Когда он вернётся на стоянку каравана, они не уедут сразу же. Украденный фургон — это одно, но мертвец — уже совсем другое дело. Это приведёт к более тщательному поиску преступника.

Зверь в нем внезапно ожил и в расстройстве завыл.

Чейн укусил, но между его зубами не было ничего. Он мог увезти тело подальше в фургоне, выкинуть его где-нибудь у берега, где его будет труднее обнаружить, и спокойно вернуться к Винн.

Он все еще колебался, поскольку Винн запретила ему убивать любое разумное существо.

Нет… она запретила ему убивать, чтобы кормиться.

Чейн вновь и вновь боролся с собой, чтобы следовать за ней. Даже если он оставит охранника в живых, как только тот очнётся, то сразу же поднимет тревогу.

Зверь в нем заметался, пробудившись. Избавившись от своей странной заторможенности, он бросился вперёд, пытаясь порвать свои цепи.

Чейн наклонился и обеими руками схватил голову человека. Одним быстрым рывком он сломал охраннику шею. Тело человека напряглось и тут же, обмякнув, осело на солому конюшни.

Зверь завыл. Чейн вздрогнул, как будто в самом деле услышал его гнев, отрицание.

Он перешагнул через порог и вытащил тело, чтобы забросить его в фургон. Он накинул непромокаемый брезент и в последний раз огляделся, осматривая конюшню. Спохватившись, он захватил мешок овса, два ведра и кипу одеял.

Всё это он делал чисто автоматически, внутри же Чейн испытывал боль от того, что он не сделал больше. У него был один-единственный шанс, и он не воспользовался им.

Наконец, он взял тяжелую лопату, прислонённую к стене, и рубанул острым концом по цепи, сковывающей переднее колесо. Она легко сломалась, но и лопата тоже. Он забросил лопату в фургон и поднялся на облучок, подбирая поводья.

Отогнав фургон на юг от города, он подальше отъехал от стоянки каравана. Он свалил тело с крутого берега, не потрудившись посмотреть, как оно упадёт в воду, и бросил сломанную лопату следом. Когда он направился по пересеченной местности обратно, разыскивая дорогу назад к городу, он довольно нескоро нашёл походные костры стоянки.

Чейн добыл то, в чем они нуждались. И, по крайней мере, частично выполнил требование Винн.

Винн была вполне довольна, когда возвращалась назад, неся три тяжелых бурдюка с пресной водой. Красная Руда тащил мешок, почти целиком заполненный картофелем, морковью и каким-то странным сортом яблок, которых она никогда не видела прежде. И, конечно, там была вяленая рыба.

Они также приобрели пестрые яйца, глиняную банку маслин в собственном соку и небольшой круг козьего сыра, запечатанного в воске. Если вылазка Чейна также будет успешна, то они ещё успеют поискать в прибрежном лесу дрова.

Когда они дошли до стоянки каравана, уже гораздо меньше людей бодрствовало. Некоторые расположились на одеялах вокруг тлеющих угольков костра. Но Винн не увидела и признака Чейна.

Что они будут делать, если он не сможет найти транспорт, который послужил бы ему надёжным укрытием в течение дня?

— Он приедет сюда, — сказал Красная Руда. — Но почему он…

Гном не закончил, поскольку Винн нашла то, что искала.

Чейн вел фургон вдоль грунтовой дороги. Он ехал не от города, а с юга. Он натянул поводья, подвязал их и спрыгнул на землю. Две прекрасные молодые лошади в новой упряжи были запряжены в большой фургон с высокими бортами и толстыми задними дверьми. Это было больше, чем ожидала Винн, и этот приятный сюрприз заставил её почувствовать себя неуютно.

— Сколько ты заплатил? — тихонько спросила она.

— Ни монеты, — ответил он. — Я выменял его.

— Выменял? — эхом отозвалась она. — Выменял на что?

Ее беспокойство выросло, когда он ответил не сразу.

— На кое-какие железки Вельстила, — сказал он. — Один только их металл стоит очень недешево.

Винн никогда не нравилось то, что Чейн сохранил все таинственное имущество Вельстила. Продать что-то из этого было на её взгляд, наилучшим способом избавиться от него, особенно если кто-то собирался переплавить эти приспособления.

Она улыбнулась, гладя шею красивой гнедой кобылы.

— Молодец. Ты становишься столь же искусен в торгах, как и Красная Руда.

Вдруг она заметила темную линию, прочертившую его рукав и ладонь.

— Больно?

— Мелочь, — сказал он, отворачиваясь. — Мы должны подготовить фургон.

Как раз перед рассветом Чейн лежал, завернувшись в одеяло, на постели в фургоне, слушая суматоху подготовки каравана снаружи. Красная Руда, Винн и даже Тень устроились на скамье впереди, готовые отправиться.

Никто не приехал, разыскивая фургон или лошадей.

Чейн все еще не снял свой тяжелый плащ и надел перчатки с шарфом. Маска и очки лежали рядом с его головой, как и оба его меча. Если караван подвергнется нападению днём, он узнает это и будет готов.

Он вынул узкую коробку в кожаном переплете из пакета Вельстила и открыл ее, доставая стеклянный пузырек, содержащий фиолетовую смесь.

— Уезжаем, — сказала Винн.

Красная Руда проворчал что-то в ответ, и фургон тронулся.

Чейн проглотил часть содержимого пузырька и вернул его в коробку. Он уже мог почувствовать горячие лучи солнца над холстом фургона.

Это будет долгий день.

Монотонный скрип колес телеги смешивался с цокотом копыт, звуча в голове Винн, даже когда они вставали лагерем на ночь. Один день сменял следующий, пока караван не остановился на двое суток, чтобы починить колесо одной телеги, и тогда она осознала, что прошла больше чем половина месяца.

Линия фургонов пересекла широкую долину между высокими горными хребтами, вздымающимися впереди на северо-востоке. Покрытые травой каменные холмы перетекали в торчащие зеленой щеткой жиденькие леса, и деревья выдавали различие в местности больше всего. Меньше елей и сосен, как на землях Нуманской Империи, и больше широколиственных. Утоптанная грунтовая дорога была так стара, что часто попадались камни, вымытые ливнями.

Как и время года, распорядок дня Винн тоже изменился. Она весь день вела фургон, в то время как Чейн и Красная Руда спали под тентом у противоположных бортов фургона. Они просыпались вечером и стояли на страже всю ночь.

Тень только дремала в течение дня, сидя на скамье рядом с Винн, но она никогда, казалось, не спала крепко. Часто, она внезапно поднимала голову, бдительно осматривая дикую местность. Чаще всего она делала так, когда они проезжали через леса. Ее бдительность начала раздражать Винн. И слишком часто она сама начинала всматриваться в деревья, ожидая, что услышит голоса Стихийных Духов в своей голове.

Но деревья были тихи, и фургон катился дальше. Скоро леса покрыли всё место между холмами.

Однажды, ближе к сумеркам, когда Чейн и Красная Руда ещё спали, Винн увидела проселочную дорогу, пересекающую ту, по которой они ехали, прямо перед первым фургоном каравана. Вскоре появилась ещё одна с другой стороны. Они доехали до развилки.

Вождь Адрино объявил остановку. Он приблизился к фургону Винн, его тяжелая коса качалась из стороны в сторону, пока он шел. Он указал налево, на северо-восточную дорогу.

— Эта ведёт к землям Лхоинна и А'Граихлонну, — сказал он. — Держитесь дороги и доедете до открытой равнины. Их лес за ней, а столица не намного дальше, — Адрино указал на юго-восточную дорогу. — У нас есть несколько стоянок вдоль южных предгорий долины, — он поглядел на Тень, затем назад на Винн, и кривая улыбка растянула его рот. — Скажи своему бледному другу и гному, что они хорошо потрудились. Некоторые из моих людей совсем обленились и привыкли спать по ночам.

— Спасибо за все, — ответила Винн, хотя она была озадачена. Караван не направлялся в земли Лхоинна: возможно, у них не было груза, чтобы торговать там.

Адрино кивнул, все еще улыбаясь, и отвернулся. Но вдруг он остановился и хмуро посмотрел на север.

— Патрули Лхоинна… строги ко всякому, пересекающему равнину.