– Откуда ты все это знаешь?
Джеймс пожал плечами:
– Просто интересуюсь. А ты разве нет?
Абигайль прикусила губу. Она действительно не чуралась сплетен о джентльменах, и не только титулованных. Тем не менее, она даже не слышала о среднем сыне маркиза Дорра. Что такого он сделал, что его надо остерегаться?
– Пожалуй, теперь, когда у нас появилась загородная недвижимость, ты тоже сможешь познакомиться с девушкой из благородного семейства. Собственно, учитывая, что этот дом в один прекрасный день станет твоим, куда более вероятно, что именно ты обзаведешься невестой.
Губы Джеймса иронически изогнулись:
– Я безнадежен, разве ты не знаешь? Пенелопа сама мне это сказала.
– Она сказала, что ты скучен и лишен воображения и никто не захочет выходить замуж за такого зануду, – возразила Абигайль с лукавой усмешкой. – Лично я думаю, что скорее ты женишься на благородной девице, чем какой-нибудь виконт или граф, возникший из ниоткуда, сделает предложение мне или Пен.
– Только не ставь на это деньги, которые тебе выдают на булавки, – коротко отозвался Джеймс.
Абигайль рассмеялась.
– Не поставлю, можешь мне поверить. Неужели я не усвоила за все эти годы, что ты обычно выигрываешь? – Они зашагали по дорожке к ухоженной лужайке с видом на реку. Дом располагался на вершине холма, полого спускавшегося к воде, и Абигайль предположила, что отсюда можно добраться на веслах до самого центра Лондона. Даже если мама не привыкнет к этому месту, ей самой здесь определенно нравится.
Тем не менее, мотивы отца представлялись ей несколько наивными.
– Родители не могут не понимать, что мы люди совсем иного круга, – задумчиво произнесла она и добавила, сделав неопределенный жест рукой: – Аристократы! Все они смотрят на нас как на разбогатевших торговцев.
Джеймс, глядя на сверкающую гладь реки, покачал головой:
– Случалось, что благородные джентльмены женились на актрисах. На любовницах. Американках. Вероятно, есть и такие, что сватались к судомойкам. Так что рассчитывать, что хорошенькая девушка с солидным приданым может заарканить лорда, не такая уж большая натяжка. Они не слишком сопротивляются, когда им предлагают крупную сумму.
– Может заарканить, – повторила Абигайль с нажимом на первом слове. – Но совсем не обязательно. И потом, что, если мне не понравится ни один из тех, кто готов снизойти до меня? Мама выбрала скромного сына адвоката и, похоже, вполне счастлива. Пожалуй, мне предназначено стать женой мясника.
– Брак твоей подруги пробудил в тебе надежды на большее, – сказал Джеймс, бросив на нее взгляд искоса. – Не говоря уже о надеждах нашего отца.
Абигайль скорчила гримаску. Ее близкая подруга, Джоан Беннетт, которую лондонские джентльмены игнорировали точно так же, как Абигайль и Пенелопу, вдруг вышла замуж за самого завидного и неуловимого холостяка в Лондоне, виконта Берка. Определенно, это событие застигло всех врасплох, включая саму Джоан, если ей можно верить, но мистер и миссис Уэстоны пришли в восторг от этой новости.
– А ведь все началось ужасно, – напомнила Абигайль брату. – Джоан вначале буквально ненавидела виконта, а он издевался над ней с первого дня знакомства.
– Издевался? – Джеймс приподнял брови. – Помню, ходили жуткие истории, будто он танцевал с ней и даже взял ее покататься на воздушном шаре. Дорогая сестричка, если какой-нибудь богатый виконт начнет издеваться над тобой подобным образом, сразу дай мне знать. Я понесусь в ближайшую букмекерскую контору и поставлю все свое состояние на то, что этот парень женится на тебе еще до конца года!
– Перестань. – Абигайль скорчила гримаску. – Понятно, что спустя некоторое время отношение виконта к Джоан изменилось. Но даже если так, отец Джоан – баронет, а дядя – граф Донкастер. У нее есть связи в высшем обществе, в отличие от нас.
– Успокойся, Эбби. – Брат одарил ее одной из своих лукавых ухмылок. – Уверен, мясник будет дорожить тобой как зеницей ока!
– Да уж, пусть постарается, – парировала Абигайль, прежде чем уступить желанию рассмеяться. Джеймс присоединился к ней.
– Что это вас так развеселило? – поинтересовалась Пенелопа с мрачным видом, подойдя к ним. – Джейми, ты знал, что папа купил дом?
– Да.
Она устремила на него обвиняющий взгляд.
– И ничего не сказал нам? Ты никуда не годишься, как источник сплетен!
– Иногда полезно держать язык за зубами. Тебе следует как-нибудь попробовать.
Пенелопа презрительно фыркнула.
– И какая в этом радость? – Она повернулась к Абигайль. – В этом доме есть один существенный недостаток, и ты наверняка знаешь какой.
– Э… – Сестра посмотрела на Джеймса, но тот только пожал плечами.
– Подумай, – многозначительно сказала Пенелопа, добавив после интригующей паузы: – Мы в Ричмонде, вдали от лондонских магазинов!
– Здесь тоже есть магазины, знаешь ли, – заметил Джеймс.
– Но не такие, – возразила Пенелопа, даже не удостоив брата взглядом. Казалось, она пытается просверлить дыру в лице Абигайль своими ярко-голубыми глазами. – Где мы возьмем нужный лосьон, румяна, помаду? Мы будем выглядеть как друиды, обитавшие в лесах и болотах.
– Закупи впрок и привези собой, – предложил Джеймс. – Элементарное планирование решает практически все проблемы.
Пенелопа нахмурилась, продолжая яростно смотреть на Абигайль.
– Но у нас могут кончиться запасы! И что, если я растолстею, лишившись возможности ежедневно посещать балы? Мне понадобится новый корсет… такой, знаешь, с дополнительными пластинками под лифом, которые поддерживают каждую сторону отдельно…
– Извини, кажется, я недооценил твои страдания, – поспешно вставил Джеймс, двинувшись прочь. – Тебе лучше посоветоваться с мамой, – добавил он на ходу, прежде чем скрыться в доме.
– Бедный Джеймс, – сказала Абигайль, забавляясь. – Как он вообще женится, если одно упоминание о дамском корсете обращает его в бегство?
– Спроси лучше, как он женится, если все темы, на которые он способен говорить, – это лошади и деньги? – Пенелопа небрежно махнула рукой. – Ты понимаешь, что я имею в виду, не так ли?
– Полагаю, да. – Абигайль повернулась и зашагала дальше по дорожке. Кто знает, вдруг родители выйдут из дома, чтобы оценить вид на окрестности? Порой казалось, что миссис Уэстон обладает сверхъестественным слухом, и у Абигайль, в отличие от сестры, хватало здравого смысла не испытывать судьбу.
Пенелопа двинулась следом.
– Как мы собираемся покупать выпуски «Пятидесяти способов согрешить», сидя здесь? Нам понадобилось несколько недель, чтобы отыскать на Мэддокс-стрит книготорговца. Насколько мне известно, в Ричмонде нет ничего подобного!
– Возможно, нам вообще не следует гоняться за этим чтивом, – сказала Абигайль, одарив сестру суровым взглядом. – Ты и так уже числишься в черном списке мамы. Как бы расспросы владельцев книжных лавок в Ричмонде не ухудшили дело!
«Пятьдесят способов согрешить» было самым скандальным из всех изданий, выходивших в Лондоне. Каждый выпуск повествовал о любовных похождениях автора, описанных в ярких красках и со всеми подробностями. Хотя автор, называющая себя леди Констанс, сохраняла инкогнито своих любовников, она так заинтриговала публику, что все отчаянно пытались разгадать, кто скрывается под вымышленными именами описанных джентльменов. Их личности, не говоря уже о самой леди Констанс, живо обсуждались в лондонских гостиных, а выпуски альманаха были крайне популярны. Ввиду изрядной доли эротики эти издания продавались скрытно, и нужно было знать, к кому из книготорговцев обратиться. А поскольку альманах выходил нерегулярно, важно было не упустить момент, иначе весь тираж оказывался распроданным. Во всем Лондоне не было более преданного читателя леди Констанс, чем Пенелопа, хотя Абигайль была почти так же увлечена ее творчеством.
Вместе с подругой, Джоан Беннетт – ныне виконтессой Берк, сестры тщательно изучали каждый выпуск. «Пятьдесят способов согрешить» предоставлял уникальную возможность просветиться в областях, которые обычно скрывали от юных девушек. Впрочем, страсть к этому запретному плоду привела Пенелопу к катастрофе. В нетерпении прочитать очередной выпуск она была застигнута матерью с альманахом в руках и теперь находилась под ее строгим наблюдением. До сих пор Абигайль удавалось избегать подобного надзора, и она надеялась, что так и останется.
