Я лежала на пригорке и бездумно смотрела в небо, ожидая, когда Джон осознает свалившиеся на него сведения. А он молчал. И я молчала. Надежда на то, что мы будем вместе, таяла с каждой секундой. “Ну и пусть, - думала я про себя. - Так даже лучше! Один раз перемучиться и забыть навсегда”.

Но в глубине души отчаяние разъедало сердце: “Снова одна. Двое мужчин, которых я любила, ушли от меня. Хотя Аллан Бринн не считается. Первая любовь. Я любила не его, а образ, который он олицетворял. Сильный, мужественный, но каков он на самом деле, я так и не успела узнать. Джонн - моя настоящая, единственная любовь… Как же мне больно, как больно! Но это пройдет. Должно пройти. Через два дня начнутся поиски, мне будет, о чем думать, кроме Джона. Главное - пережить эти несколько дней”.

…Ухо защекотало. Я повернула голову. Пока я предавалась горестным мыслям, Джон устроился рядом и, не решаясь прикоснуться ко мне руками, зажал зубами травинку и ею щекотал мне мочку уха. Я резко отстранилась… в смысле, резко отвернулась, чтобы Джон не увидел мой рот, расплывшийся в улыбке до ушей, но отстранилась на такое расстояние, чтобы он свободно смог достать меня рукой.

- Энничка, - жалобно зашептал он, вновь приблизившись. - Да я даже в кошмарном сне не смог бы представить такое объяснение твоим поступкам! - он попытался обнять меня, я стала его отталкивать, но не сильно.

Сердце уже замирало в предчувствии, что сейчас начнется самая замечательная вещь на свете - примирение любящих людей, расставшихся друг с другом в результате недопонимания и глупой ссоры. А если ты выступаешь одновременно в ипостаси и победителя, и невинно пострадавшей стороны, то тебя ожидает куча самых приятных и восхитительных моментов.

Я крутила головой, мешая ему меня целовать, а на самом деле подставляя под поцелуи то правую, то левую стороны, чтобы ни одна из них не была обделена.

Как приятно чувствовать себя несправедливо обиженной, когда обидчик из кожи вон лезет, чтобы вымолить прощение. Еще несколько слов о том, как он меня любит, как он раскаивается в своих словах и поступках, и я перестала притворяться. Я прижалась к нему всем телом, уткнула нос ему в шею и замерла от счастья. Я люблю его. Так люблю, что прощу ему все, только бы он был со мною. Я понимаю, что веду себя неправильно, мужчинам нельзя показывать, какую он имеет власть, но, может, я подумаю об этом потом… когда я нанежусь в его объятиях и нацелуюсь на годы вперед.

…Как незаметно летит время. Вот уже и вечер настал, вот уже и утро. Завтра выходим на поиски. Джона что-то волнует. Он смотрит в потолок моего домика, и, хоть его рука обнимает меня, мысли его где-то далеко.

- Джон, что случилось?

Он вздохнул, прижался лицом к моим волосам и осторожно спросил:

- Энни, может, ты завтра не пойдешь с отрядом? Давай я пойду вместо тебя, а ты останешься в лагере, а? - от его слов слезы навернулись на глаза. Я не ошиблась в выборе своего мужчины.

- Значит, ты прилетел сюда, как ты рассказал в первый день нашей встречи, чтобы быть вместе, поскольку предпочитаешь умереть рядом со мной, если случится такое несчастье, а теперь ты этого уже не хочешь? Ты считаешь, что я буду жить счастливо и весело, если тебя не будет? - он прижал меня к себе так сильно, как только мог - Мы будем вместе, что бы ни случилось.

Этот разговор немного меня отрезвил. Я снова подумала о пропавших людях.

…Я проснулась внезапно, словно меня окатили ведром ледяной воды. Сердце сжималось в предчувствии чего-то очень-очень плохого. Я немного полежала в темноте, пытаясь успокоиться. Что меня так напугало? Дурной сон, дурные мысли?

Стала мысленно перебирать все причины, что могли вызвать такую обеспокоенность.

Джон? Нет, с ним у меня все в порядке. Страх за завтрашний день? Нет, наоборот, только волнение от того, что завтра мы вплотную приблизимся к раскрытию тайны. Причин для беспокойства не было, но моя интуиция требовала, чтобы я к ней прислушалась.

Поняв, что не смогу уснуть, я осторожно сползла с кровати, потихоньку оделась и пошла в общий зал-столовую еще раз просмотреть маршруты. Нет, я не надеялась найти какие-то ошибки или недочеты, просто мне так было легче убить время до начала поисков. Лагерь спал, была глубокая ночь, завтра предстоял взбалмошный, хлопотливый день.

Я включила голограмму местности и принялась наносить маршруты движения отрядов. Вот этим маршрутом пойдем мы с Джоном. Интересно, какой бы из них выбрал Бергер? Свой маршрут я окрасила в красный цвет, потом мне пришло в голову раскрасить и другие маршруты.

Красный, синий, зеленый, фиолетовый. Сердце застучало, как сумасшедшее. Желтый, оранжевый, серый, коричневый… Разноцветные полоски веером расходились в разные стороны, но я смотрела не на них, а на черное пятно, которое образовалось в результате слияния всех цветов.

Я закрыла рот, чтобы не закричать. Я знала, что означает это пятно. Могила. Братская могила. Я нажала кнопку экстренного вызова. Противный, пронзительный сигнал разнесся над лагерем.

Заспанные, взволнованные участники поисковых отрядов вбегали в общий зал. Я молча, ничего не объясняя, кивала на стулья, приглашая присесть.

- Что происходит? Нейл, Вы в своем уме? Завтра отряды отправляются в поиск, им необходимо отдохнуть. Что за переполох Вы устроили? - с раздражением набросился на меня главный координатор проекта, умный, но страшно раздражительный, особенно от недосыпа, мой прямой начальник.

- Завтра никто никуда не пойдет! - может, у меня был такой вид, а может, что-то в моих глазах было необычным, только мне поверили сразу и безоговорочно.

- Ты что-то выяснила? - тон начальника мгновенно изменился.

Я утвердительно кивнула. И, не тратя время на объяснения, вновь разукрасила голограмму разноцветными линиями.

- Они здесь! - я ткнула пальцем в чёрное пятно.

- С чего ты взяла? Это, можно сказать, место нашего старта, практически, исходная точка. Спуск с плато выбирает каждый отряд по своему желанию, потом низина, потом подъем вверх. Понятно, что когда отряды пойдут по низине, расстояние между ними будет столь незначительно, что на голограмме это будет выглядеть, словно маршруты накладываются один на один, - не сдавался начальник, но голос ясно выдавал сомнения, которые возникли у него помимо воли.

- Вы не задумывались, на каком расстоянии от исходной точки исчезли отряды? - спросила я.

- Разумеется задумывались! Судя по времени, скорее всего, что-то произошло на подъеме. А что это за низина? - совершенно противореча своим предыдущим словам, заинтересованно спросил он.

Я вывела изображение низины на экран. Пять сотен пар глаз впились в него. Почти ровная, немного выпуклая в середине, небольшая равнина. Крошечные, низкорослые кустики травы - более безобидного зрелища невозможно было себе и представить.

- И что тут искать? - спросил кто-то.

Я не знала, что отвечать. Выглядеть полной идиоткой и паникёршей было очень неприятно.

- А вам не кажется, что эта равнина выглядит очень странно? - раздался голос подошедшего на место общего сбора Джона.

- И что в ней странного?

- А то! Посмотрите: вокруг скалы, с них должны были сыпаться обломки камней, а на равнине не видно ни одного не только крупного обломка, но вообще ни одного крупного валуна.

Теперь, когда Джон обратил наше внимание, всем стала заметна эта необычность.

Абсолютно голая, ровная, серая равнина, на которой не было ни одного, даже небольшого камешка.

- И что же это означает? - уже с некоторым страхом спросил кто-то.

- Это означает, - вместо Джона ответил мой начальник, - что равнина на самом деле представляет собой тонкий слой почвы, под которым скрыт провал, наполненный пылевой взвесью цертусия.

Повисло молчание, о цертусиевых пылевых ямах слышали все. Они были первыми смертоносными ловушками, с которыми столкнулись космолетчики на одной из вновь освоенных планет. Этот химический элемент не встречался на Земле, для его образования не было необходимых природных условий, поэтому о существовании цертусиевых монолитов вообще не подозревали. Даже название у этого элемента было противное, зато оно отражало его главное и совершенно необычное свойство: certus - положительный.