«СОБЛАЗНЯЮТСЯ».
ДВЕ СТРАННЫХ ВСТРЕЧИ С ГРЕКАМИ
18 марта. Ныне я пошёл в греческий храм Св. Троицы помолиться. За богослужением я решил исповедаться у батюшки — придумал древнегреческие слова и потом, после повечерия, попросил его исповедать меня. Но он отказался, ссылаясь на незнание русского языка. (И, кажется, ещё на то, что исповедать меня может архиерей. Греческий язык, особенно новейший, я плохо знаю; может быть, не точно понял. И далее буду писать с оговорками, если в чём не ручаюсь.) Тогда я отправился к архимандриту Иерофею, служащему при той же церкви. Я его видел за богослужением много раз. И он мне чрезвычайно нравился: чувствовалась искреннейшая и глубокая простосердечная вера; видна была ясно и душа его такая же: ясная, простая, нелицемерная и внутренне-смиренная. Он, видимо, не сознаёт и даже не думает о своей незаурядной высоте. А простота его так нравится нам, русским, что чувствуешь его родным себе; и кажется, будто его выдернули из какого-либо костромского лесного монастыря и посадили в древний Халкидон. И народ его любит. Я и от русских слышал прекрасные отзывы. А после и сам ясно почувствовал сердцем и увидел глазами. Вот он стал в дверях Царских лицом к народу и внимательно слушает паремию, которую читают на правом клиросе. У русских бы смутились немного этому «непорядку», особенно (да и, пожалуй, одни лишь) интеллигенты. Католики сочли бы прямым «безобразием». Но греки и не думали даже об этом. А мне даже очень понравилось такое отношение к храму: он немного глуховат, — в алтаре ничего бы не слышал, — а сейчас вот он слушает и впитывает в сердце. «Не человек для субботы, а суббота — для человека», — сказал Спаситель.
Как это не похоже на «историю с подсвечниками», о которой расскажу после!
Пришёл к нему: убогая келейка, всё бедно. Он тоже стал отказываться. Тогда я сказал, что в таком случае исповедуюсь в Константинополе у русского.
Разговорились. Впечатления мои усилились ещё более. Я увидел, что он — человек большой духовной крепости. Эти люди — столпы народа, хотя и не сознают этого сами.
И я почувствовал себя перед ним духовно-немощным, учеником. Без всякого усилия сразу смирился, как низший пред высшим.
Ничего подобного я не чувствовал при встрече с католиками, [вплоть] до монсеньора Дольче включительно. Вообще, я не видел здесь ни одного католика, сила которого сразу бы чувствовалась и подчиняла; подчиняла не властным характером и не историческими, рационалистическими доводами о необходимости подчиниться примату папы и католичества, а непосредственной и очевидной наличной силой духа, чего так я ищу в католиках и не нахожу. «Хорошие» они, но люди. И только. Не то ценно. Эдак я и турок «хороших» видел, которые и руку у меня целовали смиреннее католиков (они этого не делают). И искренно-ласковы были. И добро делали русским бескорыстно, без задних мыслей.
А батюшка о. Иерофей — внутренне сильный и цельный. Этакие тяжесть истории несут через века. Почти в первых же словах он сказал мне, что многие соблазняются моим проживанием в католическом монастыре:
— Вениамин, епископ православный, и у католиков. Что такое?..
Иные уже думают: не переходит ли в латинство? Я, конечно, объяснил, что причина — моя болезнь, требующая особой пищи, которую и дают мне здесь. А кроме того, нужно нам знать друг друга; и Апостол сказал: «всё испытывайте, доброго держитесь». А тем более, что грядёт Антихрист; и христианам нужно сплачиваться; для этого же нужно знать друг друга. Но это ему было малоутешительно.
— Я не смущаюсь сам (передаю приблизительно смысл его слов). Вот я вижу, что, допустим, епископ Вениамин — «хороший человек»; но живёт у латин; и люди недоумевают, «………….» (соблазняются).
И это вредно для православной веры. Апостолы даже общение с еретиками запрещают, а Вы — живёте.
Я снова повторил о причинах жизни здесь.
— Пища… Да, они готовы всё сделать. Они всегда сначала так поступают. Но у них задние мысли.
Они — неискренни. Вот смотрите: у них здесь школы разные. Зачем это? Отрывать православных от Церкви. Они — фанатики. И для своих целей идут на всё. И апостола Петра привлекают. Говорят: «Ты — Петр, и на сем камне», — то есть на Петре, — «созижду Церковь Мою». На камне, — нужно понимать, — на исповедании, что Я есмь Сын Божий, осную Церковь. (Действительно, так толкует св. Иоанн Златоуст и даже Иероним и Августин, о чём см. в «Мыслях».) А апостол Пётр и предавал, то есть отрекался от Господа, и услышал даже: «Отойди от Меня, сатана!» (в той же гл. 16, 23 Ев. от Мф.) Это забывают католики. Гордость обуяла. Господь сказал, что «кто хочет быть первым, тот пусть будет всем слугою». А они вознесли папу над всем миром!..
Вот Вы — епископ, патриарх Константинопольский — епископ, Московский — епископ, и т. д., и все вы равны в сущности. А папа — превыше всех и всего. Даже Христос будто отступает в тень.
— Но вот Антихрист придёт: нужно сплачиваться.
— А папа сам ведёт к Антихристу, — сказал он в ответ. В Апокалипсисе написано, что появится зверь с семью головами и десятью рогами (13,1). Толковники говорят, что это относиться к папе. Так учат и наши греческие и английские толковники.
И всё это сказано было с горячим и искренним убеждением, так что я почувствовал, что спорить бесполезно. Да и нужно ли? Кто знает, при такой власти единоличной и «непогрешимой» в одно несчастное время придёт такой лукавец, который сделается папой, а после поведёт Церковь латинскую, куда угодно: ему же всё послушно! Ему же «непогрешимость» присвоена!
Вот уже тогда сбудется опасение святого папы Григория Двоеслова, что если «вселенский епископ впадёт в ересь, то с ним пала бы и вся Церковь» (Lib. V, Ер. 18 к св. Иоанну Постнику, ср. Lib. V, Ер. 43 к патриархам). Это именно о папстве сказано.
Конечно, католики, услышав такое сближение, улыбнутся снисходительно или раздражатся. Но напрасно.
«Антихрист назовёт себя богом… О! Я говорю смело, что кто назовёт себя епископом вселенским… тот предтеча Антихриста» (Lib. VII, Ер. 13 к имп. Виз. Маврикию) (quisquis te universalem sacerdotem vocat, vel vocari desiderat in elatione suaAntichristumpraecurrit). (Эта фраза выпускается католическими «историками», ибо уж этого «пожелания» у пап отнять никак нельзя.) Когда я прочитал это место католику, то он думал, что так пишут русские епископы. «Увы!» — сказал я ему, — «так пишет папа, да ещё и святой».
И ныне я ему снова это место прочитал, и он… ясно смущается: очень уж определённо сказано и страшно. Но потом глушит мысль свою. Поэтому не особенно-то смешно указание на Антихриста… Но послушаем дальше батюшку.
— А как же вот ваши греческие митрополиты написали окружное послание всем Церквам мира («……..? ………? ……..? …………….? …..? '……..? ……..?..? ……?». 1920), где подписались и теперешний наместник митрополит Кесарийский Николай, и ещё десять греческих митрополитов, и почивший наместник патриарха Дорофей, митрополит Прусский? Вы читали эту энциклику? Ведь там говориться о желании объединиться даже с англиканами?! Да и Вы сами (раньше, в беседе) хвалили архиепископа Гибралтарского, англиканского вероисповедания, карточку которого показывали мне?
Послание он, кажется, не читал, как и я ещё не удосужился вот, хотя оно лежит при мне. Я обещал ему снести его. Но об англиканах [он] сказал следующее:
— Англикане признают, что наше православие — есть подлинное христианское учение. Они и в вере согласны с нами; и крещение через погружение признают; и хлеб квасный в Евхаристии и под двумя видами.
И они — хорошие, искренние люди. А католики и filioque придумали, и обливают вместо крещения (хотя Господь совершенно ясно сказал: ……….? — крещая, погружая. Мф. 28,19); и на пресном хлебе совершают таинство Евхаристии, и под одним видом причащают. И хитрые: устроили здесь церковь, в которой всё по греческому обряду — и служба, и одежда, и обряды. Всё это — чтобы привлечь к себе хитростью.
Я подумал: «Ещё рано учёные поспешили сдать в архив догматические, а особенно обрядовые разности. Ещё постоят за них очень многие».
