- Ну и хорошо! Не в балет же его отдавать. Хоть мужчиной вырастет, а не этим самым... этой самой...
- А не строителем коммунизма, панельных домов и добрососедских отношений! - рассмеялся Александр. - Ты уж не принимай мою болтовню за чистую монету.
- Да я и не подумала! Стыд и срам, понимаешь... В зеркало на себя почаще смотри, гусар, у тебя яркая гетеросексуальность на лбу написана.
'Гусар' вздохнул.
- Милая Алька, на лбу у меня написано: 'Заплатить за свет. Отрегулировать клапана. Отдать соседу сто рублей. Борщ в холодильнике. Водки не пить! Целую. Рита. Постскриптум: котам мартовским не уподобляться, себя не забывать!'
- То есть периодически всё-таки уподобляешься и забываешь! - торжествующе улыбнулась Алина.
- Ой, мать, забываю! - ещё чуть подурачился он. - Забыл сразу предупредить тебя, что целомудренный казак - всё равно что бывший негр - нонсенс. Забыл... Что-то ведь хотел сделать прямо сейчас, а забыл! Главное, полезное такое... Ах, да, хотел же водки выпить, невзирая на запрет! Так сказать, для пущей раскованности и облегчения психологического контакта.
- Да ладно, какая может быть скованность между па и ма?! - она разглядела винную бутылку на просвет. - 'Алазанской долины' больше не осталось?
- Не оскудела кахетинская земля виноградным вином, и подвалы моего родового поместья на берегу Алазани всегда полны под завязку! Сейчас сгоняю, на первом этаже магазин '24 часа'.
- Как поэтично, да? '24 часа'! И куда ты сгоняешь с ребёнком на руках?! Папа, купи булочку! Какие булочки, сынок, когда в доме ни капли спиртного?!.. Плесни уж и мне водки, как-нибудь выдержу, чай, не из графьёв. Только соком немного разбавь... Всё, достаточно! Твоё здоровье, па!
- Твоё здоровье, ма!
В таком вот ироничном тоне разговор их продолжался бесконечно долго, и тем для него сыскалось неисчислимое множество. Дети. Родители. Работа. Безработица. Погода. Непогода. Мир. Параллельный мир. Война. Война миров. Инопланетяне. Бог. Вселенная. Пространство. Время...
Время в подобных ситуациях, когда близкие душами люди остаются тет-а-тет, не говоря уже про визави, всегда летит стремительно, как ласточка перед грозой. Однако в эту ночь несоответствий, казалось, сам Господь превратил его в белоснежную чайку, величественно воспарившую над неизменно бурным морем человеческих страстей...
...Как бы то ни было, Время всё-таки шло - по меньшей мере, пока шло, - и близко к пополуночи, когда Алёнка, вдоволь наворочавшись, крепко обхватила ручками шею неожиданного 'па', не менее неожиданная 'ма' со вздохом поглядела на часы.
- М-да, вот так, ходишь-ходишь в школу, а потом - бац! - вторая смена... Надо бы уложить нашего ангелочка.
- Надо бы, - согласился Александр. - Только проникать в спальню супругов Лариных как-то неудобно. Мало ли чем и в каком виде они там занимались перед сном - дело молодое да бездетное.
- А зачем туда проникать?! Мы Алёнке не чужие люди, хоть и в параллельном мире. Пускай с нами и спит.
И Александр возликовал. С нами!.. Что бы ни болтал он в аэропорту об общем ложе, здесь, едва лишь отворив входную дверь квартиры, стал прикидывать, где будет спать - то ли, составив табуретки, в кухне, то ли в ванне, то ли в прихожей на полу... Алина же одной только нейтральной фразой, на диво просто и естественно, разрешила отнюдь не однозначную проблему во взаимоотношениях полов. Если, конечно, представители этих полов - цивилизованные люди, а не дикие животные, идущие в поводу собственной похоти. Влечение от похоти тем и отлично, что реализуется в желаемый результат лишь при наличии встречного влечения... Влечение же Александра к прелестной гостье накопилось уже до такой степени, что, казалось, заставляет содрогаться всё вокруг, причём не только посуду на столе и пуговицы брюк, но даже звёзды в небесах.
- С нами! - мечтательно улыбнулся он, а потом чуть слышно пробормотал в усы. - Ин летте фра нои ста ля спада...
- Хорошо сказано! - воскликнула Алина. - Красиво и со смаком... Это чего и по-каковски?
- По-итальянски.
- Ты знаешь итальянский?!
Да, Александр итальянский знал. Конечно же, не в совершенстве. Так, отдельные, что называется, идиоматические выражения. Был в его миротворческой практике на Балканах эпизод, тесно связанный с добровольцами из нищенского мафиозного Палермо. Ну и, естественно, базар-вокзал...
- Итальянский язык. Лингва итальяна... Эх, если бы только его/её! - он напустил на лицо скорбное выражение атланта, взвалившего на плечи всю непомерную тяжесть небесного свода. - Ещё и английский...
При этом потёр чуть искривленную, если приглядеться, спинку носа - результат братания с морским пехотинцем из Гонолулу.
- ...И грузинский. Со словарём. Если такой когда-либо будет издан в свободной стране за Кавказским хребтом... И разговорный сербский. Если разговор пойдёт о сливовице под обильную мясную закуску... И тюркские языки огузской группы. В части допроса военнопленного...
- Могу себе представить, - покачала головой Алина.
- Вряд ли, - на миг помрачнел Александр. - Искренне рекомендую тебе даже не пытаться представлять это грязное дело... А ещё я знаю армянский. Особенно те звучные слова и цветастые фразы, что обычно пишутся на заборах... Смогу также объясниться с немцем. Глухим. Жестами. Насчёт чего-нибудь такого, что без лишних слов понятно любому дебилу, - выпивки, закуски, постели... Кстати, по-итальянски моя смачная, как ты выразилась, фраза означала следующее: в постели между нами будет меч.
- В постели между нами будет меч... - задумчиво повторила она.
- Так странствующие рыцари, останавливаясь на ночлег, гарантировали честь хозяйской дочери, буде за скудостью обстановки оказывались с нею на едином ложе.
- Ах, вон ты о чём! - многозначительно улыбнулась Алина, и в глазах её разрезвились лукавые чёртики. - Весомый аргумент! Если это хитрый способ увильнуть от исполнения долга 'па' перед 'ма', когда у той не болит голова и не нужно рано вставать на работу, то довольно искусный. А если искреннее сожаление, то замечу, что маленький наш меч явно пребывает сейчас в параллельном мире или у Бога в гостях, и вытащить его из этих ножен, думается, до утра будет проблематично.
- Ну, что же, слава Богу! - улыбнулся Александр.
- Слава Богу! - согласно кивнула Алина. - Разговор не мальчика, но мужа... Я тебя не шокирую, Аль?
Она встала, обошла стол и замерла в нескольких сантиметрах от него.
- Не думай, пожалуйста, что я веду себя так со всеми мужчинами.
- Не думаю, - прохрипел он. - Я сейчас вообще не хочу ни о чём думать. Просто не смогу. Разве что об одном: я сейчас упаду, больно ударюсь о пол самой тупой частью тела, сиречь головой, и если сразу не умру, то заору на всю Вселенную: 'Я люблю эту женщину!'
- Не сори словами, Аль. Особенно такими важными, как 'люблю'. Любовь - это высочайшее из высоких чувств. Оно требует проверки временем и обстоятельствами.
- А как же любовь с первого взгляда?
- Не любовь, Аль, - влюбленность. О любви в данном случае можно будет говорить через много-много лет, если влюбленность эта со временем не потускнеет, не зарастёт равнодушием или, хуже того, не сменится ненавистью. Впрочем, Юлия сказала, что на той самой картине, где мы с Алёнушкой втроём, ей на вид лет восемнадцать. А сейчас шесть. И раз уж мы до той поры остались 'па' и 'ма', значит, у нас, пусть и в параллельном мире, было время проверить наши чувства...
- Наши чувства! - восторженно воскликнул Александр.
- Тише, дурачок! - Алина нежно коснулась ладошкой его губ. - Кто знает, может быть, мы каждый вечер бьём посуду и лица друг другу.
- Вряд ли. Во всяком случае, посуду, может быть, и бьём, но только не лица. Раз уж мы через много лет выглядим вполне пригодными для портрета, выполненного Алёнкой.
