Так же как люди получают правильные ответы, совершенно не зная геометрии, они принимают и правильную — как им кажется — веру, не познав Бога. Сказать авторитету: «Я нем. Пожалуйста, подумай за меня», — все равно что сказать: «У меня жажда. Пожалуйста, выпей за меня».

Будда говорил: «Монахи и исследователи не должны принимать на веру мои слова из уважения, они должны анализировать их, как золотых дел мастер определяет пробу золота, разрезая, расплавляя, натирая и превращая его в лом.

В кинотеатре один высокий зритель обращается к мальчику, сидящему за его спиной:

— Тебе видно экран, сынок?

— Нет.

— Не беспокойся. Смотри на меня и смейся тогда, когда я буду смеяться.

Маршал Фердинанд Фок был командующим Объединенными силами во время Первой мировой войны. Его личного водителя, Пьера, всячески хотели подкупить репортеры, стремившиеся выудить информацию о том, что происходило в уме маршала. Они все хотели знать, когда закончится война. Но разговорить Пьера не удавалось.

Однажды репортеры окружили Пьера, когда он выходил из штаб-квартиры войск. Шофер сказал толпе:

— Сегодня маршал заговорил.

— Что он сказал? — с нетерпением спросили они.

— Он спросил: «Как ты думаешь, Пьер, когда закончится война?»

* * *

Дочь священника спросила отца, где он берет идеи для своих проповедей. У Бога, — последовал ответ.

— Тогда почему же ты там что-то вычеркиваешь? — спросила девочка.

Маркони, гениальный изобретатель радио, сидел как-то со своим другом в лаборатории и обсуждал с ним технические вопросы беспроволочной связи.

Они уже покидали лабораторию, когда Маркони сказал:

— Всю свою жизнь я посвятил этой проблеме, но есть один нюанс, который я никак не могу понять.

— Есть что-то, чего ты не понимаешь в радио? — спросил изумленный друг. — Что же это?

— Как оно работает, — ответил Маркони.

Много лет назад епископ с восточного побережья Соединенных Штатов Америки посетил небольшой религиозный колледж на западном берегу. Его поселили в доме президента колледжа — прогрессивного молодого человека, профессора физических и химических наук.

Однажды президент пригласил членов кафедры пообедать с епископом, чтобы они смогли насладиться обществом мудрого, опытного человека. После обеда разговор коснулся Золотого века человечества. Епископ сказал, что он наступит совсем скоро. В качестве доказательства он привел тот факт, что в природе уже все было изучено и все возможные открытия сделаны.

Президент вежливо возразил. По его мнению, человечество, напротив, стояло на пороге величайших открытий. Епископ попросил президента назвать хотя бы одно. Президент ответил, что по его расчетам в течение ближайших пятидесяти лет люди научатся летать.

Это сильно рассмешило епископа.

— Ерунда, дорогой вы мой, — воскликнул он, — если бы Богу было угодно, чтобы мы летали, он дал бы нам крылья. Небо было отдано только птицам и ангелам.

Фамилия епископа была Райт. У него было два сына. Одного звали Орвилл, а другого Уилбер — именно они изобрели первый аэроплан.

Как-то в Древней Индии король приговорил человека к смерти. Человек попросил сохранить ему жизнь и добавил:

— Если король будет милостив ко мне и пощадит мою жизнь, то через год я научу его лошадь летать.

— Согласен, — ответил король. — Но если к этому времени лошадь не полетит, ты будешь казнен.

Когда озабоченные родственники спросили, каким образом ему удастся воплотить в жизнь обещанное, человек ответил: «В течение года король может умереть. Или лошадь может умереть. Или она сможет научиться летать!»

В присутствии гуру один молодой ученый бахвалился достижениями современной науки.

— Мы можем летать, совсем как птицы, — говорил он. — Можем делать то, что делают птицы!

— За исключением того, что нам не удается посидеть на заборе из колючей проволоки, — сказал гуру.

Врач внимательно осмотрел пациента и сообщил ему:

— У вас был приступ пневмонии. Вы музыкант, не правда ли?

— Верно, — удивленно ответил человек.

— И вы играете на духовом инструменте.

— Точно! А как вы догадались?

— Элементарно, мой дорогой! Прослушиваются хрипы в легких, глотка воспалена. Нет сомнений, что это результат сильного давления. Скажите, на каком инструменте вы играете?

— На аккордеоне.

Опасности непогрешимости!

Был день рождения священника, главы прихода. С поздравлениями и подарками к нему пришли дети.

Отец взял красиво обернутый сверток у маленькой Мэри и воскликнул:

— Ах! Вижу ты принесла мне книгу. (У папы Мэри был книжный магазин.)

— Откуда вы знаете?

— Отец знает все!

— А ты, Томми, принес мне свитер, — сказал священник, взяв сверток у Томми. (Папа Томми торговал шерстяными изделиями.)

— Точно! Откуда вы это знаете?

— Ах! Отец знает все!

Так продолжалось и дальше, до тех пор пока он не взял подарок Бобби. Оберточная бумага была мокрой. (Папа Бобби торговал винами и ликерами.) Поэтому священник сказал:

— Вижу, ты принес мне бутылочку шотландского виски и разлил немного!

— Неправильно, — ответил мальчик, — это не виски.

— Ну, тогда, наверное, бутылка рома.

— Опять неправильно.

Пальцы священника были влажными. Он сунул один в рот, но это ему не помогло.

— Это джин?

— А вот и нет! — ответил Бобби. — Я принес вам щенка!

Случилось так, что яйцо орла каким-то образом оказалось в сарае фермера рядом с другими яйцами, которые высиживала курица. Через некоторое время вместе с другими цыплятами на свет появился и молодой орел.

Прошло еще некоторое время, и оперившийся птенец почувствовал необъяснимую тягу к полету. Он спросил как-то мать-курицу:

— Когда я научусь летать?

Бедная курица даже не осознавала, что не способна летать, и понятия не имела, что делают другие птицы, чтобы научить своих птенцов искусству летать. Однако ей было стыдно признаться в своей неполноценности, и она ответила:

— Еще рано, малыш. Еще рано. Подожди, я научу тебя, когда ты будешь готов.

Прошли месяцы, и молодой орел стал подозревать, что мать не знает, как летать. Но он не мог решиться на самостоятельный полет, так как его безумное желание летать вступило в противоречие с благодарностью, которую он испытывал к птице, что воспитала его.

Собрав сведения о Мулле Насреддине, халиф назначил его главным советником при суде. Поскольку его власть держалась не на компетентности, а на покровительстве халифа, Насреддин стал настоящим наказанием всех тех, кто приходил к нему на консультацию. Приведем один яркий пример.

— Насреддин, ты опытный человек, — сказал один подхалим. — Не знаешь ли ты средства от глазной боли? Я давно мучаюсь глазной болью.

— Поделюсь с тобой своим опытом, — ответил Насреддин. — Когда у меня болел зуб, ничего не помогало, пока я его не удалил.

Врач решил, что пришла пора рассказать больному всю правду.

— Полагаю, что должен сообщить вам: у вас очень серьезная болезнь и вы вряд ли сможете прожить более двух дней. Возможно, вам нужно уладить кое-какие дела. Хотите ли вы видеть кого-либо?