— Хотите посмотреть? — предложил Джакомо.

Ганс потирал в нетерпении руки:

— Покажите.

Дженнифер еще выше приподняла жезл.

Изображение на первой картине было трудно разобрать, она выглядела, как серия пятен и теней. Гарпал указал на белое расплывчатое пятно и сказал:

— Я думаю, это лицо. Слишком низкая разрешающая способность, не так ли?

— Мы можем интерполировать изображение, сделать так называемое лапласовое усиление, — сказал Джакомо. — Но для начала я хотел бы показать вам оригиналы изображения.

— Да, при усилении могут возникнуть искажения, — поддержал его Мартин.

Затем Джакомо представил на их обозрение и усиленные изображения. Он обратил их внимание на детали, которые мог разобрать только он. Изображения стали более контрастными и понятными, кроме белых и черных пятен появились сероватые оттенки.

— Здесь, я думаю, пять лиц, — Гарпал ткнул пальцем в изображение. Мартин кивнул. Ганс молча разглядывал изображение, сложив руки на груди и нахмурившись.

— Это явно не люди, но их тела двусторонне симметричны, — сказал Гарпал.

— Я думаю, что лиц больше. Но они слишком расплывчаты, чтобы можно было разобрать, каково их точное количество, — заметил Джакомо.

— Это, мне кажется, глаза, — указала Дженнифер. — А это рот.

— Черт побери, я ничего не могу разобрать в этом дерьме, — пробормотал Ганс, еще больше хмурясь. — Что это?

— Может быть это экипаж… — начала было Дженнифе, но не договорила.

— Экипаж другого Корабля Правосудия. Наши будущие партнеры, — закончил за нее Мартин.

— Если так, то они совершенные тупицы. Только тупица может послать такой сигнал и ждать, что на него кто-нибудь откликнется.

— Возможно, это их последнее завещание, — предположил Хаким. — Умирающий корабль посылает слабый, но все же вполне определенный сигнал… Кто-то, кому уже безразлично, смогут ли его обнаружить…

— Момы, по крайней мере, могли бы нам сказать, жив экипаж или нет, — сказал Гарпал.

— Нет, это не наши партнеры, — заключил Ганс. — Это просто беспомощные щенки, потерявшиеся в безбрежном пространстве.

Все больше и больше лиц. Темные фигуры с ярко обрисованными контурами. Уже можно было определить, какую форму имеют эти существа: округлые тела с четырьмя толстыми, похожими на обрубки, ногами; продолговатые, как у лошадей, головы на длинных шеях, пара тонких конечностей, берущих начало от плеч и заканчивающихся четырьмя пальцами. Их, похожая на сбрую экипировка, больше подходила для переноски вещей, чем для прикрытия тела.

— Кентавры! — воскликнула Дженнифер.

— Мне кажется, они больше походят на динозавров, — сказал Джакомо. — Сауроподы.

— Усильте еще, — приказал Ганс.

Джакомо и Дженнифер объединили свои усилия в регулировке, стараясь зафиксировать как можно больше деталей. На какой-то момент картинка расплылась серым пятном, а затем четко сфокусировалась — все очертания упростились до понятных пластичных форм.

— Я хочу усилить теневой фон до такой степени, пока не покажется, что источник света находится вот в этом углу, — объяснил свои действия Джакомо.

Ганс по-прежнему сохранял хмурое выражение лица. Мы столкнулись с чем-то новым, и это ему не нравится, — промелькнуло в голове у Мартина.

Джакомо тыкал пальцем в невидимое меню и клавиатуру, отдавал короткие устные приказы, которые интерпретировались жезлом.

Контрастность усилилась, тени стали более резкими, и наблюдаемая картина внезапно преобрела глубину изображения. Пятеро сауроподов, соединившись в виде пятиконечной звезды, головами к центру, парили в помещении неопределенных размеров. Они держали друг друга за конечности, лишь отдаленно напоминающие человеческие руки.

— Групповой портрет, — усмехнулся Мартин.

— Покажите следующее изображение, также его интерпретировав, — приказал Ганс.

Появилось еще больше фигур, они стояли на фоне устройств, предназначение которых было трудно угадать. Но таким же непонятным видилось бы и внутруннее строение «Спутника Зари» для человека с Земли. Десятое по счету изображение оказалось диаграммой: звезды и какие-то большие шары на фоне испещренного цифрами темного неба. Серии цифр могли являться пояснениями к изображению, однако они были плохо различимы. Джакомо пытался варьировать усиление, но лучшей видимости так и не добился.

Хаким приблизился к изображению и сказал:

— Я вижу знакомое созвездие. По крайней мере, исследовательской команде оно хорошо известно. Мы называем его Орхидея. Оно с нами уже в течение года. Правда, здесь оно выглядит несколько по-другому… Вот более яркая звезда… — он указал на светящуюся точку. — Он жестом попросил Джакомо передать ему пульт управления. Он вызвал карту окружающего их звездного неба и сравнил ее с нечеткой диаграммой.

— Съемки разделены большим промежутком времени, — задумчиво произнес Хаким, — но все же это одни и те же звезды. Вы заметили, что звезды на отдаленном фоне не так совпадают, как вблизи?

— Заметили, — отозвался Ганс. — Сколько времени прошло с момента съемок присланных изображений?

Хаким быстро просмотрел свой момераф.

— Если наши данные соответствуют истине, то около двух тысяч лет.

— Значит, они не могут выбраться отсюда уже две тысячи лет? — присвистнул Гарпал.

Следующие несколько изображений показывали космический корабль под разными углами зрения. Он представлял из себя три сферы, соединенные перемычками.

— Такой же, как наш корабль, — сказала Дженнифер.

Гарпал снова присвистнул:

— Без сомнения, это Корабль Правосудия.

На других картинах были изображены: каюты изнутри, одни из них, возможно, предназначались для проживания, другие — для совершения ритуалов; сауроподы, закапывающие какие-то плохо различимые предметы, по форме напоминающие яйца; сауроподы, разбивающие эти «яйца» и потребляющие содержимое; те же существа — то ли отдыхающие, то ли мертвые; двадцать блоков того, что можно было бы назвать текстом и серия из десяти индивидуальных портретов.

Следующие десять изображений были обычными схемами звездной системы. Хаким сравнил их с теми диаграммами, которые исследовательская команда сделала с Левиафана. Число планет не совпадало, но было близким, орбиты казались похожими, но не совсем.

— Трудно сказать определенно, — задумчиво произнес Хаким. — Большое сходство, но…

— Может быть, за это время система изменилась, — предположил Мартин.

— Но только не естественным путем. На их схеме показано двенадцать планет, мы же насчитали только десять. Самая большая планета исчезла. Куда она могла деться?

— Ты думаешь, они не посещали Левиафан? Что это — другая звездная система? — спросил Ганс.

Хаким нахмурился:

— Не знаю. что и сказать. Сходство слишком явное, чтобы быть простым совпадением… Эти шесть похожих планет, конгруэнтные массы, орбиты, диаметры…

— Забудь об этом на время, — сказал Ганс.

Следующие сорок изображений показывали планеты и их поверхности с очень размытыми деталями: очертания гор и каких-то других внушительных структур с гладкой поверхностью; озера и иные водоемы; скопление облаков над плато вершины горы; сауроподы, окруженные обширными защитными полями.

Последнее изображение было поразительным по своей четкости.

На поверхности планеты три сауропода стояли напротив совершенно иных существ. В первый раз появившиеся на экране существа были в три раза больше сауроподов и имели бочкообразное тело, стоящее на двух массивных, как у слона, ногах.В верхней части длинной гладкой головы располагался ряд отверстий, напоминающих глаза. Их было девять.

Существа обменивались яйцами. Один из сауроподов стоял на коленях перед огромным бочкообразным и протягивал ему яйцо.

— Что, черт побери, там происходит? — Ганс уставился на финальную сцену. — У них слишком бедный подбор картинок, чтобы в этом разобраться.

— Возможно, что это не все, а только то, что уцелело после стольких лет, — заметил Хаким.