнийский трон, первым делом он отправит свои войска завоевывать Найру! И что мы сможем противопоставить ему? Может быть…

Я вдруг почувствовала, что фасетчатые смотрят прямо на меня.

«Здравствуйте! — прозвучал у меня в голове у меня в голове приятный, немного застенчивый голос. — Вы не будете возражать, если я съем одну вашу овечку? Я прилетел издалека и очень проголодался. А на вашем острове так красиво, что я хотел бы остаться здесь на всю жизнь! Если вы разрешите мне это, прекрасная госпожа, я готов буду верно служить вам и вашим детям, защищая наш дом от врагов!»

И дракон выпустил в небо маленький язычок огня.