— Ну, хорошо, — сдался я и подписал. — А то вы еще не знаю что наговорите.

— А меня оставьте в покое, — прошипел служака и удалился со свирепым лицом. — Все имеет свои границы.

Как жаль, что я потерял самообладание. Но это ведь со всеми случается, не так ли?

Эта маленькая, истерзанная страна постоянно обеспечивает всем своим посетителям самое лучшее обслуживание. Мы все странные по натуре. В других странах, чтобы развлечься, надо идти на дискотеки или мюзик-холлы, у нас же кабаре ставится прямо на улице.

Спросите, например, любого пешехода, знает ли он, где находится бульвар Ротшильда, и он ответит "конечно же" и пойдет дальше, не догадываясь, что при этом ведет себя, как комик.

Но если он снова увидит стоящих на распутье туристов, то можно рассчитывать на следующий диалог:

— Простите, где здесь бульвар Ротшильда?

— Бульвар Ротшильда? А вам какой дом?

— Двадцать три.

— Двадцать три… Двадцать три… Нет, извините, я не знаю, где бульвар Ротшильда.

Остается еще автоинспектор на углу. Уж он-то должен знать. Он быстро достает из кармана указатель улиц, с минуту листает его, листает и листает, становится все более и более раздражительнее и, наконец, сердито говорит:

— То, что вы ищете, уважаемый, это не бульвар Ротшильда, а улица Розенберга, третий перекресток налево.

И козыряет.

Сначала был бензин и карбюратор. Затем Б-г создал мотор, кузов и светофор. Затем осмотрел он плоды рук своих и увидел, что этого недостаточно. И создал он тогда знак запрета стоянки и улицы с односторонним движением. И когда все это было готово, поднялся из ада сатана и создал места для парковки.

— Ваши документы, — потребовал автоинспектор. — Вы ехали слишком быстро.

— Возможно, — сказал я. — Но докажите.

— Если будет угодно.

Он подвел меня к ожидающему на углу полицейскому автомобилю. Без сомнения, я попал на радар, подключенный к компьютерной сети. Наконец-то я увидел хоть одним глазком, на что тратятся наши налоги.

Служивый закончил исследовать мои бумаги.

— Вы писатель? Вам бы следовало быть хорошим примером для других, вместо того, чтобы мчаться, как сумасшедшему!

— Мне очень жаль, — виновато опустил я взгляд. — Сейчас, когда я вижу, что у вас радар, мне действительно жаль.

— Значит, вы признаете, что превысили допустимую скорость?

— Конечно, признаю.

— Так зачем же вы так гнали?

— Я очень спешил.

— Но почему?

— Потому что встречный водитель мне не подал сигнала. Вы же знаете: два раза мигнуть фарами — значит: внимание, радар. Но никто не мигнул.

— Разве это основание превышать скорость?

— Нет, конечно, нет. Позвольте заметить, что я за рулем уже пятнадцать лет и только сегодня впервые превысил скорость.

— Вас впервые поймали или вы впервые превысили скорость?

— В первый раз превысил.

— Как же так получается, что вы пятнадцать лет не превышали скорость, а сегодня внезапно превысили?

— Случайно. Ну, давайте уже мне мою штрафную квитанцию.

— Вот вы книги пишете. Что, по вашему, будет, если все начнут превышать скорость?

— Будут аварии.

— Вы хотели бы стать причиной аварии?

— Нет ничего более нежелательного.

— Ну, так почему же вы превышаете скорость?

— Из-за необъяснимого легкомыслия. — Мои педагогические способности были уже на пределе. — Обычно за такой проступок штрафуют на двадцать фунтов.

— Откуда вы знаете, что штраф за превышение скорости составляет двадцать фунтов, если вас никогда не штрафовали за превышение скорости?

— Мне говорили другие водители, которых штрафовали за превышение скорости.

— А вы сами будете в дальнейшем превышать скорость?

— Да!!! — закричал я и швырнул в него свои перчатки. — Буду превышать! Всякий раз, когда захочу! Всегда! Я буду превышать скорость…

Законник нахмурился.

— Тогда, к сожалению, я не смогу вас переубедить, как предполагал первоначально. Вот ваша штрафная квитанция. Между прочим: за превышение скорости.

Как-то раз, когда я поздно вечером приехал домой, то увидел у входной двери нашего соседа Феликса Зелига, борющегося не на жизнь, а на смерть с незнакомцем в маске. В правой руке незнакомец сжимал мясницкий нож, которым он не вполне законно угрожал Феликсу.

Поскольку от моего лучшего соседа ничего другого я и не ждал, я решил немедленно проинформировать близлежащий полицейский участок.

Перешагнув через них обоих, я вошел в дом, взлетел по лестнице, промчался, не поздоровавшись, мимо своей семьи, поднял трубку телефона и набрал "один-ноль-ноль". На другом конце возник чей-то успокаивающий голос:

— Полиция.

Я закричал в трубку, что моему соседу Феликсу угрожает гангстер с огромным ножом…

— Одну минуточку, — прервал меня "один-ноль-ноль". — Кто это говорит?

Я сказал ему, что какая разница и зачем он спрашивает мое имя. Я озвучил ему свою фамилию. Но он ее никак не мог разобрать.

— К, как "козел", И, как "император", Ш, как "шалом", О, как "орел" и Н, как "Наполеон".

— Как что?

— Как Наполеон.

— Какой Наполеон?

— Я имею в виду французского императора.

— Ага, значит, И, как император…

— Нет, Наполеон, с "н".

— Определитесь же, пожалуйста.

— Так, все, забудьте.

— Вы, наверное, имеете в виду Наполеона Бонапарта?

— Да, именно его.

— Ну, и что с ним?

— Он умер. Но мой сосед еще нет. Надеюсь. На него напал гангстер с ножом.

— Момент! Как ваше имя?

Я назвал свое имя.

— В полиции с такими вещами надо быть точным, — объяснил мне собеседник. — Только так можно потом идентифицировать заявителя, если потом вызов окажется ложным.

Затем "один-ноль-ноль" справился о моей профессии. А затем о моем адресе.

— Рамат-Ган, — сказал я. — Улица Реувени, 3, квартира 7.

— Это где?

— Добраться очень просто, — объяснил я ему. — Езжайте на 21-м автобусе до кладбища, там выйдете, повернете направо, но не на первом, не на втором, а на третьем перекрестке, и на следующей развилке будет вторая улица справа. Не первая, потому что на первой живут ортодоксы, которые в шабат вас на велосипеде камнями закидают. А именно вторая улица слева. Если вы поедете правильно, то встретите примерно на полпути юношу, который стоит на коленках перед мотоциклом, пытается отремонтировать свой драндулет и ругает правительство. Вот от него идите прямо, пока не дойдете до большого белого дома со светло-зелеными жалюзи. Это и будет улица Реувени.

— Да-да, я эти места знаю. Но зачем вы мне все это так подробно рассказываете?

— Дайте-ка мне минутку поразмыслить, — и я задумался. — К сожалению, в данный момент что-то ничего на ум не приходит. Наверное, я просто забыл. Пожалуйста, извините за беспокойство.

— Ничего страшного.

Ночью, когда я навестил Зелига в больнице, мне привиделся кошмар. Я охотился с ищейкой на полицию. Но напрасно. Ищейку звали Наполеон. На "Ц", как полиция.

Чтобы иметь деньги, маленький человек стоит перед трудным выбором. Либо он должен взломать банк, либо ему придется взять в нем кредит.

Для израильтян дело обстоит проще: у нас нужно взломать банк и уже тогда взять в нем кредит.

Все началось с того, что я получил от Вайнреба чек на 16 фунтов, выписанный на отделение Национального банка. Я приехал туда и предъявил чек служащему.