- Так, всё, стоп! - резко оборвал её Александр. - Клянусь вам, мать Юлия, и вам, отец Валерий, что всё, касающееся вашей дочери Алёны, навсегда останется здесь и здесь, - он приложил правую руку поочередно к сердцу и ко лбу. - А хранить тайну я, вы уж поверьте на слово, умею. Равно как честь русского офицера и донского казака. Честь - то, что мои предки ценили превыше всего на свете. Честь, веру, крест нательный, Родину, мать, отца, боевое братство, шашку, коня, чарку да хлеба краюху. А большего у них и не было. Клянусь всем этим, для себя святым! Я всё сказал, и вы тому свидетели! Что же касается Алины, то могу лишь...

      - Если не возражаете, я сама с нею переговорю, - не дала ему закончить фразу Юлия. - По нашему, по-женски и по-матерински.

      - Не возражаю. Об одном лишь попрошу, - Александр многозначительно улыбнулся. - Не затягивайте беседу. У нас с нею всего лишь одна ночь...

      - Сашенька, не сомневайтесь!

      - Хм! У нас одна лишь ночь, а поговорить, - подчеркнул он, - нужно успеть о многом.

      - Я только это и имела в виду, - заговорщицки подмигнула Юлия. И вдруг в едином чувственном порыве бросилась ему на грудь. - Боже, Сашенька, какой вы замечательный человек! Как я рада, что именно вы... что именно вас Алёнка... ну, вы понимаете, да?

      - Я всё прекрасно понимаю, Юленька. И давайте уже перейдём на 'ты'.

      - Давай, родной! Знаешь, я наконец-то захотела кушать.

      - Не вижу препятствий. Прошу к столу, дорогие гости! Правда, столовой в этом мире я пока не обзавёлся, к тому же Алина всегда подаёт трапезу прямо в кухне... Всегда! Хм, всегда... Вот, блин, как же меня неслабо тянет в параллельный мир!

      - Судя по тому, что на всех рисунках вы изображены с оружием, - заметно помрачнела Юлия, - мир этот далеко не самый мирный из миров...

      - Ну и чёрт с ним! Зато там есть Алёнка и Алина... Кстати, а вы там тоже есть?

      Юлия помрачнела ещё гуще.

      - А вот нас, Сашенька, там нет. По крайней мере, на рисунках. Мы спрашивали Алёнушку, но она упорно отмалчивается. Скажу больше, на том самом - любимом своём - полотне она надписала имена всех персонажей. Твоего белого коня зовут Аквилоном...

      - Аквилоном, - глухо повторил за нею комбат.

      И тут его понесло.

      Ох, как же его понесло!

      А главное - куда...

       - Это было давно, кажется, где-то на третьем году эпохи Новатерры. Я случайно забрёл на конезавод. Спецы, помню, вились вокруг меня, как слепни, расписывая блестящие перспективы общинного коневодства. А я не слушал. Я смотрел на этого спокойного, крепкого, не по возрасту рослого жеребёнка. Как вдруг он бросил мамку, подошёл ко мне и доверчиво ткнулся в ладонь холодным мокрым носом... Я сразу сказал: 'Этот конь будет ходить под гетманом!' И назвал его именем римского кумира северного ветра, сына бога звёздного неба Астрея и богини утренней зари Эос. В греческой традиции Аквилон известен как Борей...

      Гости, казалось, перестали дышать.

      О, Господи! Гетман Александр Безразумовский сказал, дескать, да будет так, и стало так! В палате номер шесть... Наверное, не только Док, но и последний свинарь из подсобного хозяйства гвардейского парашютно-десантного полка усомнился бы сейчас в психической нормальности комбата-три. Сам Александр - уж один Бог знает, почему - обожал специальное психологическое понятие 'пограничное состояние' и, хотя доподлинно не знал, что это такое, вворачивал его куда ни попадя, от воспитания детей до подведения итогов боевой стрельбы, от секса до распития спиртных напитков в штабе батальона. И вот сегодня, с самого утра, всем своим существом пребывал именно в пограничном состоянии - между двумя мирами, между половинками себя. И не мог не признать, что чем дальше, тем больше ему нравится именно сумрачная ипостась своего микрокосма...

      - Уф-ф! - шумно вынырнул он в реальный мир. - Ничего себе!

      - Вот именно, - одними губами произнесла Юлия. - И ты тоже... ну, туда же... Так вот, я и говорю, коня Алины дочь назвала Басмачом, своего - Орликом. На траве растянулся большущий чёрный пёс по кличке Дэн. Рядом с тобой Алёнка написала 'Па', рядом с Алиной - 'Ма'... Вот такие дела, дорогой! Нам с Валерой места не осталось, - на глазах её зримо проступили слёзы.

      - Хм, м-да, дела... - хмыкнул Александр. - Ладно, друзья мои, мы покамест в этом мире, и ужин в нём никто ещё законодательно не отменял.

      - Только если по беспределу! - вставая с кресла, впервые за вечер улыбнулся Валерий...

      ...Отужинали они шумно, весело и, к счастью, очень быстро. Валера, выпив пару-тройку щедрых стопок 'Русского стандарта', только, показалось, отошёл и разошёлся, но Юлия была категорична.

      - Дорогой, мы очень устали с дороги!

      Пора, дескать, и честь знать...

      Александр из приличия предложил ещё по чашке кофе, Алина, с видом знатока потягивая из бокала терпкое вино, бросала на всех троих полные лукавства взгляды, зато Алёнушка вдруг капризно надула губки.

      - Я совсем не устала! Я хочу побыть с дядей Сашей и тётей Линой!

      - Тётя Лина, со своей стороны, не против, - улыбнулась черноокая южанка.

      - А если ещё и мама с папой не возражают, то дядя Саша будет только рад, - поддержал её Александр. - Иди ко мне, ангелочек, доешь котлету, и примемся с тобой за персики.

      - Ну, что ж, - вздохнула мама Юлия. - Тогда спокойной вам всем ночи! Алёнушка, пожалуйста, не слишком долго, дяде Саше и тёте Алине тоже нужно отдохнуть... Всё, хватит, дорогой, пойдём! - безапелляционно заявила она мужу, который за истекшую минуту, подмигнув хозяину, успел опрокинуть рюмку и нацелился усугубить это дело. - Алина, можно тебя на несколько минут?

      И - молодец! - сдержала слово. Отсутствовала Алина минут пять от силы, а когда возвратилась в кухню, ничем не выдала явно переполнявших душу чувств, лишь чуть более пристально взглянула на Алёнушку своими странными, будто пылающими алым пламенем глазами... А та, сидя у Александра на коленях, буквально истекала соком сладких персиков и взахлёб рассказывала о проделках своего любимого кота Навуходоносора, он же просто Нос. Однако вскоре как-то вдруг устало сникла, чуть поворочавшись, удобно пристроила головку на его плече и прошептала на прощанье:

      - Спокойной ночи, па и ма! Завтра будет хороший новый день. Не очень скоро, но будет. Обязательно будет... - и уснула.

      - И был вечер, и настанет утро. День второй, - процитировала Алина, чуть изменив применительно к ситуации начало Ветхого Завета. - Спокойной ночи, па и ма... Это ведь она про нас с тобой, Аль!

      - Это уж точно... - вздохнул Александр.

      - А почему так безрадостно?

      - Да потому, что дети, - он нежно коснулся свежевыбритой щекой горячего лобика спящего ангела, - это для родителей тяжкий труд, неимоверные заботы и колоссальная ответственность.

      - А сам процесс их... не люблю в этом плане слово 'заведения'... скажем, зачатия?

      - Не знаю, не знаю... Взрослые дядьки и тётьки рассказывали, что, мол, есть в этом таинстве свои приятные моменты, но в целом оно - стыд и срам. Возможно, там, в развращённом ложной демократией западном мире, секс и является нормой жизни, но для нас, людей целомудренного славянского Востока...

      - Москалей, - съязвила Алина.

      - И хохлов тоже! - не остался в долгу Александр. - Для нас куда естественнее - а главное, веселее - строить коммунизм, заводы, фабрики, крупнопанельные дома и тёплые дружеские отношения со всем прогрессивным человечеством.

      - Рот-фронт! - потрясла кулачком лукавая одесситка. - А детей пусть аисты приносят, да, целомудренный казак?

      - Зачем обязательно аисты? Алёнушку, вон, самолет принёс, дочку мою, тоже Алёнушку, может, и аист, я не видел, на Балканах тогда был, а сына Гошку - африканский страус однозначно! Бегает целыми днями, как тот рекламный зайчик с батарейкой в жо... ну, в одном заднем месте. Футболом решил заниматься, хочет стать Кержаковым и Аршавиным в одном лице.