Он поднимался все выше.

Мимо него просвистели копья отчаянно сражавшихся дикарей. И вновь капеллан восхитился воинами-людьми: они умирали, не запятнав чести. Никто не кричал и не вопил, пока их рвали на куски, сталкивали с утесов и сбрасывали в пропасти.

Он вскарабкался мимо десантника из Роты Смерти, отмахивавшегося цепным мечом от клюва птицы. Космический десантник взревел и бросился на существо. Оно завопило, когда цепное лезвие разрубило крыло, и камнем рухнуло вниз.

— Да хранит тебя Кровь, брат, — произнес Зофал вслед падающему десантнику Роты Смерти.

— Ка-пел-лан! — проорал Асмодель. Как у всех из Роты Смерти, голосовые связки воина лопнули от непрерывного рева, из-за чего его предупреждение прозвучало скорее как рычание, нежели связное слово.

Зофалу большего и не потребовалось, он ушел в сторону как раз вовремя, чтобы избежать похожего на булаву хвоста, который врезался в камень там, где еще секунду назад находилась его голова. Из-за резкого движения Зофал повис на одной руке, не в состоянии нащупать опору под ногами. Он стиснул зубы, взглядом ища, куда двинуться дальше, пока существо готовилось к новому удару.

Прежде чем капеллан успел что-либо сделать, Асмодель запрыгнул птице на спину. Он с воплем вогнал нож в шею существа и крепко ухватился за рукоять, чтобы птица не смогла сбросить его. Бывший сержант с ревом и проклятьями открыл огонь из болт-пистолета прямо в спину существа. Когда птица стала падать, Асмодель соскочил с нее, протягивая руки к скале.

Наконец Зофал нащупал опору и вытянул руку, чтобы поймать Асмоделя. Капеллан разжал пальцы, приготовившись схватить предплечье боевого брата.

— Кровь! — взревел Зофал, когда по его доспехам разбрызгало жизненную влагу Асмоделя.

Мимо пронеслась еще одна птица, когтями разорвав бывшего сержанта.

Зофал не чувствовал ничего, кроме гнева, когда на дисплее шлема погасла очередная идентификационная отметка. Он убьет каждого зверя на планете. Он будет проливать кровь до тех пор, пока земля не утонет в багрянце.

Вверх. Вверх. Зофал выдавил мысли о насилии, сопротивляясь желанию помочь братьям.

— Вверх, будь ты проклят, — прорычал он. Решив вместо существующих углублений создавать новые, он принялся бить кулаками по скале, гася свой гнев и взбираясь так быстро, словно сама высота была его врагом.

Вершина вулкана возникла словно из ниоткуда, вынырнув из облаков так же неожиданно, как и зеркальная синева неба. Зофал перебрался через край и стал спускаться в жерло. Он оглянулся, но не увидел, чтобы за ним кто-то следовал. «Кровь принесет вам умиротворение, братья мои». Спрыгнув на выступающий камень, капеллан нахмурился и сморгнул предупредительные символы, которые заструились по дисплею шлема. Жар был настолько сильным, что даже керамитовое покрытие доспехов не сможет долго защищать его. Он скривился, чувствуя, как кожа под броней начала покрываться волдырями.

— Сержант Манакель, — Зофал открыл вокс-канал с сержантом. У него еще оставалось время, чтобы в последний раз направить судьбу ордена.

— Капеллан? — затрещал по комму голос Манакеля, искаженный толстыми склонами вулкана.

— Серафим был прирожденным лидером. Одаренным тактиком. Ты — не он, — Зофал замолчал, чтобы Манакель понял сказанное. — Он был оружием, выкованным в огне битвы. Но оружие никогда не сможет разжечь пламя в сердцах других. Я видел твои глаза, Манакель, и я видел в них тлеющие угли.

— Я… — Манакель запнулся.

— Дикари шли за тобой, потому что твой огонь разжег в них первобытную веру. Направь свою ярость, Манакель, используй ее, чтобы вывести орден из тьмы и помочь тем, кто не может спастись от нее, сжечь ее в огне битвы. Ты должен воплотить Гнев, не поддавшись ему. Ты должен стать противовесом, смертельной тишиной между каждым ударом кровавого сердца ордена. Эта задача не столь почетна, нежели командование ротой, и гораздо сложнее. Но без будущего не будет победы.

— Я понимаю, капеллан, — голос Манакеля был торжественным, тяжелым от возложенного на его плечи бремени.

— Да направит тебя Кровь, капеллан Манакель, — Зофал отключил комм и снял личину шлема. Он будет смотреть на вулкан своими глазами. Бурлящая лава облизывала стены жерла и плевалась у него под ногами. — Ты считаешь себя яростным, диким… — капеллан обмотал розарий вокруг стиснутого кулака. — Но у тебя нет иного выбора, — на термоядерном заряде мигнул красный огонек, когда Зофал повернул рычаг активации. — Я избрал уничтожение, и в моей гибели братья найдут спасение.

Зофал закрыл глаза.

— Я — месть, я — гнев, я — смерть.

От взрыва термоядерного заряда вулкан исчез в величественной вспышке. Камни, вырванные из внутренностей горы, выстрелили в воздух на струях перегретого газа. За ними последовал огонь, который фонтаном вырвался из вершины вулкана и растекся по склонам, предвещая потоки лавы: волны извергнутой взрывом вязкой магмы. Кипящая река огня устремилась в долину и к ракториксу.

— Покойся с миром, брат. Ты заслужил его, — прошептал Амит, прижав руку к нагруднику в последнем салюте Зофалу.

— Выводи нас отсюда, — провоксировал Друал Задкиилу, когда «Гнев смерти» задрожал из-за многочисленных толчков.

— Нет! — отрезал Амит, миг спокойного созерцания раскололся от вскипевшего внутри гнева. — Удерживать позицию.

— Магистр ордена, мы должны уходить, — Задкиил не сумел скрыть напряжение в голосе.

«Гнев» тряхнуло опять, на этот сильнее. Воздух наполнился густым пеплом и скальными обломками, из-за чего пилоту становилось все сложнее удерживать корабль на лету. Пирокластическое облако истекало пеплом, золой и пемзой, которые покрывали долину, окрашивая ее пепельно-серым цветом.

— Нет. Мы зашли слишком далеко. Я увижу смерть этого зверя, — Амит уставился на ракторикса, не обращая внимания на комья лавы, разбивавшиеся о корпус «Гнева».

Громадное существо взревело, когда в него угодили куски горящего камня размером с танк. Оно повернулось, чтобы бежать от приближающейся лавы, ревя каждый раз, когда поверхность уходила у него из-под ног. Смещенная вулканической активностью земля поймала в ловушку заднюю лапу ракторикса. Зверь, не сумев устоять, рухнул вперед.

Горящая река расплавленного камня тут же захлестнула обездвиженного зверя. Ракторикс завопил от боли и ужаса, когда лава облизала ему ноги. Дергаясь, словно в припадке, зверь тщетно боролся с неизбежным, мотая головой из стороны в сторону и все глубже утопая в потоке.

— Смерть — последний предел для всего сущего, — произнес Амит, когда ракторикс исчез из виду, поглощенный яростью вулкана.

— Тогда не будем слишком пристально искать свой предел, — пошутил Друал, оттаскивая Амита от рампы.

Снова оказавшись в отсеке, Амит вдруг понял, что внутри пронзительно воет сирена, а на его ретинальном дисплее мигают предупредительные руны.

— Двигатели дают сбой, пепельное облако слишком плотное. Пора улетать, магистр ордена… — произнес Задкиил.

— Уходим, — приказал Амит.

Извержение вулкана было кратковременным, но опустошительным. Лава вскоре застыла, навеки изменив пейзаж. Море огня испепелило лес на многие километры вокруг, уничтожив все органическое вещество. В катаклизме уцелели только высочайшие пики, которые возвышались, словно небольшие островки, над недавно затвердевшей коркой. Амит окинул взглядом пустынную голую скалу. Долина выглядела так, будто ее утрамбовал безумец.

— По крайней мере теперь кораблям будет где приземляться, — раздался голос Менаделя, который стоял за спиной у Амита вместе с Баракиилом, Манакелем и Друалом.

Амит довольно хмыкнул. Он ожидал таких несвоевременных замечаний от Григори, поэтому был рад присутствию Менаделя, который заполнил пустоту, оставшуюся после дредноута.

— Уверен, работа для капитана Неты значительно облегчится, когда она прибудет за нами, — Амит повернулся к Менаделю. Лицо сержанта оставалось таким же спокойным и твердым, как земля под ногами, из-за чего он вдруг засомневался, пошутил ли Менадель.