Мозги в голове ворочались медленно, слишком медленно. Когда он приехал к ней домой, она уже скрылась. Потом появился братец. «Может, она бежала от брата? А если так, то почему? Она ведь подтвердила его алиби на ночь убийства!»

Фрёлик вспомнил, как у него дрожали пальцы, когда он набирал телефонный номер Рейдун Вестли: четкий щелчок, когда его переключили на другой номер, приглушенные звонки мобильника. Разговор оборвался, как только он представился.

Вдруг он понял, что для него сейчас самое главное. Он должен дозвониться до Элизабет. «Все, что случилось, — результат глупого недоразумения. Если я позвоню сейчас, она подойдет к телефону и все мне разъяснит». Он выключил воду и вышел в гостиную, даже не вытершись, оставляя на линолеуме мокрые следы. Нашел мобильник и позвонил Элизабет. Но ее телефон был выключен. Он набрал номер Рейдун Вестли. Та не ответила. Голый Фрёлик посмотрел на себя в зеркало и поморщился. Никогда не видел более жалкого зрелища!

И тут в дверь позвонили. Он, спотыкаясь, вбежал в спальню, натянул чистые брюки и футболку и пошел открывать.

На площадке стоял незнакомец. Во всяком случае, Фрёлик никогда раньше его не видел; худощавый, ростом примерно метр восемьдесят, волосы светло-каштановые, карие глаза.

— Франк Фрёлик? — спросил незнакомец.

— Совершенно верно.

— Стен Инге Люстад, криминальная полиция.

Кривоватый рот придавал лицу Люстада необычное выражение. Он как будто все время смущенно улыбался. В общем, такое лицо не скоро забудешь. Фрёлик порылся в памяти. Люстад… Фамилию он вроде где-то слышал, самого его никогда в жизни не видел — это уж точно.

— Я насчет Юнни Фаремо.

Франк Фрёлик кивнул:

— Жаль.

— Значит, вы уже знаете?

Он снова кивнул.

— От кого?

— Вам наверняка известно, что я служу в полиции. Мы коллеги.

— И все-таки кто вам сказал?

— Гунарстранна.

Люстад снова криво улыбнулся.

Фрёлик подумал: «Ему не нравится такой оборот событий. Разговор начался не так, как он планировал».

Наступившее молчание служило явным признаком того, что Люстад ждет приглашения войти. Но Франк Фрёлик не собирался никого впускать к себе домой и поэтому смотрел на Люстада молча.

— Вы недавно побывали дома у Фаремо?

«Хорошо, что он не ходит вокруг да около. Зато плохо, что сохраняет дистанцию, держится холодно».

— Имеете в виду Юнни Фаремо?

— Точно, я имею в виду Юнни Фаремо.

— Да, побывал, но в дом не попал. Постоял у двери снаружи. Позвонил в звонок… Было это дня два назад, сразу после того, как Фаремо освободили из-под стражи. Мы разговаривали о его сестре, Элизабет. Не знаю, вы в курсе того, что произошло раньше?

— Пожалуйста, избавьте меня от лишних подробностей. Меня интересует только то, что произошло между вами и Юнни Фаремо, когда вы с ним виделись последний раз.

— Отлично, — сказал Франк Фрёлик и подумал: «Ну и козел!»

— Его сестра была дома, когда вы позвонили?

— Элизабет? Ваш вопрос означает, что вы все-таки интересуетесь не только моими отношениями с ее братом!

По лицу Люстада пробежала тень.

«Ему не нравится, какой оборот принимает наш разговор. Вот и хорошо».

— Фрёлик, послушайте!

— Нет, это вы послушайте. Я служу в полиции не первый год. Вы и сами понимаете, что облажались. И потом, сразу видно: вам не нравится то, что вам поручили, и все-таки позвольте дать вам совет. Не нужно бить собеседника по яйцам, даже если он стоит близко. Вы только что попросили избавить вас от лишних подробностей. К вашему сведению, лишние, как вы выразились, подробности очень интересуют меня. Именно подробности вынудили меня взять неделю отпуска. И поэтому мы с вами сейчас разговариваем. Так вот, если лишние подробности вас не интересуют, не задавайте лишних вопросов. Тут либо одно, либо другое.

Поскольку Люстад молчал, Фрёлик продолжил:

— Итак, у меня завязались отношения с дамой, у которой оказались неподходящие родственники. Брат моей знакомой умер. Уверяю вас, Юнни Фаремо меня нисколько не интересовал, ни два дня назад, когда я с ним познакомился, ни в другое время. До того, как приехал к нему домой, я ни разу его не видел. К Фаремо я поехал, чтобы встретиться с моей знакомой, поговорить с ней, и все потому, что наши отношения осложнились: она упомянула в своих показаниях мое имя и этим обеспечила алиби своему брату.

Люстад мрачно кивнул:

— Продолжайте!

— Когда я туда приехал, я оставил машину на стоянке для гостей. Жилой комплекс расположен уступами; в квартиры жильцов можно попасть, спускаясь сверху по лестнице. Я спустился и позвонил в дверь. Насколько я понимаю, ваш свидетель — пожилой человек, сосед, с которым я поговорил, когда мне никто не открыл. Мы со стариком обменялись несколькими словами. Я уже собирался уезжать, когда появился Юнни Фаремо. Я ни разу в жизни его не видел, но понял, кто он такой, и подошел к нему, чтобы спросить, где его сестра. Он ответил, что не знает. По крайней мере, он так сказал. Тогда я сел в машину и уехал.

— Куда вы поехали?

— Проехал метров двести по Экебергвейен и остановился.

— Почему вы остановились?

— Хотел подумать.

— Что же было дальше?

— Мимо меня проехал Юнни Фаремо на серебристом «саабе».

Люстад с любопытством уставился на него.

Фрёлик не спешил.

— И что потом? — не выдержал Люстад.

— Я поехал следом за ним.

Люстаду снова пришлось ждать.

— Было время обеда. Половина второго.

— Что же произошло дальше?

— Должно быть, Фаремо меня засек. Через десять минут я упустил его. Где-то между Гамлебюэне и Центральным вокзалом. Разумеется, я понимал, что поступаю глупо. В общем, я особенно не беспокоился, когда он исчез.

— И что вы сделали потом?

— Поехал домой и перекусил.

— А потом?

— Потом поехал в Блиндерн, в университетский городок, чтобы разыскать одну преподавательницу по имени Рейдун Вестли.

— Зачем?

— Она хорошая знакомая Элизабет. — Фрёлик задумался, подыскивая нужные слова, а затем продолжил: — Они находятся в близких отношениях… или находились раньше. Я решил, что Рейдун Вестли должна знать, куда уехала Элизабет.

— И она знала?

— Мы с ней так и не увиделись. Она ушла до моего приезда, сказавшись больной.

— Что вы делали потом?

— Позвонил Вестли на домашний телефон, но меня переключили на автоответчик. Тогда я поехал домой.

Они довольно долго стояли и смотрели друг на друга. Люстад откашлялся и спросил:

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в университете Блиндерн?

— Да, наверное.

— Наверное?

— В кабинете Рейдун Вестли сидела одна студентка. По ее словам, она учится в магистратуре. Рейдун Вестли разрешила ей работать в своем кабинете. От нее я и узнал, что Вестли неожиданно плохо себя почувствовала и ушла домой.

— Что вы стали делать, когда вернулись домой?

— Посмотрел телевизор, потом выпил несколько банок пива и лежал, глядя в потолок.

— А на следующий день?

— Ничего. Смотрел в потолок. Потом мне все надоело, и вечером я поехал в центр.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Да.

— Когда вы вчера вернулись домой?

— Не помню.

— В какое время вы позавчера ездили в Блиндерн?

— Не помню… Днем.

— Что ж, Фрёлик… — Люстад криво улыбнулся, на его лице появилось покровительственно-сочувственное выражение. — Я все выясню и дам вам знать. Вы вчера вечером побывали на Экебергвейен?

— Возможно. Понятия не имею.

— И как прикажете расценивать ваш ответ?

— А никак.

— Вчера вечером вас видели на Экебергвейен.

— Ну, значит, я там был.

Люстад нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Франк Фрёлик сделал глубокий вдох и сказал:

— Я напился. Не собирался напиваться, но не выдержал. Последнее, что я помню, — сижу в кафе «Фиаско». Оно рядом с Центральным вокзалом — там продают дешевое пиво. Встретил там коллегу, Эмиля Иттерьерде. Мы с ним сидели в кафе, пили, болтали о том о сем. Потом помню, что поймал такси. На всякий случай, если не знаете, стоянка за углом между «Спектрумом» и отелем «Рэдиссон». Саму поездку я почти не помню, но до самого дома не доехал — меня замутило. Я вышел в Гамлебюэне, потому что перебрал, и меня вырвало. Чтобы немного освежиться, я решил пройтись пешком. Всю ночь я бродил по улицам. Вернулся домой и лег только сегодня в восемь утра. Я пробродил по улицам несколько часов. Наверное, побывал и на Экебергвейен.