Фрейя развернулась с перезаряженным оружием и открыла огонь.

Ружье закашляло и его заело.

Выругавшись, она пошарила в темноте, чтобы наладить его, услышав крики своих людей, когда ужас добрался до них. Он поднял одного солдата и швырнул его через зал. Раздался влажный хруст, когда тот врезался в стену и сполз вниз. С быстротой мысли другие твари прыгнули к нему, пуская слюни и хрипя.

Фрейя низко наклонилась, когда вставляла обойму, рискнув бросить быстрый взгляд на сервиторов. Они работали так, словно вокруг них ничего не происходило, полируя и обслуживая машины, кланяясь и читая литании. Двери в зал оставались закрытыми.

Будь он проклят.

Затем она вскочила на ноги и открыла огонь. Она услышала, как еще одного ее человека утащили во тьму, и ее страх растворился перед лицом бессильного гнева.

— Чтоб тебя! — закричала она, надавливая на спусковой крючок. Она обращала свое ругательство наполовину тварям Подклычья, наполовину железному жрецу, который привел их вниз на смерть.

Умереть напрасно. Я могла бы сражаться рядом со своим отцом.

Одно из чудовищ, гигантский зверь, выглядевший как некая извращенная помесь волка и гризли, возвышался перед ней и яростно и вызывающе ревел, выплевывая слюну. Ее окатила вонь звериного дыхания, заставив поперхнуться даже через противогаз.

Она выстрелила в упор, выпустив все, что у нее было в потоке глухо звучащих пуль. Зверь отшатнулся, вздрагивая от каждого попадания, но не отступил. Когда скьолдтар опустел, он подошел к ней с открытой пастью, расширенные глаза были наполнены чужой ненавистью.

Фрейя отпрянула, скорее инстинктивно, потянувшись за ножом, пристегнутым к ботинку.

Смотри ему в глаза.

Она заставила себя держать голову поднятой. Когда ужасающая тварь прыгнула к ней, нож в руках задрожал.

Смотри ему в глаза.

Но удар так и не последовал. И только тогда она поняла, что все-таки зажмурила глаза. Она открыла их.

Тварь висела в воздухе, схваченная за шею, и извивалась в захвате под ее челюстями. Стрельба стихла, снова погрузив зал в абсолютную темноту.

Затем медленно в полумрак просочился красный свет. Откуда-то вернулось освещение. Раздавались визг и рычание. Твари были по-прежнему здесь, просто они не нападали.

Фрейя смотрела на зверя перед собой, от изгиба его грудной клетки к натянутым мышцам шеи. Громадный, когтистый, металлический кулак крепко держал его. Невероятно, но появилось что-то более могучее. Она поняла, что двери открылись. То, что находилось в зале, то, что Арфанг пришел пробудить, переступило порог.

— Ты потревожил мой сон ради этого, железный жрец?

Голос был резонирующим, глубоким басом, и он раздавался над ее плечом. Он многократно отразился от скалы вокруг нее, пробежавшись вниз по ее позвоночнику и заставив ее волосы встать дыбом. Голос был намного ниже, чем у Ярла Грейлока, ниже, чем у Железного Шлема. В нем было древнее достоинство, властная самоуверенность, глубокая меланхолия, сдобренные вечной горечью. Даже через катушки инертного механизма это был самый могучий, самый волнующий голос, который когда-либо слышала Фрейя.

— Ты долго пробуждался, лорд, — пришел ответ Арфанга. Он был нехарактерно извиняющимся.

Ведомая любопытством, которое всегда было ее бедой, Фрейя медленно повернула голову, чтобы посмотреть на то, что прошло через двери.

— Действительно долго, — раздался голос Бьорна, именуемого скальдами при чтении саг Разящей Рукой, последнего из Ордена, ходившего по льду с Руссом, могущественнейшего из всех Волков, живой связи со Временем Чудес.

Мертвеца разбудили.

Бьорн отбросил волка в сторону, словно он был щенком, и клубок меха и клыков отлетел с визгом в тени. Со скрипом сервомеханизмов и шипением пневматики огромная масса металла и вооружения сделала один тяжелый шаг в зал. Фрейя почувствовала, как отвисла ее челюсть и захлопнула ее.

— Но теперь, когда я вернулся, я вспомнил, чем стало мое предназначение.

Почтенный дредноут прошагал мимо Фрейи, по-видимому, не подозревая о ее присутствии. Звери отступили перед его массивными очертаниями, покорно опустив головы. Даже Арфанг выглядел немногим более щенком рядом с легендарной фигурой.

— Я здесь, чтобы убивать. Покажи меня врагу.

Афаэль посмотрел вверх. Над ним ярость шторма молотила по кинетическому щиту. Полупрозрачный барьер изогнулся, как ткань под ударами. Мощь жрецов Псов была впечатляющей, но ведь это был их мир, и кто знает, какие сырые энергии существуют здесь, готовые для использования дикарями в наполовину осмысленных ритуалах. Вихрь мог принести определенный вред флангам его армии, но он всего лишь замедлит наступление на Врата.

Новая волна пылающего града обрушилась на щит, еще больше нагружая защитную магию. Афаэль взглянул на пеленгаторы позиции на дисплее шлема. Его маги были равномерно расположены по войску, давая энергию оберегам. Хетт, самый сильный из Рапторов, был неподалеку, работая с невозмутимым знанием дела, поддерживая купола охраняющей магии, которые обезопасили командные отряды войск, когда те медленно продвигались на дистанцию ведения огня.

Афаэль обратил свое внимание на тактическую ситуацию. Он стоял глубоко в рядах своего Легиона, окруженный терминаторской свитой. С обеих сторон от него находились «Лендрейдеры», каждый из них был полностью укомплектован рубрикаторами и катился вперед со скоростью пешехода. За ними двигались БТРы «Химера», сотрясающиеся от попаданий, когда снаряды Псов пробивали более слабые части барьера и взрывались среди них. Впереди по-прежнему приближались к горе мобильные орудия. Позади них неподвижными рядами расположились более мощные орудия, разведя станины для увеличения горизонтальных секторов обстрела и задрав свои гигантские стволы до углов стрельбы. Они вздрагивали от каждого взрыва, посылая клубы черного дыма в уже потемневший воздух.

Обзор перед ним заполнила вершина Клыка. После очередного дня массированного обстрела высокий пик был полностью охвачен огнем, разрываемый свирепыми ветрами на закручивающиеся языки плазмы. Ответный огонь оставался сильным дольше, чем он рассчитывал, посылая смерть в прореженные колонны из сотен орудийных позиций вокруг возвышающихся Врат, но по мере уничтожения установок поток уменьшался.

Орудия замолкали одно за другим. Наносимые ими потери были допустимыми, Корвиды рассчитали их много месяцев назад и внесли в боевые отчеты. Танки будут гореть, смертные будут умирать, но наступление не остановится. В течение нескольких часов разрушители ворот доберутся до своей цели и грубые глыбы порталов из камня и льда будут пробиты.

Затем начнется настоящая работа.

+ Как успехи, брат?+ передал Афаэль, зная, что вопрос рассердит Темеха, находящегося в сотнях километрах над ним на «Херумоне».

Последовала долгая пауза, прежде чем пришел ответ.

+Ты должен отложить разговор. Я не могу оставаться на связи с тобой, не в этом состоянии.+

+Мои извинения. Но ты должен знать, штурм ворот близок.+

+Зачем? Это не имеет значение, пока не сняты обереги.+

Афаэль обнаружил, что тон Темеха задел его. Корвид был в безопасности, окруженный комфортом огромного убежища «Херумона». Здесь на льду ситуация была намного менее комфортной.

+Они будут скоро сняты. Мне нужно знать, что твоя работа продвигается с такой же скоростью, что и моя.+

+Я извещу, когда буду готов. До этого не связывайся со мной снова.+

Связь между магами прервалась. Разрыв был почти болезненным, из-за чего глаза Афаэля стали слезиться.

Почему он такой враждебный?

Он почувствовал укол гнева, трепет разочарования в ответ на высокомерное поведение Корвида. Из-за этого в шее снова вспыхнул зуд, пробежавшийся по коже.

Он напрягся и остановился на пути к воротам. Его терминаторы без звука сделали то же самое.