Редко какие трещины можно было перешагнуть. Перепрыгивать их нечего было и думать — на гладком льду это смертельно опасно. Оставалось одно — лавировать, обходя каждую трещину. Реальная длина спуска тем самым увеличивалась в несколько раз. А время поджимало! Хоть и вниз, но идти быстро мы не могли: скользко. И вовсе не было уверенности, что мы благополучно выберемся из этого лабиринта. Действительно, после нескольких часов спуска, проведенных в блужданиях между трещинами, мы попали в такое место (небольшая горизонтальная площадка), откуда ни в одном направлении (вбок или вниз) выхода не было. До окаймлявших ледник снизу скал оставалось всего десятка два метров. Но здесь он уже падал круто. Правда, на этом крутом спуске трещин не было. Казалось бы, садись опять на «пятую точку» и скатывайся. Но, увы, скорость, с которой мы в конце спуска налетели бы на скалы, гарантировала переломы всех костей, которые наполняли наши бренные оболочки. Оставался единственный выход — рубить ступени, строить во льду лестницу, ведущую вниз. Попробуйте, уважаемый читатель, вообразить себе, что это за работа! Совсем не то, что делают дворники, скалывая кусочек за кусочком слой льда с тротуара. Здесь надо вгрызаться в толщу сплошного льда, используя не тяжесть массивного лома, а многочисленные и максимально высокие взмахи ледоруба. Причем рубить лед приходится одной рукой ниже того уровня, на котором стоит рубящий. Второй рукой ему надо держаться сначала за руку надежно стоящего на площадке товарища, а потом за уже вырубленную выше ступеньку. Сами ступени должны быть достаточно глубокими, чтобы в них можно было уверенно ставить хотя бы каблук ботинка непривычным к такой эквилибристике женщинам (палкой на гладкий лед не обопрешься). Ступени рубил Кирилл. Мне он подменять его не позволил, опасаясь, что при необходимом для этого дела высоком взмахе ледоруба я не смогу удержать равновесие. Рубка ступеней заняла у него более трех часов, почти без перерывов. Сила и воля нашего командира оказались потрясающими! А что же делали в это время мы, его команда? Перед нами стояла тоже ответственная, хотя и менее трудная задача — не замерзнуть! Причем не замерзнуть в такой степени, чтобы потом при опасном спуске по ступеням уверенно владеть своим телом, особенно его нижними конечностями. Слава Богу, в нашем распоряжении была упомянутая выше маленькая (не более двух квадратных метров), но относительно ровная, продолговатой формы площадка. Выстроившись в шеренгу, мы в течение всех трех часов энергично... шагали на месте. Бедные наши женщины от усталости плакали. Но я был неумолим. «Хотите жить? Шагайте без остановки», — объяснял я им. Когда они переставали понимать смысл слов, я на них кричал и даже ругался нехорошими словами — оскорбленная интеллигентность возвращала им силы. Если и этого оказалось бы мало, я был готов надавать им пощечин. К счастью, до этого не дошло.

Что вам сказать? Мы успели спуститься с ледника до наступления полной темноты. Нашли между скал защищенное от ветра местечко (с ледника всегда дует холодный ветер), влезли в свои спальники, уселись, прислонившись спинами друг к другу и подтянув колени к подбородку, накрылись палаткой. Так продремали до утра. Отогревшись на горном солнышке, начали спускаться дальше, уже по камням, пока не достигли границы леса... Далее все было просто...

Из долины Адыл-Су в Адыр-Су можно пройти еще одним перевалом, тоже альпинистской категории, но попроще, чем Джантуган (в августе). Перевал называется Кой-афган-ауш. Из той же «зеленой гостиницы» надо подняться с правой по ходу стороны переднего ледника Джантуган примерно на треть его длины, затем пересечь ледник справа налево на том же уровне и подниматься к перевалу по не слишком трудному скальному маршруту. Перед самым перевалом метров на пятьдесят лежит крутой снежный «взлет». Но фирн здесь относительно мягкий, в нем не трудно выбивать ногой ступени, и, если вести группу «серпантиной», то этот взлет можно пройти спокойно. Опаснее спуск по ту сторону перевала: он тоже фирновый и крутой. Тянется метров на двести и выносит прямо на скалы. Выбивать ступени на спуске (даже двигаясь «серпантиной») крайне неудобно — для этого опорную ногу надо сильно сгибать и она быстро устает. Лучше спускаться прямо вниз, на каждом шагу всей тяжестью тела вбивая каблук ботинка в снег. Не следует пытаться попасть в след идущего впереди — можно немного ошибиться или чуть неправильно поставить ногу и упасть. Лучше шагать, как описано, по чистому фирну, держась параллельного, но близкого курса к направляющему, отставая от него метра на три, чтобы в случае начала скольжения он мог вас задержать. Впрочем, конечно, лучше сразу же «зарубаться» самому, для чего каждый участник такого спуска должен иметь ледоруб и держать его наготове, а также уметь зарубаться из любого положения. (Я это поясню немного дальше.)

Кой-афган-ауш я переходил уже дважды и знал его превосходно, когда в 68-м году решил провести по нему одиннадцатилетнего сына Андрюшу. Мне хотелось показать ему настоящие горы и, быть может, передать мою любовь к ним. По дороге к этому перевалу (что далеко не все горные туристы знают) можно еще показать новичку такое впечатляющее своим величием зрелище, которого, наверное, нет даже в американском «Большом каньоне». Над «зеленой гостиницей» проходит невысокая гряда, на которую по травянистому склону можно подняться за час. С нее открывается вид на глубокое и широкое ущелье, на всем своем протяжении заваленное хаотическим нагромождением камней. В этом не было бы ничего особенного, если бы не размеры этих «камней». Некоторые из них величиной с пятиэтажный дом, другие чуть поменьше. По-видимому, в незапамятные времена в это ущелье, Бог знает по какой причине, упала с Главного Кавказского хребта, расколовшись на тысячу обломков, целая гора. Глядя на этот первозданный хаос, трудно отделаться от впечатления, что находишься не на Земле, а в сказочной стране великанов.

Однако подниматься в высокие горы вдвоем не полагается, а вдвоем с ребенком — преступление. Не наказуемое в уголовном порядке за неимением соответствующей статьи в кодексе (если никто не пострадал). Но сурово караемое на месте согласно неписаному закону гор. Я предупредил Андрюшу, что если мы в районе перевала встретим альпинистов, то нас не только завернут обратно, но меня еще (вполне заслуженно!) побьют. Забегая вперед, скажу, что на подъеме мы вовремя заметили группу, начавшую спускаться с перевала в нашу сторону, и спрятались за большим камнем.

Альпинисты вообще не жалуют горных туристов. Я имел случай понять, почему в 64-м году, находясь в альплагере «Талгар» (на Тянь-Шане), я видел, как прилетел вертолет горноспасательной службы, сбросил записку о том, что на каком-то перевале застряла группа туристов. Возможно, есть пострадавшие. Передовой спасотряд с врачом быстрым маршем вышел через час. Через два часа с носилками, веревками и лестницами вышло еще пол-лагеря, отложив на неопределенный срок запланированные восхождения на вершины.

Но вернусь к нашему с Андрюшей преступному походу. На «зеленой гостинице» мы пробыли два дня. Неподалеку на склоне я нашел небольшой, довольно крутой, но безопасный снежник, выходивший на горизонтальную площадку. У Андрюши был свой ледоруб, и я его обучил там технике «зарубания» на снежном склоне. К примеру, при скольжении на спине ногами вперед достаточно перевернуться на живот, при скольжении вперед головой надо суметь сделать кувырок через голову, потом перевернуться на живот. Соответственные приемы при начале скольжения на животе. Во всех случаях ледоруб должен быть прижат рукояткой к груди так, чтобы в результате всей акробатики упавшему оказаться лежащим всем телом (ногами вниз) на рукоятке ледоруба, а его «клювик» воткнуть до конца в снег около правого плеча. В первый день Андрюша осваивал все эти приемы. Второй день мы посвятили выработке необходимого автоматизма. Поднимались на верх снежника, пару минут о чем-нибудь беседовали. Потом я его внезапно толкал так, что он падал и начинал скользить по склону в самых разных положениях. В них он должен был суметь зарубиться. Это повторялось бесчисленное число раз.