– Нет, не сейчас, милый! – жарко шептала Афродита, тем не менее крепко прижимая Сашкину голову к себе. – Сейчас кто-нибудь зайдет, уже утро… Потерпи, милый! – умоляла она.

У парня все же хватило сил оторваться и допрыгать до своего логова. Там присел на край кровати, отложив костыли. В голове стоял чугунный гул, сердце колотилось, словно спятило. Перед глазами стояло волшебно светящееся тело Афродиты.

– Одевайся, я не буду смотреть, – проговорил он, отворачиваясь. – Извини, не смог удержаться!

– Не надо спешить, милый. – Афродита вскочила, босиком перебежала палату и погладила его по стриженой голове. – Все у нас с тобой еще будет!

Она поспешно оделась, хотя кое-какие интимные детали отыскались далеко не сразу.

– А как ты тут оказалась? – на всякий случай спросил Хантер, хотя теперь это уже не имело никакого значения.

– Ты какой ответ хочешь услышать: честный или как? – по-одесски, вопросом на вопрос отозвалась девушка, присаживаясь рядом и ласково беря его разгоряченное лицо в ладони.

– Конечно, честный.

– Так вот: я всегда ночую в «генеральской», когда в ней нет больных, а мне надо задержаться на работе, – лукаво улыбнулась Афродита.

– Это когда их нет. Но ведь теперь в эти хоромы поселили меня. Это не отразится на твоем… на твоей репутации? Я тебя не скомпрометирую?

– Помнишь «Служебный роман» Эльдара Рязанова? – Девушка весело заглянула прямо в Сашкины глаза. – Там главная героиня на такой же вопрос ответила: «У меня настолько безупречная репутация, что меня давно следовало бы скомпрометировать!» – Афродита звонко рассмеялась. – Надоело быть примерной девочкой. Комсомолка, активистка, спортсменка, красавица… – с вызовом передразнила она кого-то, и Хантер по тембру сразу догадался, кого именно. – А я живая, и это гораздо важнее! У меня тоже есть право на личную жизнь!

Она раскраснелась и явно начинала злиться, словно еще не закончила давний спор.

– Только не сердись! – Старший лейтенант попытался ее успокоить, слегка приобняв за плечи. – Ну конечно имеешь! И с чего это ты, Галочка, так разнервничалась?

– Да ведь сегодня эта общегоспитальная партконференция, ты разве забыл? – Афродита смешно сморщила свой античный носик. – А мне от лица комсомольской организации выступать! Я же секретарь, и вдобавок ко всему еще и кандидат в члены партии. Тут не отвертишься.

– Ну и ну! – Хантер сделал большие глаза. – И когда ты все это успеваешь?

– Смеешься… – обиженно начала было Афродита, но Александр остановил ее поцелуем.

– Ничего подобного! – снова задохнувшись, проговорил он. – Слышишь, Афродита?

– Слышу, мой Царевич! – подхватила она игру. – Тем не менее мне пора. Надо привести себя в порядок, выгладить халат и чепчик, а заодно нацепить комсомольский значок. – Девушка тихонько рассмеялась.

– А что, на партконференции необходимо быть в белых халатах? – изумился Хантер. – Как в отделении?! Это же рабочая униформа, так? Или я чего-то не понимаю?

– Все ты правильно понимаешь. Но наше руководство думает по-другому. В соответствии с распоряжением начальника госпиталя, гражданский медперсонал должен явиться в белых халатах, а военнослужащие – в повседневной форме одежды, вне строя. Вот какие дела, милый! – Она стремительно поднялась и принялась застилать смятую постель у открытого окна.

Уже убегая, Афродита на миг задержалась у двери и наставительно проговорила:

– Ты смотри, ни с кем сегодня не ссорься. Не спорь, будь вежливым и воспитанным мальчиком, договорились?

– А еще разочек поцеловать воспитанного мальчика? – улыбнулся Хантер, укладываясь. – Чтоб был паинькой.

Афродита вернулась и склонилась над ним. Она оказалась одаренной ученицей – с каждым разом ее поцелуи становились все более изобретательными…

– Ну хватит… – выдохнула она. – Иначе я не попаду ни на какую конференцию. Пока, Царевич! – она помахала рукой. – Вернусь после обеда!

– Подожди! – Хантер, вылупив глаза, демонстративно схватился за бок. – Что-то у меня тут…

– Что, что такое? – кинулась девушка. – Больно?

– Контрольный поцелуй! – потребовал старший лейтенант, притягивая ее к себе.

– Симулянт! – вырвалась Афродита. – Я тебя завтра же выпишу! Контрольный поцелуй… Что еще за новости?

Завтрак в то утро показался ему просто замечательным. Потом ненадолго заглянули Седой, начмед с замполитом и, на всякий случай, Афродита. Все они выглядели донельзя озабоченными. Санитарки сменили у старшего лейтенанта постельное белье, выдали свежую пижаму и навели окончательный блеск в палате.

Включив телевизор, Хантер уставился на экран. Академик медицины Федор Углов с пафосом вещал об ужасах алкоголизма и табакокурения, то и дело ставя себя в пример: мол, он уже не первый десяток лет живет без этого зла и замечательно себя чувствует. Старший лейтенант спохватился – мать честная, да ведь он же не курил… дай бог памяти… с того момента, как его допрашивал старший следователь военной прокуратуры… И странное дело – ведь с тех пор он ни разу даже не вспомнил о куреве, хотя до того мог выкурить за ночь две-три пачки.

– Чудеса какие-то! – пробормотал он. – Оказывается, и в контузии есть кое-что положительное. Может, еще раз контузит – и от спиртного охоту отшибет? А в третий что? – Хантер хмыкнул. – Прости-прощай, девочки?

После обеда дежурная медсестра, девица дородная и неприветливая, сделала ему укол и поставила капельницу. Поэтому поневоле пришлось смотреть «замечательную» телепередачу «Прожектор перестройки» («Прожектор перестрелки» – так скептически именовал сей официоз Сашкин дед из Полтавы) с иглой в руке: прикованный к штативу с бутылкой, встать и переключиться с этой гадости на другой канал он никак не мог.

– А вот это по-нашему! – В палату шумно ввалилась целая толпа в белых халатах, накинутых поверх генеральских и полковничьих звезд, а речь держал какой-то генерал, одновременно окидывая взглядом палату и раненого младшего офицера под капельницей. – «Прожектор перестройки» – это чрезвычайно полезная и познавательная передача!

– Здесь у нас старший лейтенант Петренко, – высунулся из-за широкой генеральской спины замполит Воротынцев. – Тяжелая контузия, ушибы головного мозга и позвоночника, порвано сухожилие…

– Не лезь поперед батьки в пекло! – осадил его генерал. – Ты кто – лечащий врач? Надо будет, я и сам расспрошу подполковника Седого или замечательную нашу Галину Сергеевну, и они мне всю подноготную об этом самом Спящем царевиче выложат.

«Судя по всему, этому вальяжному генералу уже доводилось бывать в отделении травматологии, – мелькнуло в голове у Хантера. – И не только в качестве проверяющего».

При упоминании о «Спящем царевиче» свита генерала, словно по команде, деликатно заржала. Седой выглядел совершенно трезвым, строгим и как никогда напряженным. И Афродита не засмеялась: вместо этого она прошла через всю палату к телевизору и убрала звук.

– Заместитель начальника политуправления округа генерал-майор Артуров, – представился генерал в халате, усаживаясь на своевременно подставленный Воротынцевым стул. – Ты, Александр Николаевич, между прочим, лежишь как раз на моем месте, – подтвердил он Сашкину догадку. – Подполковник Седой, наш волшебник, вместе с Галиной Сергеевной буквально возродили меня здесь после одного недоброй памяти дорожно-транспортного происшествия.

– Не удивительно! – согласился Хантер. – Люди здесь чудесные!

– Этого не отнимешь, – кивнул генерал. – Но мы к тебе, старший лейтенант, по другому поводу. Собирался к тебе заглянуть сам член военного совета округа, генерал-лейтенант Полетаев, но его и командующего округом сегодня срочно вызвал министр обороны, поэтому оба они уже на пути в Белокаменную. Тем не менее своего намерения навестить в ближайшее время старшего лейтенанта Петренко ЧВС не отменял и сделает это в ближайшее время.

Эта генеральская тирада, понял болящий, адресована не ему, а госпитальному начальству – мол, не трогайте старшего лейтенанта.