Комната, где жили ученицы моего класса, состояла из двух помещений. Когда кастелянша вышла, я заглянула в соседнее. Там стояли столы и стулья, шкафы с книгами. Видимо, здесь положено было делать уроки. В спальне были бледно — розовые стены, в комнате для занятий — салатовые, неяркого оттенка. Мне здесь понравилось, тем более, что я ожидала худшего. Почему‑то представлялось, что все тут выкрашено в серый цвет, а на стенах выведены надписи, какие‑нибудь, вроде таких: «Труд, труд и снова труд», «Терпение и трудолюбие — путь успеху» и тому подобное. Но ничего такого не оказалось, все было мирно и уютно. На подоконниках даже стояли цветочные горшки — в двух раскрылись красные цветы герани. Я успокоилась — по крайней мере, пока ничего ужасного я в училище не увидела.
На стене висели круглые часы. Половина двенадцатого, а кастелянша сказала, что обед начинается в двенадцать. Есть уже хотелось очень сильно. Я заметила, что около двери прикреплен лист бумаги, немного пожелтевший от времени. На нем было написано: «Распорядок». Я решила внимательно все прочитать. Начальница училища объясняла мне распорядок, но я почти ничего не запомнила от волнения.
За дверью послышались шаги и голоса. В спальню вошли девочки, человек десять.
— Привет, — удивленно сказала одна из них.
— Привет, — ответила я, но не сделал книксен, я не знала, как себя здесь положено вести, может, они общаются друг с другом без церемоний.
— Новенькая? Откуда? — деловито спросила высокая девочка с темными волосами необычного, шоколадного оттенка.
Я начала рассказывать, но только успела заговорить о том, как мы сидели в Комитете, как зазвенел звонок на обед. Пришла дежурная учительница (их называют тут воспитателями, тех, кто не учит, а только присматривает), ее звали госпожа Тереол, как мне сообщила одна из девочек. Дежурная построила нас парами, и мы направились в обеденный зал. Со мной вместе шла та девочка, которая первая обратилась ко мне, она приветливо кивнула:
— Меня зовут Стелла.
Я тоже кивнула ей и хотела было ответить, что рада знакомству, но воспитательница прикрикнула на нас. Пришлось идти молча.
На обед подали суп — недосоленный и переперченный, зато в нем было мясо. На второе — тушеные овощи. И сладкий чай с яблоком — на десерт.
Мне казалось, что все в зале меня разглядывают и обсуждают. Хотя говорить было нельзя, но все потихоньку перешептывались, когда воспитательницы не видели. Я заставила себя поднять глаза и стала рассматривать соседние столы. Почти сразу я забыла о своем смущении, потому что заметила одну вещь. Все ученики были одеты немного по — разному. Темно — синие платья, оказывается, носили только девочки моего возраста и чуть постарше. Следующие по старшинству одевались в форму шоколадно — коричневого цвета. Ну, а самые взрослые — в темно — зеленую. Кроме того, в обеденном зале были и мальчики. Им накрыли на другой половине зала. Подумав, я решила, что они живут на другом этаже училища. Вдруг около моей тарелки что‑то стукнуло. Я испугалась и дернула рукой, чуть не опрокинув овощи.
— Не вертите головой, Альрим, — сурово сказала госпожа Тереол. У нее в руке была ложка. Наверно, она ею и стукнула по столу. Я опустила глаза в тарелку. Неожиданно на мою руку что‑то упало. Мне показалось, что это был шарик из хлеба. Я сбросила его на пол и посмотрела в сторону, откуда его кинули. Одна из девочек ухмылялась, рядом некоторые смотрели на меня с любопытством. Видимо, ждали, что я сделаю.
— Ешь молча, не поворачивайся к ним, — тихо — тихо шепнула Стелла. Она сидела рядом со мной. Подумай, я решила пока сделать вид, что ничего не случилось.
Когда мы, так же парами, вышли из столовой, Стелла сказала, шепотом, поглядывая на воспитательницу:
— Если тебе в столовой два раза сделали замечание, ну или там ложкой стукнули — то после второго раза ставят на весь обед в угол. Даже если ты ничего не поела.
— Кто эта девчонка? Которая кинула хлебный шарик?
— Ирмина. Ужасная вредина. Она и хотела, чтобы тебя наказали. Хорошо, что она не в нашей комнате живет.
После обеда нас повели на прогулку, но меня это совсем не обрадовало. Скучно было ходить парами в садике за Театром. Правда, разрешали посидеть на скамейках и поговорить. Как рассказала Стелла, которую снова дали мне в пару, обычно учениц выводят гулять на бульвар или даже на набережную, но младших — только в хорошую погоду. А сегодня было ветрено, дождь вот — вот готов был закапать из блеклых туч. После примерно часа нудной прогулки нас повели обратно.
Мы вошли в спальню — на час был положен отдых. Непременно нужно было лечь в постель, посидеть и почитать не разрешали. Это правило касалось только младших, отчего было тем более досадно. Мне это все показалось очень глупым, хотя я и заметила, что некоторые девочки заснули. Я лежала и обдумывала, что делать с Ирминой. Едва ли она успокоится, если просто сделать вид, что ничего не происходит. Мне в голову пришли некоторые идеи, но надо было обдумать, как следует. И все же я решила подождать следующего раза, может быть, она увидит, что я не ябедничаю, но и не переживаю из‑за пустяков, и все‑таки отстанет.
После отдыха дежурная воспитательница, госпожа Тереол повела меня в библиотеку за учебниками. Библиотека оказалась похожа на главную библиотеку в Тальурге и намного, даже нельзя сравнить, больше, чем моя прежняя, школьная. Просторное помещение, где стояли широкие деревянные столы для работы, а около стен тянулись многочисленные шкафы с книгами. Сразу подумалось, что, если я смогу сюда приходить почаще, жизнь в училище будет не такой уж безотрадной. Здесь, наверно, множество интересных книг. Учебники мне достались уже старые, видно, дали то, что никто не хотел брать. Я мимолетно посмотрела на них, решив полистать потом повнимательнее. Непривычные обложки, шрифт…
Госпожа Тереол помогла мне донести учебники. В спальне она посмотрела на часы и сказала:
— После чая вы можете пойти осмотреть училище, — она поманила пальцем Стеллу. — Покажи Растанне все перед занятиями.
— Можно и я пойду? — попросила одна из девочек.
Госпожа Тереол кивнула.
Когда мы попили чаю — к нему подали маленькие сладкие булочки — Стелла повела меня по коридорам. С нами пошла та девочка, которая отпросилась у госпожи Тереол. Ее звали Лилиана, и, как я поняла, она дружила со Стеллой. Коридоры казались мне бесконечными, а Стелла ориентировалась тут легко, не задумываясь. Как я поняла, когда строили училище, тут был один длинный коридор, разделявший помещения, комнаты и классы, а потом заворачивающий за угол. Но затем тут все начали перестаивать, самые большие залы разбили на мелкие — только два помещения, танцевальный класс и гимнастический оставили, перегородили, сделали дополнительные коридорчики… Теперь каждый этаж, судя по всему, скорее походил на небольшой лабиринт.
— Вот здесь наши классы, тут — для занятий танцами, эти — для музыки. Здесь история, естественные науки…. На третий не пойдем — в обеденном зале ты была, в библиотеке тоже, еще там коридорчик к лестнице на четвертый этаж, нам туда нельзя, ну, а больше мы там никуда не ходим. Разве что вызовет госпожа Фарриста, но уж это чаще всего за плохое поведение. А на четвертом этаже занимаются мальчики, там у них и спальни.
Стелла посмотрела на стенные часы.
— У нас еще десять минут. Пожалуй, успеем забежать в Театр. Покажу тебе зал и сцену.
— А можно?
— Почему нет. Нельзя туда приходить, когда уроки, ну, и когда спектакль, конечно, тоже. А так — можно. Если только дверь не закрыта, запирают ее часов в девять вечера, а когда дают спектакль — то после спектакля.
Но в Театр мы не попали — Лилиана зацепилась краем платья за какой‑то гвоздь («Где ты их только находишь?» — недовльно покачала головой Стелла) и мы побежали в спальню, чтобы она успела зашить.
После чая сегодня у нас должно быть три урока — естественные науки, литература и танцевальные занятия. Перед первым уроком я полистала учебник и заметила, что все это уже проходила. От этого почувствовала себя увереннее, хотя и не думала, что меня вызовут отвечать сразу же. Госпожа Тереол посадила меня за третью парту в ряду у окна и сказала, что это будет мое постоянное место. Со мной сидела маленькая рыжеволосая девочка, она поглядела на меня с любопытством и, когда госпожа Тереол вышла из класса, зашептала на ухо:
