- Саня... - простонала она на грани обморока.

      Но гетман-то ведь не закончил - только начал обличительную речь!

      - Минуту! Теперь о главном в этой связи. Ты прекрасно знаешь, как я люблю тебя, ценю и уважаю. Думаю, отнюдь не многие даже супружеские пары могут похвастать такими интимными отношениями, каковы они у нас, - заявил он безапелляционно и, дабы не быть превратно понятым, поторопился уточнить. - Имеется в виду доверительность отношений, а не секс. Секса у нас никогда не было прежде и, полагаю, не предвидится в дальнейшем...

      Наталья вдруг передёрнула плечами. Возможно, просто вздрогнула под тяжестью давящей на неё проблемы. Но у гетмана этот неоднозначный жест породил фривольную ассоциацию - дескать, я не совсем прав, и секс между нами в принципе возможен! А никто здесь, кстати, и не откажется, раз такое дело... Он ни к селу ни к городу вспомнил фразу Евгения Миронова из допотопной советской комедии: 'Вы привлекательны, я чертовски привлекателен...'. Но к селу и городу припомнил также продолжение цитаты - о муже-волшебнике, способном превратить селадона в крысу. Женька Хуторской, кошевой атаман, то бишь, по новоросским понятиям, глава муниципалитета и начальник гарнизона, от магии, конечно же, далёк, даже слово такое вряд ли слышал, но отморозок тот ещё, и далеко не факт, что, 'проколись' они с Натахой за прелюбодеянием, пощадит гетманское достоинство. Вырвет с корнем!..

      Пока же гетман таким образом раздумывал, пока утихомирил вдруг возникший зуд в паху, образовалась пауза, и Наталья снова попыталась заговорить. Да-да, сейчас!

      - Сейчас, радость моя, ещё секунду! Резюме из всего вышесказанного: несмотря на наши особые отношения, оскорблять себя я не позволю. Вот так-то, Наночка! А теперь слушаю тебя внимательно.

      Подруга буквально обмякла в его руках и очень тихо прошептала:

      - Извини за грубость, Саныч.

      - Принимается. Проехали! Дальше что?

      - Я слышала ваш разговор с Ходжаевым...

      - И что, теперь тебя колотит от стыда? Конечно, подслушивать некрасиво, но мы уж как-нибудь простим твой грех.

      - Помолчи! - в голос воскликнула она. - Дело в том, что я слышала самый конец разговора и тут же вспомнила: утром, когда бежала на работу, встретила Ирину Владимировну...

      - С чем тебя от души поздравляю! - усмехнулся гетман. - Встретить, да ещё утром, Промокашку - немногим в жизни выпадает такое везение!

      Он искренне недоумевал: по всем признакам началась война, а госпожа урядный секретарь, видите ли, повстречала классную даму! Надо же, счастье вдруг..! И это, несомненно, веский повод, чтобы устроить здесь истерику, отрывая верховного главнокомандующего от важных оборонных дел. О, женщины! И даже лучшие из вас - все одним миром мазаны...

      - Ну-ну, и что твоя Куракина? - гетман подзадорил подругу лишь из вежливости, потому что давно утратил всякий интерес к станичным сплетням.

      - Экскурсия у неё с гимназистами из начальных классов...

      - Так ведь каникулы!

      - Ты что, Саня, не знаешь Ирку?

      - Лучше, чем ты думаешь, - вздохнул гетман.

      Он и впрямь хорошо знал Куракину, ведущего педагога гимназии, завуча по учебно-методической работе, жену старого приятеля Василия, ныне старшины механического производства, женщину, которую лично он без преувеличения вырвал из лап обезумевших Чумных и благодаря чьей машине-развалюхе спасся сам. Но ещё ближе гетман знал руководителя Куракину, высосавшую из него половину жизненных соков, но 'пробившую' для гимназии всё, что в их положении возможно, от hi-tech оборудования и трёхразового питания для учеников до таких социальных льгот и ставок преподавателям, что им завидовали даже химики на вредном производстве. Откуда-то из глубины мрачного подсознательного Эго всплыла здравая в общем и целом мысль: лично он, великий гетман, предпочёл бы не встречаться с Промокашкой ни сегодня утром, ни вчера перед обедом, ни после дождичка в прошлый четверг, ни даже, честно говоря, двенадцать лет назад...

      - Ты, это... - отрешённо проговорил он, по случаю вспомнив то самое утро, Утро Вселенской Казни, - ...ну, типа, позвонила бы Ирке, пусть отведёт малышню в гимназию и свяжется с родителями, чтобы их разобрали по домам.

      - Я пробовала, её мобильный вне зоны действия сети. Саныч..!

      - Ну, отправь вестового, чёрт возьми, - гетмана стал раздражать пустопорожний разговор, которому подруга Бог весть почему придала столь плотную эмоциональную насыщенность. - Позвони в музей, ну, или где они там могут ещё шляться.

      - Саныч, Ирка собиралась отвести их к Черному ручью... - одними побелевшими губами прошептала Наталья.

      - Чудное место для прогулок с детьми! Туда через чащобу пока дотащишься... - по инерции проговорил гетман, но когда до него дошёл смысл сказанного помощницей, вдруг осёкся, внутренне похолодев до абсолютного нуля. - Что?! Что ты сказала?.. Что ж ты, твою мать, мне сразу-то не сказала?!

      - Я?! - выпучив на него и без того огромные глаза, возмущённо воскликнула Хуторская.

      - Ах, да, конечно, извини, ты-то всё делала верно, это я, блин, старый осел, развёл тут... Бог же мой!

      Боже, тридцать-сорок сопливых отроков - целое поколение, надежда и опора возрождавшйся земли! - резвились сейчас на опушке у проклятого ручья, далеко за охраняемым периметром границы, без всякой охраны. Боже святый!!!

      - Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас! - в тон гетману читала 'Трисвятое' Наталья.

      А сам гетман уже действовал.

      Не найдя времени обежать рабочий стол, прыгнул в кресло прямо через столешницу. В другой раз с гордостью подумал бы: могём ещё! Но не сейчас. Сейчас, пока летел, предположил, что половину малышни, если не всех кучно, родители не отпустили бы в лес без мобильных телефонов. Можно ведь позвонить любому из салажат и попросить, чтобы передали трубку Промокашке...

      И телефоны, да, имелись. Однако ни сам гетман, ни его помощница, ни пресловутые родители, митинговавшие в этот момент под стенами гимназии, на чём свет стоит покрывая матом госпожу Куракину и собственных чад, якобы выключивших аппараты, предположить не могли, что из-за нехватки ретрансляторов даже в ближней к станице округе до сих пор существовали зоны, куда радиосигнал цифрового формата не проходил. Волею судеб в одной из таких зон сейчас и пребывали незадачливые экскурсанты...

      Наверное, будь гетман в прошлой жизни офис-менеджером или участковым, взялся бы в данной ситуации уточнять фамилии детей, связываться с их родными, и тем потерял время, а мамаш и бабушек довёл бы до инфаркта минимум через одну. Однако, на их счастье, он был боевым офицером-десантником и принял наверняка самое оптимальное из возможных решений.

      - Служба! - заорал в микрофон внутренней громкой связи.

      - Слушаю, господин полковник казачьих войск, - тут же отозвался оперативный дежурный.

      - Включить аудиозапись под боевой приказ! Атаманским сердюкам - в ружьё и на́ конь! Задача: галопом выдвинуться к старой турбине у истока Чёрного ручья, там наши гимназисты. Если углубились в чащу - разыскать! Всех немедленно в станицу! Обеспечить охранение основной группы со всех возможных направлений вражеской атаки. Огонь по всему, что шевельнётся в зарослях! Я, гетман Твердохлеб, всё сказал. Вопросы?

      - Прошу уточнить, господин полковник: что значит 'огонь по всему...'?

      - Там дети, понимаешь, ты, перестраховщик хренов?! - незаслуженно обругал он старого соратника. - Надо дальше объяснять? Командира сердюков предупреди: если хоть с одним из шкетов что случится, лично его запорю как паршивую собаку! Стрелять во всё, что рискнёт шевельнуться! Из всех стволов. Боевыми. Без предупреждения. На поражение. Я не шучу!..