1) следует предъявить комиссии геолого-геофизические данные, подтверждающие, что структура земной коры выступающего в океан участка относится к «континентальному» типу и ее отличает повышенная толщина коры (более 30 км), что обусловлено присутствием гранитного слоя в ее разрезе (кора дна океана за пределами шельфа имеет «океанический» тип коры, в ней нет гранитного слоя, отчего такая кора более тонкая);

2) в разрезе «выступа» должны присутствовать осадочные и вулканические породы того же возрастного промежутка, что и на окраине материка, в качестве продолжения которого данный «выступ» заявлен. Например, невозможно доказать, что хребет Ломоносова является подводным продолжением Сибири, если возраст пород хребта не будет совпадать с возрастом пород на ее окраине;

3) между «выступом» и прибрежным шельфом не должно быть впадин глубиной более 2,5 тыс. м или же участков дна шириною более 60 миль, состоящих из океанических базальтов.

Если хотя бы одно из трех условий не выполнено, вам — в другую дверь. Ваш «выступ» больше не выступ, он исключается из границ прибрежного шельфа, и «донная» комиссия распорядится им совсем по иным правилам — эксплуатации районов океанического дна.

Россия действительно первой из всех стран — участниц Конвенции подала заявку в ООН, еще в конце 2001 года, в надежде расширить свои владения от Сибири почти до Северного полюса. Российские ученые — лауреаты государственных премий, не зря целых четыре года трудились над созданием геологических карт и тектонических моделей Северного Ледовитого океана. Но… комиссию наша заявка не удовлетворила.

В специальную комиссию ООН входит 21 эксперт: члены комиссий были выбраны из числа лучших специалистов— представителей 96 стран мира, ратифицировавших Конвенцию по морскому праву. Есть в Комиссии и российский эксперт — советник федерального агентства «Роснедра» Ю. Казмин. А вот США в ней не представлены.

Итак, с момента подачи нашей страной заявки прошло уже немало лет, но все безрезультатно. За эти годы еще семь государств заявили о своем желании расширить шельфовые владения. ООН не торопит желающих подать заявку: они могут готовиться к ответственному моменту в течение целого десятилетия с момента ратификации Конвенции, да и сама ООН не спешит с экспертизой представленных документов и даже разрешает дополнить непредставленные изначально сведения.

По российской заявке Комиссия уже в начале 2002 года подготовила целый перечень замечаний, обвиняя россиян в недостаточном объеме сведений и недочетах в системе аргументации нашей геологической модели. Шумихи данное решение Комиссии в то время не вызвало: ни в СМИ, ни в научных кругах, ни во властных. Хотя сегодня в отказе принятия заявки некоторые видят политические мотивы и даже проделки Америки.

Так каким был промежуточный вердикт комиссии ООН? В заявку России не включены детальные карты рельефа дна океана, которые могли бы подтвердить отсутствие провала между сибирским шельфом и хребтом Ломоносова, а также — поднятием Менделеева. Таким образом, не соблюдено третье условие комиссии.

А ведь Россия этими данными располагает, но наше Министерство обороны просто не желает передавать их экспертам ООН, дабы не навредить обороноспособности страны. Комиссии предложили приехать в Санкт-Петербург и лично ознакомиться с материалами, но только после расписки в неразглашении секретных сведений. Естественно, никто никуда не поехал, и заявку положили под сукно. Как видим, первая причина — в традиционной бюрократии, А ведь из-за нее мы можем проиграть бой за Арктику еще в первоначальном — г- бумажном — раунде.

В апреле 2008 года направить ситуацию в нужное русло пыталась Морская коллегия РФ, но, судя по сообщениям в СМИ, Минобороны ей переубедить не удалось. А вице-премьер Сергей Иванов вдобавок ко всему придал вопросу и финансовую окраску: стоит ли даром отдавать зарубежным специалистам сведения, которые российские ученые добывали потом и кровью?

Подлила масла в огонь и жалоба министра природных ресурсов Юрия Трутнева. Он указал Морской коллегии РФ на то, что министерство, которому предстоит собрать недостающие материалы по замечаниям комиссии ООН, получило всего 1 млрд руб., когда на выполнение двухлетнего проекта океанографических работ требуется полтора.

Вот только стоит ли поднимать разговор о половине миллиарда «русских денег», если на участке арктического дна, который Россия может получить (если, конечно, доведет начатое до конца), лежат нефтегазовые запасы ориентировочной стоимостью в 50–70 трлн долларов? Не окажет ли жесткая позиция силовых и финансовых ведомств медвежью услугу России?

Кроме того, это не последнее замечание комиссии. Еще одно, например, касается неполноты геологических данных. А здесь… все опять же упирается в деньги. Россия исследовала только поверхностный слой поднятий с помощью глубоководных аппаратов. Но пока мы не получим представления о внутреннем строении поднятий, однозначно заявлять об их континентальной природе невозможно. Хребты и поднятия на дне Северного Ледовитого нужно бурить, чтобы бурить — нужны финансовые средства, и немалые.

Министерство природных ресурсов на этот раз адекватно среагировало на замечание комиссии. Вместе с Минобороны был утвержден масштабный план экспедиционных работ в Арктике на 2007–2010 года. Но 18 апреля 2008 года на заседании Морской коллегии глава Министерства природных ресуреов Юрий Трутнев заявил, что претворению плана в жизнь препятствует… недостаточное финансирование.

Сложность ситуации с юридическим закреплением границ арктического шельфа заключается еще и в отсутствии у России необходимых технических средств для бурения на большой глубине. А ведь ироничное предположение директора Института океанологии РАН Леопольда Лобковского о том, что России придется бурить на 5 км в глубину по всей длине хребта Ломоносова, дабы убедить комиссию, может оказаться пророческим. На снисходительность экспертов ООН мы можем и не рассчитывать.

Взять бы нам пример с американских соперников. Они еще и заявку не подавали, и даже Конвенцию не ратифицировали, но пробурили уже более 200 (!) скважин в своем секторе шельфа. У нас — и с бюрократией проблемы, и с геофизическими работами в океане запаздываем: на вопросы, заданные нам в 2002 году, ответим, дай бог, в 2010-м. Российский исследовательский флот большей частью перекочевал из Мурманска в южные моря, а то — и в руки иностранных компаний, в многолетнюю аренду.

Параллельно стоит и вопрос о переделе границы зоны шельфа с Норвегией. Эту проблему МПР отложил в еще более долгий ящик — до 2012 года. А ведь до завершения всех двусторонних соглашений о разделе спорных участков ООН не сможет нанести на общую карту российские границы арктического шельфа.

Делаем вывод: Россия как в первой половине XX века делала лишь весьма вялые попытки завладеть богатствами Арктики, так и в веке XXI не торопится этого делать — ни дипломатическим путем, ни тем более с применением силы.

Остается одна надежда — на интернациональную кооперацию. Этот прием всегда срабатывал. А уж в Арктике с ее широким кругом запутанных проблем без «союзников» вообще не обойтись. Показательным примером интернационального сотрудничества «от безысходности» может служить Штокмановский проект, который даже титанический «Газпром» не решился тянуть в одиночку.

США тоже не брезгуют интернациональной кооперацией. Так, нефтяную разведку в своем секторе шельфа Чукотского моря американцы ведут совместно с норвежской компанией «Статойл Гидро». А к разработке месторождения «Прудхо-Бей» на шельфе Аляски вообще привлечено 14 транснациональных компаний.

Более 20 государств интересуются Арктикой, а значит, у России есть все возможности пойти по новому пути в целях наладить столь желанный приток инвестиций в нашу экономику. Но только в долгосрочном периоде: раньше 2030-х, а то и 2040-х годов практическое освоение подледно-подводных залежей нефти и газа вряд ли начнется. Но нефтегазовые богатства шельфа Баренцева моря уже давно служат «приманкой» для зарубежных денег, причем в более близкой перспективе. А к ним не помешало бы присоединить и «Северный транспортный коридор» — наименьший по протяженности морской путь из Европы на рынки США, Канады и Азии.