Уайкоф поднялся со своего места и церемонно поклонился дочери.

– Мой лучший друг поведал мне об истинном положении вещей, и я испытываю чудовищный стыд за свое отношение к тебе.

– О папочка! – Ее встревожили воспаленные глаза отца. – Ты не заболел?

– Нет. Я презираю себя за то, что позволил тебя унизить. Мне в тот момент незамедлительно следовало выкинуть этого мерзавца из дома, а я вместо этого позволил обвести себя вокруг пальца. Сейчас не могу посмотреть тебе в глаза. Будь я хорошим отцом, никогда бы не сделал тебе больно.

Она с рыданиями бросилась к нему на шею.

– Он ведь обманул нас всех, только поняли мы это слишком поздно.

– Я не в силах повернуть время вспять, чтобы исправить свои ошибки, и только умоляю простить меня.

– Я люблю тебя, папочка! – воскликнула Анджелина.

– Еще мне очень стыдно за то, как я изо всех сил старался показать, что люблю Пенни больше, чем тебя. Я просто чувствовал свою ответственность за нее: она была так одинока, когда вы с матерью уехали в Париж. Если бы не твоя младшая сестра, я бы сошел с ума – так мне вас не хватало.

– Мы снова станем дружной семьей.

– Мне нужно еще много чего исправить, а начну, пожалуй, с партии в шахматы с тобой.

– Спасибо, папа. Мне как раз это совершенно необходимо, чтобы не переживать так за Колина!

– Он вернется, целый и невредимый, – твердо заявил герцог.

Анджелина стиснула отца в объятиях.

– Ты не представляешь, как я счастлива.

– Ну что, сразимся в шахматы?

Она взяла его за руку.

– Я рассчитываю одержать верх.

– Можешь попытаться, дочь, но не жди пощады.

Лондон

Ровно в полночь Колин вошел в клуб «Уайтс», твердо зная, кто и где его ждет, потому что все было спланировано заранее. И хоть сердце у него билось немного чаще, чем обычно, внешне он казался абсолютно спокойным: раскланивался со знакомыми, учтиво кивал представителям старшего поколения. Среди тех, кто наблюдал за ним, было много друзей, принадлежавших к узкому кругу посвященных в то, что здесь происходило. Некий человек, претендуя на звание благородного, своим присутствием оскорблял традиции уважаемого клуба. Этот отщепенец должен быть выставлен на всеобщее обозрение и подвергнут серьезному наказанию за оскорбление леди.

Изящным движением Брентмур сунул щепотку нюхательного табака в нос и предложил табакерку Беллингему, тот отмахнулся. Брентмур пребывал в прекрасном расположении духа, даже не предполагая, что снаружи его ждали тридцать человек, разместившихся в наемных экипажах. Эти люди собирались организовать ему небольшое путешествие.

Негодяй успел расправиться с тремя бутылками мадеры, и Колин представлял, как он будет жалеть об этом ближе к рассвету. Сидевшие вокруг него за столиками мужчины были в полной готовности и ждали сигнала Колина. Через два часа он и предложил Брентмуру отправиться с ними на частную вечеринку. Тот согласился, однако что-то заподозрил, когда, выйдя на улицу, увидел вереницу карет, стоявших у обочины.

Он резко развернулся и попытался было скрыться за дверью клуба, но Беллингем грубо вывернул ему руки и связал за спиной, а Гарри засунул в рот кляп. Колин кинул кучеру тяжелый кошель, чтобы держал рот на замке, и вся троица заскочила в карету, швырнув Брентмура на пол, как куль с мукой. Расположившись на сиденье, Колин стукнул в крышу, и карета тронулась. В заднее окошко было видно, как экипажи, стоявшие у обочины, один за другим трогались в путь. Вся кавалькада направлялась в лондонское предместье Уимблдон – традиционное место для дуэлей.

Тем временем Колин стянул перчатку и ударил ею Брентмура по лицу.

– День еще не закончится, как ты запросишь пощады. И не получишь ее.

Брентмур завозился и застонал, когда экипаж тряхнуло на ухабе.

– Это еще пустячок по сравнению с тем, что тебя ждет.

Когда они въехали на выгон, здесь уже толпились слуги с фонарями в руках. Колин вывалил Брентмура на траву, и тот начал вырываться и корчиться как бешеный пес. Из подъехавших экипажей выходили джентльмены и один за другим плевали мерзавцу в лицо.

Колин стоял в шаге от него и видел панический страх в его глазах. Когда унизительная экзекуция была закончена, он громко, чтобы было слышно всем, заговорил:

– Брентмур, ты не заслуживаешь звания джентльмена. Твое присутствие оскверняло клубы и бальные залы. Хуже того: ты наживался на невинных женщинах. Сегодня мы, равные тебе по положению, выносим вердикт: ты недостоин считаться мужчиной.

Колин скинул сюртук, распустил галстук и передал слуге.

– Ты соблазнил по меньшей мере полдюжины невинных женщин, причем двух бросил с детьми на руках. Ты негодяй и ответишь за все, но сначала я сведу с тобой личные счеты. Развяжите его и выньте изо рта кляп.

Широким шагом Колин вышел на середину луга.

– К дьяволу! – завопил Брентмур. – Нам с тобой нечего делить, Рейвеншир.

– Осмелюсь не согласиться, – отчеканил Колин. – Ты трус, лжец и альфонс.

– Твои обвинения нелепы! – крикнул Брентмур, бросаясь к нему.

– Ты не мужчина, а грязная свинья, которая живет за счет наивных, неискушенных молодых леди.

– Назови имя этой женщины, Рейвеншир. Ты ее, поди, уже сам оприходовал.

Ярость накатила на Колина волной, когда они сошлись врукопашную. После его первого удара раздался хруст, и из носа Брентмура хлынула кровь, однако он успел ощутимо двинуть Колину в ухо. В голове зашумело, но остановиться он уже не мог. Градом посыпались удары: в челюсть, в солнечное сплетение, – а когда трус рухнул на колени, и в пах. Брентмур завыл и начал кататься по траве.

Колин, тяжело дыша, приказал:

– Свяжите его и засуньте кляп в рот.

Когда Гарри и Белл закончили, Колин рывком поставил Брентмура на ноги, а потом закинул в карету.

Сев в карету, Колин стукнул в крышу и ухмыльнулся:

– У нас впереди еще одно большое путешествие, Брентмур.

Тот смотрел на него так, словно был готов убить взглядом, но было понятно, что это лишь бравада.

Подъехали другие экипажи, и джентльмены вышли, чтобы посмотреть, чем все закончится.

Колин вытащил мерзавца из кареты, освободил от пут и кляпа.

– Итак, приговор равных тебе по положению гласит, что отныне ты не можешь считаться человеком благородного происхождения.

Брентмур упал на колени и взвыл:

– Пощадите! Я прошу пощады.

– Ты ее не заслуживаешь! – отрезал Колин. – Приговор ты слышал, а в качестве наказания мы отдаем тебя вербовщикам – уж они-то встретят тебя с распростертыми объятиями. Послужишь ее величеству, а заодно и поймешь, что к чему.

Глаза Брентмура наполнились ужасом.

– Нет! Пожалуйста, нет!

Когда вербовщики схватили негодяя, Колин приподнял шляпу и сказал:

– Наилучшие пожелания от леди Анджелины Уайкоф.

Дирфилд-Парк

Анджелина, как обычно, читала в гостиной, пока Маргарет, Пенни и близняшки занимались своим вышиванием. Роман «Разум и чувства» Джейн Остин оказался отличным средством, чтобы забыть о ненастном сером дне, а для нее самой еще и поводом отвлечься от собственных страхов. Она не будет чувствовать себя спокойно, пока Колин не вернется.

Пенни заерзала в своем кресле.

– Анджелина, я не могу удержаться, чтобы не спросить, так что же случилось между Уиллоуби и Марианной?

Она улыбнулась в ответ:

– Мы остановились на том, что полковник Брэндон узнал про Уиллоуби: «Он бросил девушку, чьей юностью и невинностью воспользовался…»

– Ах, какой дьявол! – возмутилась Бьянка.

– Я просто шокирована, – подхватила Бернадетт.

– Девочки, не мешайте читать, – сказала Маргарет.

Анджелина улыбнулась и продолжила:

– «Он бросил ее, пообещав вернуться. Но не только не вернулся, даже не написал ни строчки и ничем не помог ей».

– Он очень дурной человек, – заметила Пенни. – Марианне повезло, что сумела от него отделаться.