Наконец нашелся товарищ, знавший английский язык. Он объяснил американцам, что партизаны не расстреливают пленных, и перевел им выдержку из приказа Лазо об обращении с пленными. Затем подробно рассказал, за что русские рабочие и крестьяне сражаются с белогвардейцами и интервентами.

Американцы слушали внимательно, потом выразили недовольство тем, что их начальство обмануло, привезя в Россию якобы для защиты порядка. Они увидели, что помогают врагам порядка, и обещали убедить в этом своих товарищей, если их освободят.

Партизаны, по указанию своего штаба, согласились освободить американцев в обмен на казначея ольгинского отряда Ивана Петровича Самусенко, арестованного на Сучане интервентами.

По этому поводу произошел любопытный разговор между представителями партизанского штаба Ильюховым и Слинкиным и американским полковником Пендельтоном.

— Для нас солдат дороже всего, — кичливо и высокомерно заявил Пендельтон. — Все ваши партизаны не стоят одного нашего солдата.

— Господин полковник может легко убедиться в том, что каждый наш гражданин и партизан много дороже не только ваших солдат, но и ваших офицеров, — заявил Ильюхов.

Пендельтон не нашел сразу слов для ответа.

— Да, да, господин полковник, — продолжал Ильюхов. — Мы за одного нашего партизана Самусенко возвратим вам трех ваших солдат и двух офицеров.

— О! — обрадовался американский полковник. — Это очень, очень хорошо. Согласен, согласен. Самусенко будет немедленно освобожден.

Прошло немного времени, и обмен состоялся. Самусенко был спасен от верной смерти.

В середине лета 1919 года войска белогвардейцев и интервентов занимали Сучанский рудник и были расположены на всей линии Сучанской железнодорожной ветки. Войска всех родов оружия стояли на станциях Сица и Фанза, Бархатная и Тахэ, Сихотэ-Алинь и Кангауз, Романовка и Ново-Нежино.

По указанию Дальневосточного областного комитета партии Лазо должен был разработать план стремительного удара по противнику во всех основных пунктах одновременно.

Это была сложная стратегическая задача. Не так-то легко и просто с полутора тысячами партизан разгромить три с половиной тысячи во много раз лучше вооруженных врагов.

Получив точные данные разведки о численности войск противника и их боевых средствах на каждом пункте, Лазо со своим штабом составил подробный план наступления и представил его на рассмотрение областного комитета партии. Этот план был одобрен.

Партизанские части разделили на несколько отрядов. Первый отряд под командованием Владивостокова, расположенный в Казанке, получил задание напасть на станцию Сица. Второй отряд под командованием Петрова-Тетерина должен был ворваться на станцию Фанза и после ее захвата взорвать подъемники на станциях Сихотэ-Алинь, Тахэ и Бархатная. Третий отряд сучанцев под командованием Кравченко получил задание соединиться с отрядом владивостокских грузчиков, стоявших в Петровской долине с командиром Сосиновичем, и они совместными действиями должны были занять станции Кангауз и Моленный Мыс. Цемухинцам и майхинцам поручили захватить станции Романовка и Ново-Нежино. Командир этого отряда Шевченко был болен, и Лазо сам его заменил. В помощники ему был назначен боевой командир батальона владивостокских рабочих Аврелии.

Тетюхинско-ольгинский отряд под командованием Степана Глазкова находился в селении Новицком, между бухтой Чен-ю-вай и Сучанским рудником. Он должен был охранять побережье, не допуская возможной высадки врага с Японского моря, и в то же время отвлекать на себя силы противника, расположившиеся на Сучанском руднике.

Ответственным руководителем по выполнению задания отрядами Владивостокова и Глазкова был назначен Николай Ильюхов, один из организаторов партизанских отрядов на Сучане.

Партизаны под командованием Сергея Лазо готовились к атаке.

…В штабе то и дело раздавались телефонные звонки. Связисты принимали донесения из партизанских отрядов, передавали приказы командующего. К полудню начали съезжаться командиры на совещание. Надо было проверить готовность к наступлению, уточнить все детали боевых операций.

Верхом на лошадях, а кто и пешком, прибывали в штаб испытанные в сражениях партизанские вожаки. Они информировали командующего о положении дел в своих отрядах: о количестве живой силы, вооружении, запасах продовольствия и снаряжения, о настроениях партизан.

Лазо внимательно выслушал всех, дал много ценных советов и указаний, а в заключение сказал:

— Партия возлагает на нас большие задачи. Мы должны захватить железнодорожную ветку, взорвать подъемники, мосты, пускать под откос поезда, парализовать дорогу, чтобы белогвардейцы и интервенты не получили ни одного вагона сучанского угля. Понятно, товарищи командиры?

— Понятно, товарищ командующий.

— Враг сильнее нас и по численности и по вооружению. Но он не располагает самым верным оружием, которым мы с вами бесконечно богаты, — идеями Великой социалистической революции., А это оружие — самое сильное. Оно непобедимо. Желаю успеха, друзья!..

На землю спустилась ночь. В темносинем небе зажглись звезды. Из-за сопки поднялась луна, серебря вершины леса и гор. Тишина. Лазо, взглянув на часы, обратился к Аврелину:

— Что ж? Пора!

Связные направились в отряды. Через час они донесли Лазо., что отряды выступили и будут во-время в указанных местах.

— Командиры, по местам! — скомандовал Лазо цемухинцам и майхинцам. — Прошу вести части осторожно, не производить шума…

— Пройдем так, что листа не. шевельнем, товарищ командующий! — отозвался один из командиров.

Бойцы маршировали мимо Лазо. Он заботливо провожал взглядом каждого. Вот, поблескивая штыками, проскользнула последняя рота и скрылась в низине.

Отряд Лазо прибыл на позицию раньше остальных. Это обеспокоило командующего.

Но вскоре один за другим явились вестовые с донесениями, полученными по полевому телеграфу. Сообщалось, что отряды прибыли на места благополучно и начнут боевые действия точно в назначенное время.

Лазо повеселел, обошел части, поговорил с бойцами, давал им советы, как лучше вести себя на поле битвы.

Время тянулось медленно. Луна скрылась за сопку. Ночной мрак сгустился. Лазо подошел к Аврелину и скомандовал:

— Цепь, вперед!

Раздался выстрел, за ним второй, третий…

Началась стрельба по всей линии..

Запылали пожары. Застигнутые врасплох интервенты и белогвардейцы метались из стороны в сторону, беспорядочно отстреливаясь, натыкаясь на штыки, попадая под меткие пули партизан.

Кравченко и Сосинович ворвались с бойцами на станцию Кангауз и Моленный Мыс.

Лучшие стрелки из партизан — ольгинцы и тетюхинцы — снимали японцев у Сучанского рудника.

Цемухинский и владивостокский отряды прервали у села Романовка телеграфное сообщение, сожгли все деревянные мосты через реки и ключи, разгромили американскую воинскую часть.

Выполняя намеченный штабом план, партизаны всячески тормозили движение по железной дороге. Они взрывали мосты, устраивали крушения и столкновения поездов, спускали их под откосы.

…Несколько дней продолжались бои в Сучанской долине. Намеченный план операции партизаны выполняли блестяще.

Интервенты и белогвардейцы в панике, бросая оружие, патроны, склады продовольствия и обмундирования, бежали на Сучанский рудник и в другие пункты.

Решение Дальневосточного областного комитета партии лишить интервентов и белогвардейцев возможности пользоваться сучанским углем партизаны под руководством Лазо выполнили. На всех трех перевалах — Бархатной, Тахэ и Сихотэ-Алинь — были взорваны подъемники. Дорогостоящие части машин партизаны сняли и сохранили для советской власти.

Сучанская железнодорожная ветка была разрушена, и снабжение колчаковской армии на некоторое время прекратилось.

Генерал Хорват телеграфировал 17 сентября наместнику Колчака на Дальнем Востоке генералу Розанову о том, что после постановки охраны на подъемниках движение по Сучанской ветке Сучан — Кангауз может быть восстановлено лишь через две-три недели.