— Мы не можем оставить лошадей привязанными там, — говорила Ханнаши. — И нам нужны остатки припасов.

— Так быстрее сходите кто-нибудь, — ответил Чиллион. — Мы не можем позволить страннице слишком далеко уйти вперед.

— Я схожу, — вызвался Шаодх.

Прежде чем долговязый эльф врезался в него, Сау'илахк переместился в сводчатый проход на противоположной стороне обширной пещеры. Он нисколько не удивился, когда обнаружил перед собой трамвайную станцию.

Его беспокойство сменилось надеждой. Винн нашла древнюю трамвайную станцию на этой стороне хребта, но точно ли она вела в ситт? Он не осмелился поверить в это. Он разочаровывался слишком много раз.

Проплыв мимо трамваев, он нашёл старую металлическую насосную дрезину на рельсах, и успокоил свой разум, чтобы прислушаться. Далеко впереди он мог уловить ритмичный скрип тяжелых колес по рельсам. Винн была уже довольно далеко, сильно опередив эльфов.

Сау'илахк оглянулся, услышав приглушенный голос Чиллиона в тоннеле, ведущем на трамвайную станцию. Он больше не нуждался в этих эльфах, да и Шаодх был снаружи. Мог ли он рискнуть напасть на девушку и старого эльфа, чтобы пополнить запас сил прежде, чем следовать за Винн?

Он вспомнил, как Чиллион в одиночку почти победил его в Дред-Ситте. Он мог потратить больше энергии, чем получить, и даже голодая, было глупо идти на такой риск, когда он был так близок к победе.

Сау'илахк повернулся к рельсам, поборов нерешительность. Он переместился вниз по тоннелю на звук колес.

Гассан Иль'Шанк не был таким человеком, который легко впадает в уныние. Но день за днем, ночь за ночью, проходящими в поисках входа в упавшую гору, заставили его засомневаться в собственных способностях. Кроме того, он по-прежнему отслеживал приблизительное местоположение Винн. Судя по расстоянию, она должна была уже быть в хребте. Хотя перед ней ещё лежал длинный путь, прежде чем она сможет достигнуть этой стороны гор, она двигалась быстрее, чем он ожидал. Как — был вопрос, на который он не мог ответить.

Сегодня вечером он обыскивал верхнюю область северного основания горы, остановившись лишь раз на ужин из лепешки, которые почти закончились. Он был рад, что может хоть что-то поесть, но, закрывая глаза, он видел шашлык из ягненка, сладкие клубни ямса и приправленный зеленью рис. Он был вдали от дома уже так долго…

Гассан также не был сентиментальным человеком, но ему сильно не хватало его комнат в суманской Гильдии, должным образом приготовленной пищи и товарищеских отношений со своими ровесниками. Он слишком долго находился среди нуманцев с их безвкусным овощным рагу и открытой, неосторожной болтовней.

А сейчас он был один, сидел на упавшей горе и искал путь внутрь.

Он покачал головой, обрывая себя. Его задача — опередить Винн, узнать, что она ищет, — была важнее всего.

Гассан открыл глаза и немного привстал.

Со скалы на него смотрели искры двух немигающих глаз. Сначала он задумался об обороне, но глаза были маленькими и любопытными. Он вгляделся в темноту и понял, что фигура существа знакома ему с детства.

Джеуфер, со светло-коричневым мехом, круглыми ушами и бочкообразным телом, был безопасным мелким зверьком, питающимся личинками и насекомыми.

Гассан затих, чтобы не спугнуть его, и ушёл в себя. Он редко видел джеуфера на поверхности земли. Увидев его здесь, он подумал даже, что это знак. Закрыв глаза, он поднял изображение маленького существа перед мысленным взором. Потом подготовил фигуры, линии и строчки сверкающих символов, всплывшие из глубин его памяти, и тихонько запел.

Снова он вызвал в животном чувство страха. Он сосредоточился на потребности существа уйти глубоко-глубоко вниз. Когда он открыл глаза, зверек исчез. Но у него не было шанса скрыть своё присутствие от его чувств.

Гассан взобрался по склону, разыскивая джеуфера. Он уловил светло-коричневую фигуру, метнувшуюся между двумя валунами, выше ростом, чем он сам. Он помчался к валунам, уже отсюда не видя способа пробраться между ними, и подавил мучительный стон.

Он быстро обошёл левый валун, пытаясь увидеть, выскочил ли зверёк с другой стороны узкого промежутка. Но вместо этого он нашел широкое пространство у основания валунов.

Гассан вытащил кристалл холодной лампы и присел на корточки. Там он видел груду щебня и чистейшую темноту, настолько глубокую, что свет кристалла не мог осветить ее. Остро выдохнув, он попытался протиснуться внутрь. Когда верхняя часть его тела прошла в темноту, он вытянулся, держа кристалл так далеко, как только смог.

Над собой он увидел гладкую поверхность.

Он не осмелился надеяться слишком на многое, поскольку это могло быть просто маленькой пещерой, когда-то заполненной щебнем. Он прополз вперед, и щебень под ним начал осыпаться, а пространство явно расширялось. Он провёл кристаллом вдоль гладких стен и потолка, и понял, что был внутри того, что когда-то было проходом, осевшим, когда гора разрушилась. Все еще ползком, он достиг левой стены прохода, которая была почти расчищена. Он перелез через последние взгорки щебня и встал, высоко держа кристалл.

Не было и признака джеуфера, но Гассан шепнул ему слова благодарности. Тоннель тянулся далеко за кругом света, уводя прямо в гору. В стенах ещё оставались остатки мертвых кристаллов.

Он нашел ситт.

Винн прислонилась к своей сумке на площадке дрезины, слушая бесконечный скрип колёс, пока Красная Руда, раскачивая насос, вёл машину по тоннелю. Он и Чейн сменяли друг друга уже семь дней и ночей. Она почти забыла запах свежего воздуха и ощущение солнечного света на лице.

Тень трусила рядом с дрезиной вдоль рельс. Винн это не слишком нравилось. Честно говоря, ей хотелось, чтобы та оставалась на борту, но после трёх дней пути собака впала в уныние и начала встречать Винн мучительными воспоминаниями о просторных лесах и полях. Единственный вариант состоял в том, чтобы позволить ей побегать рядом, пока она не придёт в норму.

Чейн сидел рядом с Винн, прислонившись к задней части металлического короба. Он наблюдал за Красной Рудой с тех пор, как проснулся. Даже здесь он впадал в бездействие, и это было их единственным способом определять закаты и рассветы. Когда солнце во внешнем мире заходило, он тут же просыпался. Но однажды Винн попробовала разбудить его приблизительно в полдень, чтобы он помог убрать обломки с пути, и он проснулся. Это было странно, поскольку он не выходил из дремоты так легко, когда они были под горой в поселении Красной Руды.

Так они путешествовали днем и ночью, останавливаясь ненадолго только, чтобы поесть или собрать воду из скудных ручейков, сбегающих из трещин по стенам туннеля.

— Хватит, — сказал Чейн Красной Руде. — Моя очередь.

Гном вспотел, его широкие накачанные руки лоснились, заставляя дрезину мчаться по рельсам. Винн иногда пыталась помочь ему, думая, что вдвоём они смогут лучше раскачать дрезину. Она сомневалась, что её помощь была действенна, но так она чувствовала себя лучше.

Она не знала, как далеко они продвинулись, уже не говоря о том, сколько ещё осталось. Время от времени казалось, что тоннель плавно снижается, и, скорее всего, так оно и было.

Чейн встал и подошёл к другой стороне насоса, рассчитывая перехватить противоположную ручку, чтобы не прервать ритм, взятый Красной Рудой. Это берегло силы, поскольку каждый раз, когда они замедлялись или останавливались, нужно было время, чтобы набрать скорость. Как только Чейн схватился, Красная Руда вместо того, чтобы отпустить, нажал сильнее.

— Я сказал, хватит, — повторил Чейн.

— Я в норме, — ответил Красная Руда, тяжело дыша.

Дрезина действительно ехала быстрее, когда они работали вместе. Винн подозревала, что Красная Руда был обеспокоен тем, что Чейн никогда не выказывал признаков усталости, но Винн-то знала, чего это стоило Чейну. Он становился бледнее и молчаливее, чем обычно, а здесь не было ничего, чем он мог бы покормиться.