Сун Ок и Куак Ба Ви обменялись на виду у всех крепким рукопожатием.

С приветственными речами выступали представители всех общественных организаций. Они горячо, от всего сердца, желали молодоженам счастливой жизни и выражали уверенность, что оба будут активно строить новую жизнь.

Особенно взволновало присутствующих выступление учительницы волостной народной школы.

— Мы с вами, товарищи, являемся сегодня свидетелями такого брачного союза, о котором в прошлом и речи быть не могло! В старые времена и жених и невеста перенесли тягот, пожалуй, больше, чем кто-либо другой!

Вспомните, каким жестоким унижениям подвергалась в прошлом женщина в силу существовавшего тогда средневекового, феодального предрассудка: «Ты должна уважать, боготворить мужчину, ибо ты низшее существо!»

Мужчина, имевший несколько содержанок, слыл героем! А если женщина после смерти своего мужа вторично выходила замуж, на нее показывали пальцем. Старый мир был миром вопиющей несправедливости. Мы, корейские женщины, испытывали, вплоть до освобождения Кореи, двойной, тройной гнет.

Отныне, рука об руку с мужчинами, мы строим новую Корею!

Не будем же оглядываться на прошлое, в котором господствовали ложь и обман, гнет и неволя! Устремим свои взоры в будущее! Станем в ряды верных, непреклонных борцов за полную независимость страны, за демократическую Корею — вот наша яркая, ясная цель! Так вперед же, к этой цели!

— Хорошо сказала! — послышалось с мест после того, как учительница закончила свою речь.

Куак Ба Ви в своей ответной речи поблагодарил гостей за участие и внимание и выразил надежду, что они и впредь не оставят их, помогут найти верный путь.

Бурные аплодисменты сотрясли весь дом.

Торжественная часть сменилась веселым обедом.

Свадебный стол выглядел довольно богато. Гости пришли не с пустыми руками — каждый добавил что-либо от себя к пиршественному столу. Принесены были закуски и из дома Кан Гюна.

Кан Са Гва и его жена сидели — как близкие родственники невесты — рядом с матерью Сун Ок, а Пак Чем Ди — рядом с женихом.

Выпив по рюмке, гости пришли в самое веселое настроение. Оживление воцарилось за столом. Кто-то завел песню, и песня пошла гулять по кругу. Заставили спеть и жениха. Особенное одобрение встретила песня Пак Чем Ди.

Когда очередь дошла до председательницы женского союза, гости дружно зааплодировали, прося ее спеть. Она долго отказывалась, но, в конце концов, вынуждена была уступить настойчивым просьбам гостей.

— Песен-то я, правда, не знаю. Да и петь не умею. Но в молодости, когда жила у родителей мужа, я тайком певала порой что-нибудь такое, что и песней-то нельзя назвать!

Гости зашумели.

— Давайте, давайте! Это очень интересно!

Она запела:

Когда певица умолкла, гости выразили ей свое одобрение. Но председательница женского союза продолжала стоять.

Как только все успокоились, она тихо сказала:

— Это печальная, заунывная песня… Ее пели корейские женщины, всякое терпевшие и от мужа, и от его родни, в тяжелые минуты своей жизни… А теперь — иные времена; иными должны быть песни! Ту же песню я попробую спеть на новый лад:

— Ну, хватит с меня: не могу больше! — певица улыбнулась и села на свое место.

— Еще спойте! Еще! — послышалось со всех сторон. — Эх, и складно же у вас получается!

До позднего вечера не затихали за столом песни, шутки и смех. Вечером гости разошлись по домам.

Будь это несколько лет назад, разве пришли бы на такую свадьбу, где жених — батрак, а невеста — бывшая содержанка, мало-мальски «уважающие себя» люди? Конечно, нет! Упаси бог уронить свое достоинство!

А сегодня кого только нельзя было увидеть на свадьбе!.. Ответственные работники волости и уезда сидели за одним столом с крестьянами, ели, пили и веселились вместе со всеми. Вот как все переменилось на свете! Иные из гостей невольно задавали себе вопрос: значит, это и есть демократия?

После ужина Куак Ба Ви вошел в спальню. Комната заново обставлена и аккуратно прибрана. Дрожащим пламенем горят, слабо потрескивая, свечи. Тихо кругом. Стоит глубокая ночь. Первая брачная ночь!

Двадцать лет одинокой жизни. Тяжелой жизни батрака. И вот — новая жизнь открывается Куак Ба Ви.

Ему все еще не верилось в возможность того, что произошло с ним за последние дни, хотя он и видел это собственными глазами, чувствовал собственным сердцем.

Послышался тихий предупреждающий кашель.

В дверях появилась Ин Сук. Она внесла в спальню новые одеяла и подушки и приготовила посредине комнаты постель.

— Спокойной ночи!

Когда она, поклонившись, удалилась, Куак Ба Ви разделся и лег.

Прошло несколько минут, дверь отворилась; в комнату вошла Сун Ок. Да, это была она, его Сун Ок, в том же самом белоснежном наряде, в котором она сидела за свадебным столом.

Куак Ба Ви крепко зажмурил глаза и притворился спящим… Сун Ок окинула взглядом комнату, пальцами потушила свечи и тихо легла рядом с мужем.

Куак Ба Ви проснулся на рассвете. Его мучила жажда. Он пошарил рукой возле подушки и, нащупав чашку с водой, опорожнил ее одним глотком. И Сун Ок проснулась.

— Что это вам не спится? — спросила она.

— Пить захотелось.

Сидя на постели, Куак Ба Ви ощупью искал портсигар.

— Покурить охота, а портсигар запропастился куда-то. А, вот он.

Закурив, Куак Ба Ви пошевелил Сун Ок за плечо.

— Вставайте, вставайте, женушка. Что это вы разоспались?

Сун Ок сладко потянулась.

— Вздремнуть бы еще чуточку.

— Ну, ладно, спите себе тогда.

— А что? Вам что-нибудь нужно? — с некоторым беспокойством спросила Сун Ок.

— Хотелось мне задать вам один вопрос…

— О чем же вы хотите спросить?

— Я до сих пор одного не могу понять.

— Чего же?

Слова мужа встревожили Сун Ок.

— Как вы могли выйти замуж за такого человека, как я?

Сун Ок только смешливо хмыкнула в ответ; теперь встревожился Куак Ба Ви.

— Что же вы все-таки скажете?

— Да ничего! Вы такое говорите, что смешно слушать!

— Напрасно… Ведь вы же меня совсем не знаете.

— Ну, а если даже и так? Теперь-то уж все равно ничего не поделаешь!

— Это как сказать.

В тоне его было что-то зловещее, и Сун Ок с испугом взглянула на мужа.

— Да говорите же, в чем дело!

— Никому ничего неизвестно о моем прошлом. А я в молодости… совершил преступление.

— Преступление? — срывающимся голосом спросила Сун Ок. Этого еще не хватало! Она порывистым движением скинула с себя одеяло и села на постели. У нее сильно билось сердце. — Что вы на себя наговариваете?

Куак Ба Ви печально усмехнулся.

— Зажгите свет!

Сун Ок разыскала спички и зажгла свечу. Повернувшись к Куак Ба Ви, она вперила в него пристальный взгляд.

— Ну! Я слушаю…

В комнате веяло прохладой. Предрассветный ветерок, настоенный на инее, дышал морозцем.