Но шли часы, а миссис Уэстон не выказывала ни малейшего желания отпустить дочь от себя. Абигайль начала испытывать раздражение, когда мать попросила помочь ей навести порядок в шкатулке для драгоценностей. Она не видела ни одной причины, почему этим не могла заняться Мария, личная горничная миссис Уэстон.
– Можно мне уйти теперь? – спросила Абигайль спустя некоторое время, положив очередной браслет в предназначенную для него ячейку.
– Еще нет, дорогая, – улыбнулась мать. – Мне кажется, моя шкатулка переполнена. Этим украшениям много лет, и думаю, некоторые уже не подходят мне по возрасту. – Она вытащила жемчужное ожерелье. – Мария, примерь его на Абигайль. Вот так. – Миссис Уэстон склонила голову набок, оценивая результат, когда горничная застегнула ожерелье на шее Абигайль. – Да, на тебе оно смотрится лучше, чем на мне. Можешь взять его себе, Эбби.
– Спасибо, мама. – Абигайль потянулась к застежке.
– Нет, не снимай, – воскликнула мать. – Драгоценности надо носить, а не держать в шкатулке.
Абигайль промолчала, сожалея, что не может надеть кулон, подаренный Себастьяном.
– И пожалуй, эти сережки. Они прекрасно гармонируют с твоими глазами. – Миссис Уэстон вытащила пару аметистовых сережек в золотой оправе. – А вот опалы подойдут Пенелопе…
– Мама, я хотела бы прогуляться, – начала Абигайль.
– Не сегодня, – рассеяно отозвалась миссис Уэстон, продолжая сортировать драгоценности. – Я хочу, чтобы ты осталась дома.
– Почему? – Ей никогда прежде не отказывали. За окном виднелось голубое небо, на котором клубились пышные облака. Ближе к вечеру мог пойти дождь и нарушить ее планы пройтись до Монтроуз-Хилла.
– Потому что таково мое желание, Абигайль.
Абигайль сжала губы.
– Я хочу сходить в Монтроуз-Хилл, мама. Вчера вечером мистер Вейн ушел рано, и я хотела бы убедиться, что с ним все в порядке.
– Не сегодня.
– Пенелопа пойдет со мной, если я попрошу, и я могу взять Джейн, – настаивала Абигайль. – Это было бы только по-добрососедски, мама.
– Если мистер Вейн нездоров, ему не нужна компания. Но я пошлю ему кастрюльку супа и несколько апельсинов с пожеланиями скорейшего выздоровления.
Расстроенная, Абигайль прикусила губу. Пожалуй, следует обратиться к отцу. Отличная идея, заодно мистер Уэстон в очередной раз убедится, какой порядочный человек Себастьян. Абигайль уже собиралась отправиться на поиски отца, когда в дверь постучал дворецкий.
– К вам лорд Атертон и леди Саманта, мадам, – объявил он.
Миссис Уэстон встала, явно довольная таким развитием событий.
– Как восхитительно! Мария, забери шкатулку. Томсон, надеюсь, вы проводили их в гостиную?
– Да, мадам.
– Очень хорошо. Пойдем, Абигайль, не будем заставлять наших друзей ждать. – Она направилась к двери.
Вот и конец надеждам Абигайль сбежать!
Оказавшись в гостиной, Абигайль вежливо поздоровалась с виконтом и его сестрой и села рядом с матерью на диван. Она была не в том настроении, чтобы кого-либо сегодня принимать – отчасти из-за желания проведать Себастьяна, отчасти из-за рассказа Пенелопы о вчерашних событиях, поэтому преимущественно молчала, наблюдая новым критическим оком за лордом Атертоном, который шутил и смеялся в своей обычной непринужденной манере. Неужели столь добродушный и воспитанный джентльмен мог не оказать помощи бывшему другу, своему гостю, наконец? Если он мог так низко обойтись с Себастьяном, значит, в его характере есть черствость, скрытая от посторонних глаз. Абигайль допускала, что в трактовке виконта эта история могла выглядеть иначе, и трудно было винить его в том, что он предпочел последовать примеру отца. Но сердце и душа Абигайль принадлежали Себастьяну, и она не могла не испытывать интуитивного недоверия к его сиятельству, который оказался не так хорош, как она думала.
– Что-то вы сегодня весьма немногословны, мисс Уэстон, – заметил виконт спустя некоторое время. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
Абигайль заставила себя улыбнуться.
– Да, спасибо. Просто немного устала.
– Как и я, – отозвалась леди Саманта. – Вчерашний вечер был таким восхитительным, что я никак не могла заснуть. Я очень рада, что вы согласились отобедать с нами.
– Возможно, прогулка в парке освежит нас, – предложил лорд Атертон. – Вы не возражаете, миссис Уэстон?
– Конечно, нет, – отозвалась та, бросив острый взгляд на Абигайль. – Свежий воздух пойдет всем на пользу.
Абигайль ничего не оставалось, кроме как улыбнуться и отправиться за шляпкой. На террасе они встретили Пенелопу с Майло на поводке.
– Вот вы где, – заметила миссис Уэстон. – Майло, наверное, выбился из сил. Давай я заберу его, Пенелопа. А ты можешь прогуляться с сестрой и нашими гостями.
Пенелопа неохотно отдала матери поводок. Абигайль предположила, что она вывела Майло на прогулку, чтобы избежать встречи с его сиятельством, но попалась так же, как Абигайль. Пенелопа бросила на сестру быстрый взгляд, а когда они вошли в парк, исхитрилась пристроиться к леди Саманте, не оставив Абигайль иного выбора, кроме как идти рядом с лордом Атертоном.
– Мисс Уэстон, – произнес он вполголоса, – я надеялся, что мне удастся поговорить с вами наедине.
– Сейчас как раз удобно, милорд.
Виконт посмотрел на девушек, шагавших на некотором расстоянии впереди.
– Вы не могли бы показать мне благоухающую аллею? Помнится, там было очень красиво.
Сердце Абигайль сжалось от неприятного предчувствия.
– В мире много красоты. Я постоянно нахожу что-нибудь очаровывающее меня прямо в этом парке.
– Не сомневаюсь. Но не могли бы вы сделать мне одолжение на этот раз? – Лорд Атертон одарил ее обаятельной улыбкой.
Абигайль внутренне застонала, но положила ладонь на его согнутый локоть.
– Конечно.
Она пыталась поддерживать непринужденный разговор, пока все неспешно шагали к аллее, но это оказалось непросто. Упоминание о вьющихся по стене розах пробудило воспоминания о том, как за этой стеной она целовалась с Себастьяном. Любое замечание о лесе, подступавшем к самому парку, наводило на мысли о гроте и чувственных наслаждениях, в которые Себастьян посвятил ее в стеклянном зале. А когда разговор коснулся облаков, собиравшихся в вышине, Абигайль обнаружила, что ее глаза устремлены на Монтроуз-Хилл, прекрасно видный из этой части парка.
Лорд Атертон заметил беспокойство своей спутницы и замедлил шаг, остановившись в начале благоухающей аллеи.
– Пожалуй, нам не следует идти дальше.
– Да, лучше вернуться. Тучи так низко, что, боюсь, скоро разразится дождь. – Абигайль сделала движение, собираясь повернуть назад, но он остановил ее.
– Постойте, мисс Уэстон. Я хочу кое-что сказать вам. – Виконт шагнул ближе. – Вы очень красивая девушка, Абигайль.
В ее голове прозвучал сигнал тревоги. Неужели это то, чего она так боялась? Абигайль улыбнулась как можно беззаботнее.
– О, спасибо, милорд. Мне лестно, что вы так считаете.
– Я не единственный, кто так считает. – Атертон взял ее за руку. Улыбка Абигайль поблекла. – Но уверен, я самый восторженный поклонник вашей красоты.
– Вряд ли я могу судить об этом. – Интересно, если она отнимет у него свою руку, он не сочтет это грубым? Словно догадавшись, что у нее на уме, лорд Атертон обхватил ладонь Абигайль обеими руками.
– Неужели никто не говорил вам об этом? – Виконт приподнял брови, играя пуговкой на перчатке Абигайль.
Себастьян говорил. Он назвал ее красоту неземной, такой несравненной, что она лишает его дара речи.
– Почему же? Говорили. – Абигайль старалась держаться непринужденно.
Глаза лорда Атертона слегка сузились, прежде чем он отвел взгляд от ее руки.
– Кажется, я догадываюсь, кто. – Виконт расстегнул пуговку. – Вы верите ему больше, чем мне?
Во рту Абигайль пересохло. Ей хотелось убежать, прежде чем его сиятельство скажет что-нибудь еще.
– Дело не в том, – неловко начала она. – Называя кого-то красивым, человек высказывает свое мнение независимо от того, верит ли ему тот, кому адресован комплимент. Полагаю, это что-то значит только тогда, когда адресат комплимента верит в искренность того, кто его делает.
