Недели две упорного и напряженного труда — и удалось построить довольно хорошее помещение, в котором можно было разместить человек пятнадцать. В сравнении с прежней землянкой действительно «дворец». Он имел более четырех метров в ширину и метров десять в длину. В нем была настоящая дверь, три маленьких окошечка. Спали на нарах, покрытых толстым слоем мягкой травы и соломенными циновками, — чудесная постель по тем временам! Ни одной лампы, конечно, не было, — их заменяли коптилки. К вечеру окошечки закрывались с наружной стороны, хотя в этом и не было особой надобности: глухая стена леса защищала «дворец» от посторонних взоров.

Новое жилье потребовало и новых забот.

В старой землянке была сложена из камня печурка, и это вполне всех устраивало. Теперь надо было думать о настоящей печке: обогреть большое помещение печуркой оказалось невозможным.

Но где взять такую печку?

— Выстроили дворец, достанем и печку. — сказал Лазо.

Утром он неожиданно исчез, никого не предупредив. Прошел день — Лазо не возвращался. Обитателей «дворца» охватила тревога. Вечером поднялась снежная буря. Тайга шумела. На поиски Лазо была послана разведка. Она бродила всю ночь и вернулась без него. Всех обуревали тяжелые мысли. Не заблудился ли он? Не попал ли в руки врагов? Так прошел еще день. Ночью, сквозь свист и завывание ветра, вдруг послышался шум и треск, словно неподалеку от «дворца» через чащу пробиралось несколько человек. Все взяли винтовки, приготовились к обороне. Но вот между деревьями показалась крупная фигура человека. Он шел, покачиваясь под какой-то громоздкой ношей, задевая ею за деревья, ломая сучья. Фигура приблизилась.

— Сергей! — воскликнул кто-то.

Действительно, это был он, нагруженный железной печкой, трубами к ней, постелью, продовольствием.

— Не замерз, Сергей?

торжествующе запел он, свалив свой груз у ног таежников.

Все радовались благополучному возвращению Лазо, благодарили за трофеи, добытые, как оказалось, под самым носом у врага. Однако самостийность, самовольный уход из землянки были осуждены, и Сергей обещал впредь не совершать подобных путешествий.

С этого времени во «дворце» стало совсем уютно и хорошо.

Иногда по вечерам, когда за окнами шумела вьюга, кто-нибудь из товарищей тихо заводил песню. Так же тихо ее подхватывали другие, и на душе таежников становилось как-то по-особенному тепло. Пели «Замучен в тяжелой неволе», «Ермака», «Варшавянку», «Дубинушку». Пели украинские песни. Лазо тоже любил петь и подтягивал своим приятным голосом.

За стеной «дворца» спала тайга. Каждый звук, даже легкий шорох отчетливо долетал до ушей. Стоило пробежать лисе, зайцу, или кроту начать рыть нору, как все умолкали, настораживались. Иногда кто-нибудь выходил наружу, полз по лесу, стараясь отыскать невидимого врага.

Лазо всегда оставался спокойным. Он хорошо знал тайгу, умел распознавать всякие шорохи и приметы и часто высмеивал своих подчас не в меру осторожных друзей.

— Чего вы испугались? Это же самый обыкновенный крот. Давайте спать.

И, укрывшись одеялом с головой, засыпал моментально, как ребенок.

Комитет партии присылал литературу — все, что мог найти. Во «дворце» постепенно накапливались книги и образовалась небольшая, но ценная библиотека.

Когда кончались дневные заботы о дровах, продовольствии, воде, затихали споры, разговоры, песни и все крепко засыпали, у лежанки Лазо еще долго светилась самодельная коптилка, при свете которой он читал. Сергей читал быстро, очень сосредоточенно и в то же время успевал делать необходимые записи. Часто, отрывая глаза от книги, он задумывался, брал тетрадь и отмечал в ней свои мысли и замечания по поводу прочитанного. Потом снова погружался в чтение — и так до глубокой ночи.

Лазо изучал в тайге новые произведения В. И. Ленина.

Работу Ленина «Удержат ли большевики государственную власть?» Лазо называл гениальным трудом, непревзойденным по логике и силе защиты прав рабочего класса. Он восхищался глубоким анализом внутреннего положения России, разоблачением предательской политики меньшевиков, эсеров и прочих антисоветских элементов и партий.

— Да, да, — говорил Лазо, — контрреволюционеры не собьют нас с правильного пути. Нас не запугают интервенты и буржуазия. Они потерпят жестокое поражение от рабочих и трудящихся крестьян. Ленин прав: прочная победа в России обеспечена пролетариату.

Не раз Лазо говорил о необходимости переиздать во Владивостоке статьи В. И. Ленина, как только появится для этого возможность.

— Хорошо будет, если каждый рабочий, крестьянин, казак, вся наша замечательная молодежь будет знать работы Владимира Ильича… Книги Ленина надо издавать большими тиражами.

Одновременно с трудами В. И. Ленина Лазо продолжал усиленно изучать военное дело. Главной вооруженной силой интервентов на Дальнем Востоке была японская армия. Именно поэтому Лазо внимательно прочитывал все, что могло дать о ней наиболее полное представление.

— Для того чтобы врага победить, надо прежде всего его изучить, надо его хорошо, знать, а главное — надо знать больше того, что знает враг, — говорил он.

Поезд, взорванный партизанами на мосту Уссурийской железной дороги.

А. А. Фадеев.

Лазо интересовался книгами о японской стратегии и тактике, читал много военной литературы. Увлекался он и книгами по специальным техническим вопросам — механике, беспроволочному телеграфу. И, как всегда прежде, занимался математикой, историей, философией.

В списке прочитанных Лазо книг за 1918–1919 годы, кроме произведений Маркса, Энгельса, Ленина, десятки названий художественных произведений русской и мировой классики. Это был талантливый, всесторонне образованный, постоянно и упорно работавший над собой человек.

В «таежном дворце» пришлось прожить три долгих зимних месяца. Это вынужденное бездействие было бы для всех гораздо более тяжелым, если бы в землянке не было Сергея Лазо, замечательного собеседника, неутомимого рассказчика, каждый день находившего для товарищей какое-нибудь интересное и полезное занятие.

Когда связисты комитета привозили газеты и свежую информацию, во «дворце» становилось шумно. Обсуждались новые вести о Советской России, о Красной Армии, о врагах и борьбе с ними.

Лазо мог долго, бесконечно говорить о будущем.

— Это будет прекрасное время! — мечтательно восклицал он.

К весне 1919 года Колчаку с помощью интервентов удалось создать четырехсоттысячную армию. Он прорвал линию наших войск и захватил ряд городов. Опьяненное первыми успехами, колчаковское командование решило форсированным маршем пройти к Волге. Оно рассчитывало соединиться в районе Самары с Деникиным, подходившим с юга, и затем общими силами повести наступление на Москву.

3 апреля 1919 года на чрезвычайном заседании пленума Московского совета рабочих и красноармейских депутатов Ленин говорил:

«Все силы международных капиталистов хотят нам дать этой весной последний бой. К счастью, это силы дряхлеющего, умирающего, безнадежно больного старика — международного капитализма. Но, как бы то ни было, сейчас военные силы, скопленные против нас, чрезвычайно велики. В частности, Колчак двинул теперь все свои резервы, он имеет у себя добровольцев-белогвардейцев, банды очень внушительных размеров, он имеет помощь Англии и Америки оружием и припасами в громадных размерах» [27].

Надежды и мечты врагов оказались несбыточными. Красная Армия к тому времени окрепла, в нее влились войска, организованные из коммунистов и пролетариев Ленинграда, Москвы, Иваново-Вознесенска. Под руководством М. В. Фрунзе Красная Армия перешла в решительное наступление, заняв сначала Уфу, а затем в ожесточенных боях отбросив силы интервентов и колчаковцев за Урал. Деникинские войска были остановлены на линии река Сейм — Лиски — Балашов, а войска Юденича отогнаны за Ямбург.